Срочно требуется жених. Смертных просьба не беспокоиться

***

Химка возвращался из столовой. Ужин был незабываем. Качество пищи превзошло все ожидания ангела. Для получения полной картины следовало, правда, отметить, что ожидал Химка плохого, а получил ужасающее. Так что все мысли его были заняты построением планов по организации альтернативного питания повышенной калорийности. Само собой, обращение к задумчивому ангелу в таких обстоятельствах стало для него полной неожиданностью.

– Простите, пожалуйста, можно Вас побеспокоить?
– произнёс уютный бархатный голосок.

Химка оторвался от воспоминаний о бесподобном жарком из барашка, вкушаемом не так давно в гостях у одной весёлой вдовы и встал как вкопанный. К нему обращалась девушка... нет, совсем не ангельского (уж в ангелах-то Серахимиоль разбирался и твёрдо знал: такие даже среди его родственников не водятся) вида. Он закрыл глаза, досчитал до десяти, снова открыл их и оглядел мечту всей своей жизни.

Стоящая в полушаге девушка была на голову ниже его. Длинные, густые русые волосы широкой волной спадали до колен. Гладенький лобик закрывала чуть растрёпанная чёлка. Большие, выразительные голубые глаза, не обезображенные интеллектом, были окаймлены густыми ресницами и увенчаны соболиным изгибом бровей. Маленький, чуть курносый носик вызывал желание покрыть его поцелуями. Небольшой, изящный ротик с пухлыми губками будоражил воображение. Шейка была великолепна, в любую женщину можно было влюбиться лишь за такую шею, но тому, что было ниже, она проигрывала безоговорочно. Грудь распирала блузку, груди было тесно, и она рвалась на волю. Было непонятно, как талия, при виде которой оса умерла бы от стыда, выдерживает этот бунт плоти. Ниже талии... коротенькая юбочка из последних сил обтягивала округлые соблазнительные бедра, не знающие целлюлита. Опытным взглядом Химка определил, что нижнего белья под одеждой не только нет, но и никогда не бывало. Нигде. И завершали образ стройные, точёные ножки, за полной ненадобностью даже не слышавшие про мерзкое слово 'депиляция'.

Химка нервно сглотнул.

– Чем я могу быть Вам полезен?
– произнёс он внезапно охрипшим голосом.

– Ещё раз простите великодушно, что беспокою...

– Давайте на 'ты', что мы, в самом деле, как чужие. Учимся-то вместе, - предложил, принявший героическую стойку ангел.

– Ну, хорошо, давай...
– слегка смутилась девушка. Кожа её при этом чуть порозовела, заставив Химкино сердце забиться в бешеной скачке.

– У меня к тебе просьба. Только, пожалуйста, не сочти её нескромной...

– Для тебя - всё, что угодно!
– заверил прерывающимся голосом ангел. Девушка подошла ещё ближе, грудь её коснулась химкиной. Кожаные штаны ангела угрожающе затрещали.

– Пожалуйста, познакомь меня со своей сестрой, - прошептала она.
– Она у тебя такая...такая... я так хочу её - сил нет...

Девушка недоуменно проводила взглядом до поворота несущегося сломя голову ангела.

– Он что, прямо сюда её приведёт?

***

Тьма сидела в кресле и медитировала. Мантра была несколько нестандартной.

– Я разрушу эту Академию до основания через триста шестьдесят четыре с половиной дня, - едва слышно повторяла Чернушка.

Дверь в коридор грохнула с визгом. Визжали её соседки. Следом распахнулась врата её персональной обители, и на пороге возник друг. Тьма удивлённо уставилась на ангела. Глаза его дико блуждали в орбитах, волосы стояли дыбом, руки тряслись, причём совсем не в такт стучащей челюсти.

– Cамогон! У тебя есть самогон?!
– заявил, бледный, как смерть, Химка.

Тьма захлопнула дверь, встала и озадаченно осмотрела 'брата'. В принципе, тот был далеко не дурак выпить, особенно в компании, но границы у него были. В частности, самогон дорогой собутыльник не пил добровольно никогда. Аргументация у него была железной: 'Невкусно, и слишком быстро напиваешься'. Должно быть, случилось нечто ужасающее.

– Что произошло?
– поинтересовалась Тьма.

– Самогон!
– повторил Химка.

– Орочий, драконий, гномий?
– как заправский бармен перечислила Тьма ассортимент крепкого напитка.

– Гномий!
– рявкнул ангел и судорожэно дернул кадыком.

'Плохо дело, если он гномий просит', подумала Чернушка и достала литровый кувшин и стакан. Ангел, игнорируя посуду, выхватил сосуд и приложился к горлышку. Некоторое время тишину нарушало только сосредоточенное бульканье. Наконец, Химка выдохнул и поставил пустую тару на стол.

– Ещё есть?
– совершенно трезвым голосом спросил он.

Тьма вопросительно вздернула бровь, но достала еще кувшин.

– Что произошло?
– повторила она вопрос.

Ангел вздохнул, посмотрел невидящим взором перед собой и начал рассказ...

Выслушав историю, подруга сочувствующе покачала головой и похлопала ангела по плечу. Слов для утешения у неё не было, разве что 'Хочешь, я убью её для тебя?'. Увы, лишать кого бы то ни было жизни, пока нельзя.

Химка покачнулся и ухватился за Тьму. Самогон наконец-то дошел.

– Ты хорошая...
– он обнял подругу и погладил её по щеке. Затем ухватил весь спиртовой запас и вышел. Чернушка недоуменно посмотрела ему вслед. Последняя фраза прозвучала... странно.

***

Химка проснулся от стона. Приподняв голову и прислушавшись, ангел понял, что стонал он сам. Последний литр огненной воды был явно лишним', сделал вывод Химка, попытался встать и понял: 'Первый, впрочем, тоже'.

Откуда-то слева послышалось шипение. Осторожный поворот головы и настройка зрения на источник звука привели к обнаружению очнувшегося дроу.

– Моя... гхолова...
– старший сын Правителя дроу Громариус А'Клорисуэль сейчас выглядел даже более жалко, чем презираемые им человеки. С трудом собрав глаза в кучу, он уставился на Химку и со страшным скрипом, от которого у ангела ещё сильнее затрещала голова, принялся думать.

Наконец, первая мысль родилась:

– Убейте ... меня... кто-нибудь... Не могу больше...

Вдруг на дроу снизошло озарение. Мысль была настолько хороша, что лицо Грома ('Гром, просто Гром, мы же все тут свои!', было заявлено после второго стакана) озарило некое подобие улыбки. Солнечный луч, намеревавшийся осветить клыкастый лик, от такого зрелища съёжился и потускнел.

– Твоя сестра! Я вызвал её на дуэль, и она приняла вызов! Сейчас мы пойдём к ней, и она меня убьёт!! И моя голова перестанет болеть!!! А-а-у-ы-у-ы-у-э-у-а-и-а!!!
– Под конец количество оптимизма в голосе Грома превысило ПДК (предельно допустимую концентрацию) в таком состоянии, и голова отомстила за надругательство новым приступом.

– Нэт!
– раздалось вдруг из-под Химки.
– Моя ласточка, мой пэрсик, моя дэвочка убьёт мэна! И спасёт мэна от этой болы!
– Кровососущий горец, изображавший до этого коврик, зашевелился и подал первые признаки не-жизни.

– Не-ет... Она убьёт меня!
– дроу не сдавался.

– Нэт, мэна!

– Меня!

– Мэна!

Химка, скатившись на пол, смотрел, как два кандидата на смерть изо всех сил ползут друг другу навстречу, и думал, пытаться их остановить, или они сами упадут без сил раньше, чем проползут этот бесконечный метр. Пока более вероятным выглядел второй вариант.