Срыв
Шрифт:
Поначалу родители не скупились на траты для внука. Давали деньги и лично Артему, не спрашивая для чего, на какие расходы… Часть их Артем откладывал, прятал в своих вещах; на другую часть, как и раньше, покупал продукты не из обычного деревенского
Новый год отметили совместно – двумя семьями. Начали совсем по-родственному, тепло, желали друг другу в наступающем всего самого лучшего. Радовались «новому человечку». А потом, уже прилично выпив, старшие Елтышевы и Тяповы стали планировать будущее детей. Планы и мечты быстро превратились в спор, а спор – в ссору.
– Да, у нас торчит! – почти кричала мать на упреки тещи. – А как ему?! На нем вон лица не было. Что вы тут с ним делаете, не знаю…
– Ничего с ним не делают, – так же, на повышенном тоне, отвечала теща. – За ребенком маленьким, конечно, уход нужен. А если он привык…
– Свой дом им нужен, отдельный. Там пускай и разбираются, – перебил жену Георгий Степанович и тут же получил ответ от отца:
– Так давайте строить! Я начал, но помощи никакой. Мне, что ли, одному это надо?
– Можно подумать, для Вальки с Артемом вы его исключительно строите! – теща готова была захохотать. – Сами первые и въедете.
– А вам-то дело какое?! Я крестовый строю, всем хватит места.
– Аха!..
В комнате заплакал Родик.
– Ну вот, – вскочила Валя. – Тише можно?! Что вы взбесились?!
Родители Артема стали собираться.
– Посидели… Попраздновали…
– Ты останешься? –
строго спросил отец.Артем виновато кивнул.
– Ну, как знаешь… Счастливо.
Родители ушли. Георгий Степанович, вздыхая, завалился спать. Валя возилась с ребенком. Теща нервно убирала со стола.
– Вздряшные у тебя мать с отцом, – сказала ворчливо. – Знали бы раньше… Думали, городские.
– Слушайте! – Артема прорвало. – Не смейте про моих родителей!.. Х-ха, поймали чувака, затащили в предбанник, а теперь я вам слуга тут. Еще и душу отводить на ком… Охренительно!
Теща замерла с тарелками в руках, недоуменно таращилась на него. Но быстро опомнилась, поставила посуду, прищурилась и начала повизгивающей скороговоркой:
– А что, на божничку тебя поставить?! Ишь ты, трудно ему для родного ребенка воды принести! А нам не трудно для тебя тут готовить, носки твои настирывать?!
Она еще что-то говорила, говорила; дочь пыталась ее успокоить, мечась из комнаты на кухню и обратно, что-то сквозь пьяную дрему выкрикивал тесть… Артему от всей этой бури сделалось почему-то легко и радостно, и он понял, что вот самое время порвать. Месяцев восемь, с лета, всё было не так. Почти сразу после свадьбы – холодность жены, помыкание тещи, спаивание тестем, ощущение себя здесь приживалом-работником…
– Да ну вас, – махнул он рукой.
Надел свое пальто, шапку, сунул ноги в растоптанные демисезонные ботинки. Выходя на улицу, подумал: «Ничего не оставил? – Перебрал в памяти. – Да нет, ничего важного».