СССР. Зловещие тайны великой эпохи

Рос он как и положено наследному принцу. Хотя отец и старался не создавать для него исключительных условий, повседневного контроля он, естественно, осуществлять не мог. Педагоги, понятно, не хотели иметь неприятностей, и практически с него никакого спроса не было. Сам Василий, кстати, и тогда, и после умело пользовался своим положением сына вождя.

После окончания средней школы Василий избрал стезю военного летчика — самую престижную в то время мужскую профессию, окруженную ореолом романтики и героизма. В Великой Отечественной войне принял активное участие, проявил немалое личное мужество, совершил несколько десятков боевых вылетов, сбил один вражеский самолет. Однако потом отец запретил ему боевые вылеты, видимо опасаясь повторения судьбы своего старшего сына Якова, попавшего в плен и погибшего там при невыясненных обстоятельствах (были данные, что немцы начали охоту на Василия).

Военная карьера Василия была стремительной. Уже через два года после начала службы Василий — полковник, в двадцать четыре года — генерал (прямо второй Бонапарт!). Заканчивает войну командиром дивизии. С 1947 года — помощник командующего, а с 1948 года — командующий ВВС Московского военного округа.

Василий рано пристрастился к алкоголю. С годами эта порочная страсть усиливалась. Постоянные пьяные кутежи и скандалы становились нормой. Вращался Василий в основном среди богемы — актеров, режиссеров, спортсменов. Естественно, немало было в его окружении и просто прихлебателей, пользовавшихся его доверчивостью и возможностями. Скандальные похождения Василия (в частности, связи с замужними женщинами) нередко становились достоянием гласности. Порой приходилось вмешиваться и отцу.

Вместе с тем отмечаются у него и положительные черты. Был он хоть вспыльчив и груб, но отходчив, не злопамятен. Часто помогал людям (например, с жильем), вообще был щедр, любил делать подарки, угощения. Меценатствовал. Особенно любил покровительствовать спортсменам. Создавал футбольные и хоккейные команды, переманивая туда лучших спортсменов, строил и оборудовал спортивные сооружения. Сам был страстным болельщиком.

С 1952 года после появления Василия пьяным на военно-воздушном параде (за подготовку и проведение которого он отвечал) терпение отца лопается, и он отстраняет его от всех постов и направляет слушателем в Военную академию.

Но настоящие злоключения Василия начались после смерти отца.

Уже в марте 1953 года Василия увольняют в запас без права ношения военной формы. А еще через месяц его арестовывают и помещают в Лефортовскую тюрьму, где он содержится как секретный узник. Предъявленное Василию обвинение было настолько надуманным и вздорным, что даже как-то не поднимается рука на его серьезный юридический анализ — расходование государственных средств не по назначению, в основном на спортивные нужды, без каких-либо корыстных целей. (Потом, правда, ему добавят еще одну статью — антисоветскую пропаганду, выразившуюся в нелестных отзывах о тогдашних государственных руководителях.) Известно, что какую-то бесхозяйственность, злоупотребление служебным положением при желании можно найти у любого командира полка, у любого директора самого захудалого заводишка. Но за это никогда никого не сажали. В худшем случае понижали в должности, в самом худшем — увольняли с работы. Василий же более двух лет, пока будет вестись следствие, проведет в строжайшей изоляции в Лефортово, а затем, после суда, который приговорит его к восьми годам (!) лишения свободы, направится во Владимирскую тюрьму (не в лагерь, как все осужденные!), имевшую репутацию одной из самых строгих.

Попробуем разобраться, в чем причина такой суровой расправы с сыном вождя.

Был ли Василий сколько-нибудь серьезным конкурентом сталинским соратникам в их борьбе за власть? Ни в малейшей мере. Ни по каким своим личным качествам Василий на роль политического лидера не подходил. Да и сам он на это не претендовал (хотя на особое положение, как сына великого вождя, естественно, претендовал). В народе он тоже каким-либо авторитетом не пользовался и как наследник престола не расценивался (да и традиций таких у нас нет, мы все-таки не Северная Корея).

Нельзя принять всерьез и утверждение некоторых сталинистов, что с Василием так поступили исключительно из ненависти к Сталину, поскольку в народе он воспринимался как живое воплощение Сталина, что всенародная любовь к вождю после его смерти была перенесена на сына. Всенародным любимцем Василия назвать никак нельзя. Военные его не любили за грубость, высокомерие и хамство, за необоснованные разносы; простые люди, для которых сам Сталин был все-таки воплощением скромности в быту, — за разгульный образ жизни. Так что никакой всенародной любви Василий не вызывал (правда, отметим еще раз для объективности, и особой ненависти тоже; многие считали его просто безобидным шалопаем).

Может, причина в его пьяных скандалах? Тоже недостаточно для столь жестких мер. Мало ли было горьких пьяниц в высших эшелонах власти (тот же Жданов, например), но за это никого не сажали. Да и вообще, неужели не нашлось бы каких-то других мер для мелкого скандалиста? (Кстати, и возможности для разгульной жизни у Василия после того, как его турнули на пенсию, не очень великую, в соответствии с выслугой лет, были далеко не те, что раньше.)

Нет, для таких строгих санкций должна была быть какая-то другая, гораздо более серьезная причина. Какая же? А вот какая. Василий ЧТО-ТО 3HAЛ о смерти отца. И не просто знал, а БОЛТАЛ. Из многих источников известно, что Василий не раз во всеуслышание заявлял, что отца убили и что он знает, кто это сделал. Именно поэтому его не только выпроводили на пенсию задолго до достижения пенсионного возраста, но и надежно изолировали — сначала в Лефортово, а потом во Владимирской тюрьме.

Знала ли об ЭТОМ дочь Сталина Светлана Аллилуева? Скорее всего, да. Но будучи умнее и хитрее своего незадачливого брата, помалкивала. Потому и осталась жива.

Василий отсидел в общей сложности без малого семь лет. В 1960 году его вызвал к себе Хрущев. Они очень тепло поговорили, оба даже прослезились. Я думаю, реконструировать их разговор несложно. Хрущев, как уже говорилось, не был ни жестоким, ни злопамятным. К детям Сталина он всегда относился хорошо. Видимо, он искренне, от души желал Василию добра (и — еще раз — никогда бы так жестоко с ним не поступил без самой острой необходимости). По всей вероятности, между ними состоялась договоренность, что Василий прекратит болтовню, а взамен ему будет предоставлена свобода. Но очень скоро Хрущев понял, что Василию верить нельзя. Светлане — можно, а ему — нет. Все его обещания — до первой рюмки. Василий снова начал БОЛТАТЬ. И тогда с ним было решено разделаться окончательно.

Для начала его снова водворили в Лефортово, «досиживать» отпущенные ему восемь лет, а затем сослали в Казань, город, закрытый для иностранцев, где он и кончил свои дни в возрасте всего сорока двух лет. О его смерти есть разные версии. Самая распространенная — его «залечила» по заданию КГБ специально приставленная к нему медсестра, некая Мария Нусберг, ставшая его фактической женой.

В разгар гласности и перестройки, в один из своих очередных приездов в СССР Светлана Аллилуева давала пространное интервью советскому телевидению. В нем она прямо назвала Марию Нусберг агентом КГБ, умышленно умертвившей Василия. Демонстрировала фотографии Василия до казанской ссылки и после «лечения» Марией Нусберг. Зрелище действительно впечатляющее. Василий был неузнаваем — с фото смотрел измученный, смертельно больной человек. Но опять же упорно обошла вопрос о причинах такой жестокой расправы с Василием, ограничившись туманной фразой, что он «неправильно себя вел».

Что же было известно Василию (а скорее всего, и Светлане) о смерти отца? По всей вероятности, мы об этом никогда не узнаем. Разве что Светлана оставит какие-то посмертные мемуары..

На этом Ю. Орлов завершает свое расследование. По мнению автора, рассмотренных доказательств вполне достаточно для вынесения обвинительного вердикта. Ну а насколько ему удалось убедить других — судить читателю.

Непроработанная версия

Не был ли загадочный подрыв линкора «Новороссийск» осенью 1955 года на Черноморском флоте прологом к началу третьей мировой войны?

Рассказывает Октябрь Бар-Бирюков, капитан 1-го ранга в отставке.

— Вникая в ныне открытые, а ранее совершенно секретные архивные материалы и другие документы, относящиеся ко времени, предшествовавшему гибели «Новороссийска», а также еще и еще раз осмысливая и сопоставляя с ними все то, что произошло с бывшим итальянским линкором в ночь на 29 октября 1955 года и продолжилось вокруг этого ЧП впоследстви-и, невольно приходишь к необходимости задать дополнительные вопросы. Они относятся не только к до сих пор не разгаданной причине сильнейшего взрыва под линкором, но и к ряду событий того времени, на первый взгляд вроде бы никак не связанных со случившимся тогда в Севастополе, — так начинает Октябрь Петрович свое расследование загадочного взрыва. — Но они подводят к выводу: не являлся ли подрыв в своей главной базе этого самого крупного по водоизмещению и мощного по вооружению в то время советского военного корабля-линкора, составлявшего основу Черноморского флота и являвшегося единственным боеспособным кораблем такого класса в составе ВМФ Советского Союза, началом гораздо более зловещих (опасных в военном отношении для него и дружественных ему стран) крупномасштабных намерений их недругов?