СССР: вернуться в детство 5

В это время к воротам подкатил милицейский бобик. Я как раз с «Сибирского подворья шла» — карантин карантином, а там тоже за процессом успевать присматривать надо. А тут менты, вышли из уазика, озираются, фуражки на затылок сдвигают.

— Здрассьте, — бодро поприветствовала я стражей порядка. — Вы к кому?

— Девочка, «Сибирское подворье» — это где? — спросил первый.

— Это подальше, строящаяся организация, она пока закрыта для посещений, но со строителями можете переговорить. Или с директором, это моя бабушка.

— Как — закрыто? — удивился второй. — А что эта нам наплела про экскурсии?

— Эта психованная тётка? — нахмурилась я. — Это мы ещё выяснять будем, кто дал отмашку в закрытое экспериментальное хозяйство толпы людей с улицы водить. У нас из-за этого вспышка инфекции и карантин — вон, видите на воротах объявление?

Мужики подошли поближе к калитке и изучили листок с синей ветеринарной печатью.

— Заразное? — спросил второй.

— Говорят, в основном для кроликов, — равнодушно ответила я, — зайдёте?

Менты снова переглянулись.

— А позови бабушку?

— Сейчас, подождите.

Пока мы с баб Раей к калитке вышли, смотрим — там уже Арина стоит и тётя Валя. Арина снова ревёт, как её эта подлая тётка ввела в заблуждение своими бумажками, а сегодня — вы только зайдите, гляньте! — уже триста восемьдесят кроликов передохли! Товарищи милиционеры на дохлых кроликов смотреть хотели не очень, а хотели просто узнать в подробностях, кто эту дамочку дохлой кошкой отлупил. Тут Арина очень натурально выступила — она притворяться вообще не очень:

— Ну, придумала, тоже мне! У нас и кошек-то нет, одни собаки. Так они здоровые, как телк и, чтоб ими ещё драться…

Но тут пришла бабушка и представилась директором «Сибирского подворья». Милиционеры, стараясь держаться подальше, с общих слов записали показания, которые получились почти как тот анекдот про электриков, попросили взрослых расписаться и поскорее уехали.

Смех смехом, а кролики продолжали гибнуть, несмотря на все усилия, предпринимаемые Надеждой Андреевной. Да и хрен ты уже что там предпримешь…

Неожиданно вернулся хмурый Пал Евгеньич, сказал, что будет фиксировать потери.

Приехал дядя Валя с новостью, что машина ветконтроля будет к пяти часам. К пяти они и приехали, поразив меня своей точностью. Забрали целую гору тушек. Так больно было смотреть на эту бессмысленную гибель, вы не представляете… Наутро Надежда Андреевна заказала их повторный приезд ветеринарной труповозки — сказала, гарантированно ещё часть умрёт.

Мы фотографировали, составляли акты и протоколы, подшивали в папку один за одним, дезинфицировали…

Поздно вечером журналист уехал, сказал, что нужно успеть дать фотографии в номер.

ТЫ В КУРСЕ?..

Вячеслав Егорович.

Звонок застал его на самом выходе. С одной стороны, брать трубку не хотелось — опять с рабочими вопросами пристанут, дайте хоть в отпуске погулять. С другой — мало ли что, один вон трубку вовремя не взял, теперь вместо отдела в министерстве заштатным домом культуры командует…

— Прилукин слушает.

— Здор о во, Егорыч, — голос главреда «Восточки» он узнал сразу. — Ты б заехал?

— И тебе не хворать. Что за срочность такая?

В трубке тяжко вздохнуло.

— Да не хотелось бы по телефону…

Та-ак, накрывается, судя по всему, рыбалка.

— Жди, еду.

Круглоглазая волга со скачущим оленем на капоте лихо тормознула у центрального входа в редакцию «Восточно-Сибирской правды». Вахтёрша на входе деловито окликнула:

— Мужчина, вы куда?.. Ой, Вячеслав Егорович, не узнала вас без костюма-то… Богатым будете!

— Ваши бы слова…

Он торопливо, с каждым шагом всё больше предчувствуя нехорошее, прошёл в кабинет главного редактора, пожал через стол руку:

— Здорово, Андрей Афанасьич. Чего звал?

— Присаживайся, Вячеслав Егорыч. Ты вообще в курсе, какая в твоей епархии самодеятельность в твоё отсутствие происходит? — главред подвинул через стол листки, на которых стояло несколько пометок. — Ты ж знаешь, что я на своей должности недавно?

— М-гм, — согласно гукнул Вячеслав Егорович, пытаясь вчитаться в строчки.

— И за что прежнего редактора попросили, надеюсь, помнишь? Поэтому материал я в номер пущу. Да ещё с фотографиями, — он подвинул по столу несколько снимков: — Глянь, какие красавцы.

Виктор Егорыч отложил статью и мрачно уставился на фотографии.

— Вот же стерва…

— Спорить не буду. Я тебя предупредил. Твоё дело — быстро среагировать на сигнал, сам понимаешь.

Виктор Егорыч встал, тяжело выпятив губы, постучал пальцем по пачке фотографий:

— Значит, так. К статье допиши сразу: руководство Управления культуры не было поставлено в известность о действиях этой… Заточной. Все её действия — чистой воды самоуправство. Уверен, ни с кем из сотрудников она не советовалась, иначе бы мне доложили. С ущербом… будем разбираться. Еду на место.

— Хорошо, — главред подвинул к себе статью, черканул на полях несколько слов. — Добавим, что первичные разъяснения получены. Но к следующему номеру постарайтесь дать развёрнутые комментарии. Я тебе на полном серьёзе говорю: мы про этих юннатов регулярные материалы даём, письма мешками приходят. Не разрулите ситуацию — полетят эти письма уже не к нам…

ЧЕТВЕРГ НИЧУТЬ НЕ ЛУЧЕЗАРНЕЕ СРЕДЫ

Ольга.

Утром работники ветконтроля снова загрузили в фургон целую гору пушистых трупиков.

Вокруг крольчатника висел стойкий запах дезинфицирующих средств, лекарств и… мне казалось, что смерти. Мы сожгли всю старую подстилку, обработанные горелками клетки составляли в освобождённом углу. Ощущение как в зачумлённого городе, вот что я скажу.

Пришёл Рашид, притащил колокольчик с верёвочкой.

— Это зачем? — просила Арина.

— Это чтоб кто наверху работает, вызвать можно было, а не заходить, — я, кажется, не говорила, что крольчатник у нас устроен в мансардном отделении над свинюшками? — Мы ж бросать не будем?