Ст. сержант. Назад в СССР. Книга 5

— Максим, не стой, садись… У тебя нога еще не зажила! — улыбнулась девушка, чем вернула меня к реальности — я невольно застыл на входе в модуль. Почти сразу я почувствовал, что в воздухе едва заметно пахнет вином. — Да и рука тоже. Тебе, по-хорошему, еще недели три у нас лежать. И то, если все будет хорошо и не будет осложнений. Но их не будет.

— С такими медсестрами, иначе и быть не может! — улыбнувшись, парировал я. — Вы же с бойцов пылинки сдуваете!

Нина даже засмущалась.

Я присел на кровать, при этом заметил, что хозяйка модуля закрыла за мной дверь. Это ни о чем не говорило — зачем держать входную дверь к себе домой нараспашку, да еще и в темное время суток? Даже несмотря на то, что было жарко. Так-то на базе все знали, кто и где живет, а потому нежданных гостей можно было не опасаться. Ну, разве что какой-нибудь пьяный товарищ майор не забредет, чтобы еще раз попробовать подкатить к красивой медсестре.

— Откуда фрукты? — поинтересовался я. — Точно не из столовой. Еще не привозили.

— Все-то ты знаешь. Ну, ко мне через летчиков иногда попадают интересные вещи, продукты и прочее. То книги, то журналы, то аудиозаписи из СССР и Европы. Духи и здесь можно приобрести. Недавно, вот вино подарили, — она указала на бутылку. — Тебе, кстати, не стоит употреблять алкоголь, но если хочешь, то немного можно. Хуже не будет. Не против?

— Конечно, нет.

Она зазвенела стаканами.

— Вообще, ты не подумай, я пью очень редко. Когда брат погиб, я неделями спать не могла, себя накручивала. Пришлось немного… Потом отпустило… Кстати, фрукты тебе настоятельно рекомендую. Витамины для организма в любом виде важны, но натуральные лучше. Яблоко? Апельсин?

— А можно и то и то?

— Конечно! — вооружившись небольшим кухонным ножом, медсестра принялась резать на части зеленое яблоко. Стояла она ко мне спиной — свет от тусклой лампы на входе, падал прямо на нее. Честно говоря, под коротким халатиком угадывалась стройная фигура. Было на что посмотреть.

— Какие стихи ты пишешь? — поинтересовался я, «заходя» издалека. Нужно было сменить тему и немного разрядить обстановку. Я так-то к ней просто смерить обстановку шел, поговорить, а дальше как пойдет.

— Разные. Но все они какие-то грустные получаются.

— Еще бы… — фыркнул я. — После суточных дежурств, на позитив, наверное, уже сил не остается?

— По-разному… — она обернулась, протянула мне наполовину заполненный стакан.

После того, как яблоко было порезано, апельсин постигла та же участь. Но уже кольцами. Любопытно, но никто и не задумывается, что есть три типа людей. Одни просто почистят апельсин от кожуры, а потом поделят его на дольки. Другой тип порежет апельсин на дольки, при этом, не очищая его. А третий просто нарежет апельсин кольцами, как докторскую колбасу. Целиком. Прямо так, в кожуре. Это ни о чем не говорит, просто любопытный факт, без каких-либо конкретных выводов.

Нина села на противоположную кровать с другой стороны. Слегка улыбнулась.

— Какую историю тебе рассказать? — спросил я, соблюдая правила ее игры. Если, конечно, это была игра. Я все еще не мог понять, к чему готовиться. А давить не хотел.

— Сам реши. Только не нужно с кровавыми подробностями.

Я вздохнул, потер ладони друг о друга. И начал с самой лояльной.

Мы пили вино, которое оказалось вполне себе неплохим. О том, как оно попало в Афганистан, а уж тем более к ней в модуль я предпочитал не думать… Конечно, пить было запрещено, но этот запрет постоянно нарушался. Медсестер и врачей часто благодарили, чем могли — все-таки работа у них ничуть не менее важна, чем солдатская.

Я ограничился лишь половиной стакана, мне больше и не нужно. А вот на дольки апельсина налегал, как положено — их я любил всегда. Правда, в прошлой жизни у меня от них сильная изжога была, но куда деваться?! Помню, как-то ребята из моей группы подарили мне набор для выживания — неплохой такой, с кучей примочек. Компас, паракорд, огниво, многофункциональный нож. Так там среди всего прочего, была алюминиевая мини-фляга. Алкоголь, особенно крепкий, я не любил — наши об этом прекрасно знали. В американских фильмах герои в такие обычно наливают виски или бренди, поэтому, когда мне ее подарили, то сразу намекнули, чтоб я туда вместо алкоголя алмагель заливал.

Я рассказывал девушке только о том, что произошло со мной здесь, в этой жизни. Сначала про задержание двух душманов на складе РАВ, потом про эвакуацию остатков экипажа сбитой вертушки и уход от преследования. А вот до душманского плена я не дошел.

Нина, долив вина из бутылки, пересела уже ко мне на кровать, но с другого края.

— А ты на гитаре играть умеешь? — поинтересовалась она.

— Конечно! — кивнул я, бросив взгляд на стоящий в углу инструмент. — У солдат это один из главных способов сбросить напряжение. Часто нужно просто душу отвести, отвлечься, чтобы легче было. А делается это с песней, с товарищами у костра.

— Как у пионеров? — уточнила она, попивая вино. — В лагере?

— Ну, вроде того.

На самом деле играл я не очень хорошо. Но кое-что все же умел.

Я уже и не помнил, когда же именно появилась популярная песня про Афганистан, но ее я запомнил хорошо. Правда, вовсе не потому, что она мне нравилась, а по причине того, что у нас на складе вооружения в Ливии, где мы получали стволы и экипировку был один прапорщик-афганец. Так он эту песню гонял без перерыва месяцами. Одно и то же, одно и то же. Попробуй-ка ее не выучи, буквально въелась в подсознание. Хотя песня душевная, про такие не забывают.

Когда по модулю поплыли звуки гитары, я запел:

Пришёл приказ, и по тревоге мы встаём

Взяв автомат, садимся молча в самолёт.

И в ранний час, когда земля ещё спала,

В Афганистан, нас воля Божья занесла…

Афганистан… Далёкий дымный край…

Афганистан… Иди вперёд и…умирай?

Но как же так? Ведь на земле весна давно,

А сердце вновь, тоской и горечью полно…

Спел ее практически всю.

— Ох… А что это за песня такая? — спросила Нина, за все время не проронив ни слова. Слушала, затаив дыхание и осталась под впечатлением.

Честно говоря, не знал, когда и кто ее написал, поэтому не стал приписывать себе чужие заслуги — просто сказал, что сам где-то услышал и запомнил.

— А можно я слова запишу?

— Конечно. У тебя бумага есть, где записать?

Нина полезла в шкафчик где, судя по всему лежало всякое барахло, убранное с глаз подальше, чтоб не мешало. При этом я опять невольно посмотрел на халатик, который приподнялся и стал еще короче.