#Стафф

Виктория презрительно окинула взглядом стаффовский кружок, подошла к холодильнику, достала сок и, уже подходя к дверям кухни, обернулась:

– Видели бы вы себя! Такое ощущение, будто в подворотне работаете!

– А у меня ощущение, что ты на панели промышляешь! – не замедлила с ответом Ксения, всегда бойкая на язык, даже несмотря на свой затуманенный алкоголем разум.

– Фу, даже спорить не хочу.

Гуля с испугом смотрела то на одну, то на другую. Михаил задремал прямо на стуле, Люба собирала со стола остатки роскошного ужина, а Анна попыталась поднять Ксению:

– Пойдем спать.

– Таким, как она, все равно где завалиться! – напоследок бросила Виктория и скрылась за дверями.

– Ах ты гадина! – завопила Ксения.

– Успокойся! Она специально тебя провоцирует! Пойдем быстрее спать! Сейчас она доложит всем!

Анна вместе с Гулей кое-как заставили неугомонную девушку встать со стула. Буквально дотащив Ксению до ее комнаты, они устало вздохнули и кое-как добрели до своих каморок.

* * *

Уже с утра стало понятно, что Виктория все рассказала Альберту, – он свирепо расхаживал по кабинету, словно разъяренный лев в клетке.

– Устраивать пьяные дебоши в этом доме запрещено! Хотите выпить – делайте это тихо! – Альберт отчитывал стафф, сурово сдвинув брови на переносице.

– Так мы и делали это тихо! – хватаясь за голову, защищалась Ксения. Утреннее похмелье давало о себе знать.

Ранняя перекличка превратилась в урок дисциплины. Виктория торжествующе улыбалась, глядя на бледную Ксению.

– Вы не соблюдаете этикет! – продолжал тем временем батлер.

– Это было вне рабочего времени, – попыталась вставить слово и Анна.

– Это было на кухне, мисс! Этого достаточно! А если бы кто-то из Вадимовых зашел на кухню?

– Они о-о-о-очень редко туда заходят! – возразил Михаил.

Альберт окинул Михаила неодобрительным взглядом и продолжил:

– Чтобы это было в первый и последний раз! А вы, Виктория, ни слова Вадимовым о вчерашнем, – резко добавил Альберт, развернувшись к Виктории.

Улыбка сползла с лица гувернантки, и она кивнула:

– Хорошо.

Недовольная тем, что наябедничать не удастся, Виктория надулась, как малое дитя, у которого отняли возможность поиграть в любимую игру, тогда как она уже предвкушала все ее прелести.

– Может, следует оштрафовать их? – вдруг предложила Валентина, чем вызвала волну негодования со стороны персонала.

– Нет. Никаких штрафов. Пока.

– Да, но я забыла вам сказать: кто-то из сегодняшних похмеляющихся умудрился… м-м-м… испортить унитаз Вадимовых на первом этаже, – Валентина настаивала на своем и была непреклонна в желании наказать стафф.

– Этот сраный унитаз, видимо, облевала я, – гордо вышла вперед Ксения, набрав в грудь воздуха.

– Башкина, что вы себе позволяете! – Альберт был сражен выходкой девушки, которая при нем всегда старалась обуздывать свой жаргон, а сейчас, в силу легкого дурмана, забыла о языковом этикете.

– Этот унитаз стоит двадцать тысяч долларов! – Валентина посмотрела в упор на Альберта, как бы говоря: «Ну, я оказалась права! Надо бы наказать ее!»

– Да, я знаю. А еще я знаю, как его мыть, чтобы не повредить деликатную поверхность этого… унитаза! Не думаю, что она повредилась от человеческой блевоты, – Ксения не сдавалась.

– Башкина! Какое хамство! – Валентина задыхалась от возмущения.

Анна пыталась взглядом остановить Ксению.

– Так, тихо! – Альберт посмотрел на строптивую прислугу, потом перевел взгляд на Валентину. – С сегодняшнего дня и до конца недели Башкина помимо всей остальной работы будет каждый день рано утром и поздно вечером, перед сном, обходить все уборные и мыть унитазы. Это наказание. А теперь все свободны.

Ксения хотела было возразить, но взгляды Анны и Гули ее остановили. Виктория победоносно улыбнулась, и стафф покинул кабинет батлера. Каждый направился на свой фронт работы, заранее намеченный для него Альбертом и Валентиной.

XI

Анна, плотно укутавшись в шерстяной шарф, твердым шагом шла в жилой комплекс «Алые паруса». То был особый мир. Как и Рублевка, он принадлежал тем, кто обладает миллионами. И сии обладатели так усердно отгораживают себя от внешнего мира и так упорно выстраивают кастовое общество, что заставляют выходцев из Бирюлева, попавших туда, чувствовать себя инородными частицами. Так, по крайней мере, казалось Анне.

Дойдя до нужного дома, девушка огляделась и ахнула: всюду мрамор, хрусталь, плазмы. Комплекс был весьма самодостаточным – на улицу можно вообще не выходить, так как на территории есть все необходимое: детские сады, различные магазины, салоны красоты, спа-салоны…

Анна остановилась, достала листок бумаги и, прочитав номер, набрала его на домофоне. Ей пришлось простоять минут 20, прежде чем сонный голос произнес заветное «Да, кто это?».

– Это Анна. Я от Юлианы Сергеевны.

– А-а-а-а… проходи.

Поднявшись в апартаменты, Анна прошла внутрь. Ее разом окатило запахом алкоголя и табачного дыма. Маша еле стояла на ногах, а рядом заливалась лаем чихуахуа. Еще вчера Юлиана попросила Анну, а точнее приказала ей, отправиться к своей подруге Маше, чтобы заменить на один день ее прислугу: та слегла с высокой температурой, а у Маши не было времени искать другую – лучше уж проверенную, да еще и по рекомендации. Вот Юлиана и сделала щедрый жест по отношению к подруге.

– Кто там еще? – голос из дальней комнаты был похож на рычание медведя, сон которого ненароком потревожил рой пчел.

– Пупсик, это горничная. Проходи, – Маша кивнула Анне, и девушка послушно последовала за своей временной хозяйкой.

Оглядев представшую перед ней картину, Анна в ужасе округлила глаза: ей досталась разгромленная берлога с разбросанными бутылками, вещами, мусором, грязной посудой, расставленной повсюду и, казалось, умолявшей вымыть ее наконец.

«Да, ситуация в квартире явно вышла из-под контроля», – озираясь по сторонам, думала ошеломленная Анна.

Проследив за взглядом девушки, Маша кинула на ходу, направляясь к своему зверю:

– У меня горничной не было два дня.

Анна улыбнулась, но про себя подумала: «Какой кошмар! Всего лишь два дня – и уже такое!!! А сама не пробовала убрать?»

– Арина, все, что тебе может потребоваться, ты найдешь на кухне или в ванной. Мы скоро уходим. Останешься за старшую!

– Меня зовут Анна, – вдогонку уходящей Маше крикнула девушка.

Маша, не удосужившись ответить Анне, захлопнула дверь перед ее носом и продолжила прерванные любовные игры.

Гламурная тусовщица жила на широкую ногу в квартире площадью 400 квадратных метров. У многих ее подруг, побывавших здесь, при виде Машиного гардероба дух захватывало и появлялось странное щемящее желание оказаться на месте туфель Manolo Blahnik в этой роскошной квартире с не менее роскошным гардеробом. И все это Машино счастье было нажито не умственным или физическим трудом – хотя физическим, но не трудом, а удовольствием, которое ей доставляла связь с успешным женатым мужчиной. Связь эту она называла любовью и при этом вожделенно рассматривала очередные украшения Тиффани и K°, сверкающие на ее холеных пальчиках. Но как воровство ни назовешь, оно все равно остается воровством. В ее случае, и не только в ее, это воровство времени, внимания, заботы, покровительства и сотни пар Manolo Blahnik у той, у которой, возможно, их двести, но могло быть триста. И вот эти самые Маши, возможно, когда-то любившие детские сказки о рыцарях и принцессах, искренне верившие в единственного принца на белом коне, в какой-то момент захлопнули книжку и выбрали стиль жизни Саманты Джонс и Кэрри Брэдшоу, одержимой любовью к туфлям.