СССР 2010. И вновь продолжается бой!

– Я, я, то есть та, ихь, в смысле я! – Русский у Томаса был куда более чистым, чем у таможенницы, но, скорее всего, от волнения, он немного сбивался. – Я есть лично приехать за тобой… за вами, герр Калинин. Прошу прошенийа, йа немнохо волноваться. Йа есть не ожитать, что ты… вы есть согласиться на приглашений…

– Герр Майер, давайте сразу определимся. – Я придержал поток славословий в мой адрес. – Я слишком молод, чтобы называть меня на вы, да и товарищ Калинин – это мой дед. Меня можно просто Семёном звать. И давайте без восторгов в мой адрес. Серьёзно, я не сделал ничего такого уж особенного. Да, какие-то наработки у меня имеются, что и отметили в руководстве страны, но основную работу сделали учёные. Моей была только идея. Вы сами должны понимать, что одно дело придумать что-то, кажущееся гениальным, и совсем другое – внедрить это в жизнь. В нашей сфере это чуть проще, за счёт того, что не всегда нужны сложные аппаратные решения, но тем не менее. Вы старше меня, опытней, мне просто неудобно слушать от вас дифирамбы.

– Оу, конешно! – немного сдал назад Томас и успокоился. – Прошу прощения. Но вы… ты слишком прибетняешь свои саслуги. Я правильно говорить? Не знаю, какое тут слово потобрать. Но твоя социальная сеть – это есть новый шаг в развитии интернета.

– А как же мордокнига? – Насколько мне было известно, Цукенберг уже активно продвигал своё творение, и по охвату мне до него было очень далеко. – Я понимаю, что она больше в странах НАТО распространена, но всё же постарше будет, чем «НаСвязи».

– Ну что вы, какой морто… я не понял, как ты его назвал, но это же liesenbuch, верно? – улыбнулся герр Майер. – Да, у нас тоже есть прозвища. Так вот, на мой взгляд, Mundpropaganda, куда удобнее. Ой, прошу меня простить, просто у нас так прозвали вашу сеть. По-русски это бутет… юбочный радио?

– Сарафанное, может быть? – Я улыбнулся от такого искажения идиомы. – И чем же «НаСвязи» лучше?

– Хоть бы встроенным перевотчиком! – взмахнул руками немец. – Это же есть сенсация! Я поначалу не поферил, что такое вообще восмошно! Перевотчик прямо на портале, опрапатыфаюший соопщения на лету!

– Ну, это точно не моя заслуга. – И я ничуть не кривил душой. Идея с переводчиком у меня была, не спорю, но там требовался просто огромнейший объём работы по обучению нейросети, а у меня не было ни времени, ни опыта. – Товарищи из МГУ совместно с литературным институтом постарались. Я лишь приспособил их разработку. Получилось неплохо, не спорю, но ещё есть куда стремиться. И вообще… мы не слишком здесь задержались? Как мне кажется, возможность поговорить у нас ещё будет.

– О майн гот! – хлопнул себя по лбу Томас. – Прошу прошенийя! Я есть думкопф! Идём, идём, у меня есть на стоянке машина! Отвезу вас… тебя в гостиниц.

Я с улыбкой последовал за причитающим герром Майером. Не скажу, чтобы я был совсем чужд честолюбия, но и приписывать себе все заслуги тоже не хотел. Над новой социальной сетью работала команда, причём разросшаяся уже до тридцати человек. Часть из них, правда, ковырялась с онлайн-радио, но нам удалось прикрутить одно к другому, так что теперь, листая посты, достаточно было щёлкнуть по одному значку, чтобы включилась музыка. Но дело даже не в этом, а в том, что реализовывать задумки пришлось именно ребятам. Не скажу, что я остался не у дел, работы хватало, да и дорожную карту развития сети разрабатывал только я, опираясь на воспоминания о прошлом мире. Это позволяло избежать многих ошибок, но работы от этого меньше не становилось. Скорее наоборот.

При этом все чётко понимали, что они только руки, а я голова. Нет, я не ограничивал фантазию ребят, и, если у них были дельные предложения, мы брали их в реализацию. Более того, специально отвели время, чтобы каждый мог представить свою идею, а я официально объявил, что готов поддержать проект любого из них, если тот окажется перспективным. Причём без каких-либо условий. Берите, пробуйте, творите. Уже даже были желающие, тот же Хомяк что-то придумал и сейчас доводил до ума, собираясь меня удивить. Но на конференцию я поехал один. Так было нужно.

– «Нива»?! – Машина герра Майера ждала нас на большой парковке перед аэропортом и изрядно удивила меня своей маркой. – Серьёзно?!!

– А ты штать «Мерсетес»? – рассмеялся тот. – Можно, но очень торого. Высокие налоги. Мало мест для парковки. Большой расход топлива. «Нива» дешевле. И есть коммунистически!

– Это понятно. – В целом, я действительно был согласен с его аргументами. К тому же это ведь не Советский Союз, где, несмотря на все ухищрения, типа использования энергетов и прочего, многие дороги оставались таковыми только по названию, а так больше походили на направления. Но даже у нас в городах и пригородах с дорогами уже было более-менее нормально. Даже я на своей «Чайке» особо не парился, а она у меня оказалась весьма чувствительна к покрытию. – Но почему «Нива»? Если нужна маленькая и неприхотливая машина для города, тот же новый «Запорожец» весьма неплох. Или у «Опеля» можно что-то поискать.

– Можно, – кивнул Томас. – Но, если уже есть машина, сачем мне ещё одна? У меня есть «Вольво», на нём ездит шена. Возит тетей в школу и по телам. А мне тостаточно «Нивы».

– Тут не поспоришь. – Немецкая бережливость мне в чём-то импонировала, хотя лично я считал, что она местами переходит в жлобство. – К тому же классика есть классика.

Как вот с машиной. Деньги у герра Майера точно были, он служил членом секретариата районного комитета Союза Свободной Немецкой Молодёжи, эдакого аналога комсомола. Весьма высокая должность, соответствующая завсектором райкома комсомола или аналогичной должности, кстати, и я был весьма удивлён, что ко мне приставили такого человека. Хоть не скрою, моё чувство собственного величия этот факт растил как на дрожжах.

Забросив чемодан в багажник, я уселся в машину, сразу оценив уровень комфорта. И это несмотря на то, что эта «Нива» оказалась необычной даже для экспортного варианта. Велюровые сиденья с боковыми поддержкам и подголовником, спортивный руль, магнитола с дистанционным управлением и даже люк на крыше. Нет, я не спорю, может, когда-то это выглядело круто, но по сравнению с «Чайкой» я словно на пятьдесят лет в прошлое перенёсся. Хотя нет, вспоминая масклкары, послужившие прототипами для моей ласточки, американцы уже тогда умели делать комфортные автомобили. А если взять разные «Линкольны» и прочие сухопутные линкоры с запредельным объёмом двигателя и настолько шикарным салоном, что в нём хотелось жить, то отечественный автопром и вовсе тихо плакал в сторонке.

– Как фам моя малышка? – Закрыв багажник, герр Майер уселся на место водителя и с гордостью похлопал по рулю. – Лимитед эдишн! Ей почти тритсать лет, а выглятит как новая! Мне её купил отес на совершеннолетие. С тех пор мы вместе.

– Сразу видно, что вы любите машину, – польстил я Томасу. – Это всегда чувствуется. И машина всегда отвечает взаимностью. Я свою тоже берегу, стараюсь ни в какие говна не лезть. Жаль только, не всегда получается.

– А какая у вас… тебя? – живо заинтересовался герр Майер. – Тоже «Лада»?

– Нет. – Я покачал головой. – У меня «Чайка» нового образца. Тоже подарили, но не отец. Он у меня погиб ещё до моего рождения.

– Прошу прощения, – тут же повинился немец. – Я не хотел…

– Да всё в порядке. – Я слегка хлопнул его по плечу. – Я уже давным-давно привык и не переживаю. Да и в целом не из обидчивых. Так что не стоит носиться со мной как с писаной торбой. Не разобьюсь.

– Что ш, тогда етем? – повеселел Томас. – Прошу прошения, но в гостинице, кте поселилась советская телекация, мест нет, и тебе сняли номер в частном пансионе. Очень хорошее место, тихое, спокойное, тебе никто не бутет мешать. Но, если хочешь, можно найти гостиниц, хоть это бутет непросто. Много телегатоф, всё забито.