Срочно требуется лох

— Только не надо читать морали, — обиженно сказал Ларионов. — Без денег человек никто. Знаешь, Люся, что я тебе хочу сказать.

— Что?

— По-моему, нам пока лучше не встречаться.

— Почему не встречаться? — Она даже испугалась.

Он увидел её огорченное лицо.

— Чтобы не вызывать лишних подозрений. На время. Пока все не утрясется. Хватит мне того, что меня подозревают в убийстве. Теперь ещё будут подозревать в супружеской измене. Не дай бог, жена узнает, вообще, устроит скандал. Если менты начнут копаться во всем этом грязном белье, она обязательно узнает.

— Ты называешь наши отношения грязным бельем? — чуть не расплакалась Людмила.

Он спохватился, но поздно. Неприятное для женщины слово было произнесено. Женщина ведь может обидеться на слово больше, чем на неадекватное поведение. Потому что ещё верит словам. Ларионов попытался исправить свою ошибку.

— Нет, что ты! Просто так говорят. Я имел в виду то, что если менты будут копаться в этом, они вытащат на поверхность все.

Людмила стала всхлипывать и перешла на плаксивый тон.

— Ты меня не любишь! Я чувствовала, что тебе нужно было завязать со мной отношения, чтобы провернуть все это дело! Я чувствовала! Я четыре года работаю в вашей фирме, а приставать ты ко мне начал только последние полгода. Когда понял, что тебе без меня не обойтись.

— Замолчи! — крикнул он. — Ты все не так понимаешь! Ты мне сразу понравилась. Думаешь, на твою должность было мало претендентов? А я выбрал тебя! Я что, по-твоему, ещё тогда решил, что тебя можно использовать в этом деле? Четыре года назад? Сама подумай!

— Прости, я не знаю, что говорю, — она уткнулась ему в плечо и заплакала.

— За мной следят хищники, — зло проговорил Ларионов. — Шагу не дают ступить. Подглядывают, подслушивают. Я все время чувствую за своей спиной чью-то тень.

— Тебе это кажется, Саша. Потому что вся эта нервотрепка с убийством вымотала твои нервы. У тебя мания преследования.

— Я в этом просто уверен, — резко сказал он. — Нам надо быть осторожными. Самое главное сейчас, не проговориться. Эти менты заманали меня своими допросами.

Оперативники внимательно слушали их разговор. Но, как не прислушивались, все равно не могли понять, о чем идет речь. Ясно, любовники провернули на пару какое-то темное дельце, но вот какое? И связано ли это дельце с убийством Кизлякова? Речь шла о больших деньгах, которые зло, как сказала Бирюлина, но что это за деньги и кто их держал в руках?

— Похоже, наш директор попался на крючок, — усмехнулся Костя. — Даже на два. На наш и на крючок к этой бабе. Она его от себя не отпустит. И мы тоже.

— Теперь не сорвется, — согласился Тарасенко. — Сам виноват, что вляпался. Не надо было заводить шуры-муры на стороне.

— Так ему же надо было как-то обтяпать это дельце, о котором они тут базарят. Пришлось соблазнить главбуха. Для этого она ему и была нужна. Но теперь пускай попробует от неё отделаться. Все, угодил в капкан, парень.

— Да, — вздохнул Тарасенко, — мужчина охотиться за женщиной до тех пор, пока она его не поймает.

В джипе тем временем закончили разборку и договорились обо всем. Похоже, Ларионов с Бирюлиной решили заметать следы в неизвестном пока деле. Джип выехал со стоянки и рванул дальше по проспекту. Конечно, оперы увязались за ним. Совсем скоро, через несколько кварталов, джип заехал в какой-то двор и буквально минут через пять выехал обратно на улицу. Людмилы в машине уже не было.

Оперативники проводили джип до ларионовского дома и поехали в управление.

Полковник Самохин внимательно прослушал запись и вынес свой вердикт:

— Значит, Ларионов в обход Кизлякова провернул свою финансовую аферу, втянув в неё главного бухгалтера Бирюлину. Он просто не знал, что его шеф вляпается в другую аферу с кредитом. Скорее всего, тут дело тоже идет о крутых бабках, на которые Кизлякова кинул его ближайший сподвижник. Вот она, жизнь простого российского бизнесмена. Так и жди, что тебя кинут. Не чужие, так свои. Не свои, так чужие. А то и все вместе.

— Как же этот подлец мог кинуть друга? — в сердцах высказался Тарасенко. — Каким он нам представляется. Оказывается, он совсем и не друг, а так…

— Когда речь идет о бабках, о дружбе не вспоминают, — заметил Костя. — И когда о бабах. И то, и другое — дело интимное.

— Ну что ж, — подвел итог Самохин. — Надо вызвать Ларионова на допрос под благовидным предлогом. Чтобы он не успел подготовиться и придумать оправдание. И предъявим ему эту запись. Вот тогда посмотрим, что он запоет.

Глава 13

Художник писал натюрморт, состоящий из полупустой бутылки водки, граненого стакана, полбатона черного хлеба и вскрытой консервной банки с кильками. На сей раз он работал в реалистической манере, и поэтому изображение соответствовало оригиналу. Поистине, это ему удавалось значительно лучше, и предметы, олицетворяющие наше национальное самосознание, получались на картине, как живые. Серега и поставил себе такую задачу — вызвать у зрителя эмоциональный порыв эти самые предметы тут же поиметь.

Терентич со скучающим видом разглядывал картины, вывешенные по стенам серегиной квартиры на всеобщее обозрение, и тихо что-то напевал себе под нос. Он переходил от одной картины к другой, внимательно с видом знатока их изучал и выдавал свою оценку в виде восхищенного или презрительного хмыканья. Серега же вошел в раж, то есть никак не мог отбиться от приставучей музы, которая изо всех сил хватала его за руку, всовывала в неё кисть и тащила к полотну. Он настолько увлекся натюрмортом, что не обращал никакого внимания на присутствие постороннего ценителя. А зря.

— Нет, ты, Серега, замечательный художник! — наконец решил высказаться отец. — Мне твои картины очень нравятся, очень! Просто непризнанный талант!

— Мне тоже, — буркнул себе под нос Серега, вспомнив про старикана, случайно оказавшегося в его квартире. Он на мгновение оторвался от полотна, бросил на него взгляд, преисполненный самодовольства. — Особенно эти. Сохраню для потомства.

Терентич застыл перед копией Джоконды, которая заметно отличалась от других картин качеством исполнения. Точность линий общеизвестного лица, едва заметная игра света и тени, мягкие полутона, приглушенный цвет — все было исполнено на высшем уровне. Видно, когда-то Серега исполнил её на заказ для какого-нибудь толстосума, да, скорее всего, не сошелся с ним в цене и оставил себе. Копировать тоже надо уметь, и художник тешил себя мыслью, что он на все руки мастер.