Стакан воды (сборник)

Слуга. Вас спрашивает доктор Бернарде.

Граф де Монлюкар (в сторону). А, член нашего кружка! Мой друг!.. Иду, иду!.. Как же можно заставлять его ждать! (Агате.) Извините, сударыня, я оставляю вас с моей женой.

Зоя пытается удержать его; граф де Монлюкар делает ей знак побыть с Агатой и уходит.

Явление III

Зоя, Агата.

Зоя. Вот он теперь всегда такой, милая Агата!.. Прежде, когда он еще не пользовался известностью, он был очень внимателен… Но с тех пор, как мой супруг забрал себе в голову, что он человек одаренный, с ним можно умереть от скуки… (Садится рядом с Агатой.) Добро бы он попытал счастья в каком-нибудь ином роде… слава богу, выбор велик… Нет, его влечет к себе все туманное и глубокомысленное… Хоть убей, ничего нельзя понять… Когда же я пытаюсь вникнуть, я знаю заранее, что кончится это для меня мигренью… да еще какой!

Агата. Ах, милая Зоя, и у нас та же история!.. Помнишь, как у нас было весело?.. Какие балы задавал мой отец!.. Как мы танцевали!.. Теперь у нас повернуться негде – все заполонили великие люди… Я и не подозревала, что Франция производит их в таком количестве. И как это публика не устает преклоняться!

Зоя (со смехом). Это верно!

Агата. А ведь я еще многих не знаю! О ком бы из знакомых ни заговорили, только и слышишь: «Наш великий поэт», «Наш великий артист», «Наша великая трагическая актриса». Не сумею тебе объяснить, как это делается, но только все у них великие. А мне жаль нашей молодости, нашего пансиона – тогда все были маленькие.

Зоя. Все были одинаковы.

Агата. Хорошее было время!

Зоя. Играли в серсо, в прыгалки.

Агата. Как мы любили друг друга! Как мы были счастливы! Помнишь нашу милую Адель? Бедняжка! Как рано она умерла! Мы трое были неразлучны, и все у нас было общее.

Зоя (улыбаясь). И ее брат, Эдмон де Варенн…

Агата. …был и нам с тобой почти что братом.

Зоя. Он каждый день навещал в пансионе сестру.

Агата. А вместе с ней и нас – ведь мы же не расставались!

Зоя. Теперь все изменилось… Эдмон стал адвокатом, целыми днями в суде… Я редко его вижу.

Агата. А я – никогда… Его невзлюбила моя мачеха Сезарина, а мой отец принимает только тех, кто сумел понравиться его супруге…

Зоя. Как же он позволяет так собою вертеть?..

Агата. А он и не подозревает, что им вертят… Напротив, воля у него есть… и даже твердая воля… (С улыбкой.) Но это воля его жены…

Зоя. Каким образом они поженились? Это для меня просто непостижимо.

Агата. Ах, господи, это моя оплошность!.. Всему виной тут я!.. Сезарина немного старше нас с тобой, из бедной семьи; в нашем пансионе она была классной дамой, и она мне покровительствовала, благоволила ко мне…

Зоя. Еще бы! Ведь ты у нас была самая богатая, и поэтому к тебе было особое отношение. До сих пор помню эту вопиющую несправедливость: награду заслужила я, а досталась она тебе…

Агата (с улыбкой). Понимаешь, меня трогала ее привязанность, ее расположение, ее заботы… Я рассказывала о ней отцу. И когда он приходил ко мне на свидание, я всякий раз выходила к нему вместе с Сезариной, а она была с ним необыкновенно любезна, очаровательна, оказывала ему всевозможные знаки внимания – она умеет угодить, когда захочет! Наконец я предложила ей провести каникулы в имении моего отца, она сейчас же согласилась, и отец был в восторге… На каникулах они сражались в пикет [25] , в шахматы; она играла лучше, чем он, но незаметно поддавалась, искусно разыгрывая гнев и досаду, и это особенно радовало победителя… Она читала ему газеты, исполняла при нем обязанности секретаря, слушала – часто со слезами восторга – рассказ о том, какие должности занимал он при директории и при консульстве [26] . В ту пору я еще не отдавала себе отчета, что это целая система заманивания и кокетства, но система оказалась столь удачной, что через три месяца, когда надо было уже возвращаться в пансион, мадемуазель Сезарина Риго, дочь дровяника из Вильнёв-на-Йонне [27] , обвенчалась в церкви Фомы Аквинского [28] с графом де Мирмоном, пэром Франции. И только потом я поняла, что наша бывшая классная дама всегда будет смотреть на меня как на школьницу.

25

Пикет – старинная карточная игра.

26

…при директории и при консульстве… – Директория – французское контрреволюционное буржуазное правительство 1795–1799 гг. В его состав входили пять «директоров». Консульство – период от 18 брюмера VIII г. (9 ноября 1799 г.), когда Наполеон Бонапарт путем государственного переворота захватил власть, и до 1804 г., когда он провозгласил себя императором. Во главе правительства стоял в это время первый консул – Наполеон Бонапарт, установивший военную диктатуру крупной буржуазии.

27

Вильнёв-на-Йонне – маленький французский городок на правом берегу реки Йонны в кантоне Жуаньи.

28

Фома Аквинский (1225–1274) – видный ученый-схоластик, христианский философ, подчинявший философию религии.

Зоя (встает). Тонкая же штучка, однако, эта Сезарина!..

Агата (тоже встает и переходит на левую сторону сцены). Сезарина?.. О, это вдохновенная, гениальная, врожденная интриганка, интриганка по призванию! Теперь она интригует в пользу своей семьи, в пользу своих родственников – она их продвигает. Она уговорила своего мужа стать пайщиком одной из наших самых распространенных газет; это дало ему колоссальный вес, обеспечило ему огромное влияние, причем сам он об этом не догадывается – пользу из его влияния извлекает она. Впрочем, от этой опеки он только в выигрыше – так они всего добиваются!

Зоя. Теперь я понимаю, почему к Сезарине особенно расположен мой супруг и почему он сейчас настаивал, чтобы ее пригласить.

Агата. Но уж к врагам своим она беспощадна!.. Она их сокрушает, обращает в прах или же не дает им ходу… Помнишь, у меня был процесс из-за наследства, которое осталось после мамы?.. Я хотела, чтобы мои интересы защищал мой друг детства Эдмон де Варенн, но мачеха восстала!..

Зоя. А, собственно, почему?..

Агата. Она терпеть не может этого бедного Эдмона, не переваривает; она его возненавидела и вредит ему на каждом шагу.

Зоя. Это меня удивляет. В пансионе наша классная дама мадемуазель Сезарина Риго была о нем самого лучшего мнения. В дортуарах даже поговаривали, будто она к нему неравнодушна.

Агата (живо). Что за вздор!.. Кто это выдумал?

Зоя. Пансионерки – такие же люди, как все: они тоже могут ошибаться.

Агата. И вот первое доказательство: мачеха всячески пыталась убедить моего отца, что такое важное дело нельзя поручать юнцу. И знаешь, кого она предлагала вместо Эдмона?

Зоя. Нет, не знаю.

Агата. Этого болвана Оскара Риго…

Зоя. Мой муж иного о нем мнения; он постоянно с ним видится.

Агата. Да. А я имею удовольствие каждый день слушать его стихи. Сезарина ему покровительствует.

Зоя. Это почему же?

Агата. Во-первых, потому, что это ее двоюродный брат, а затем… (Таинственно.) Он принадлежит к той секте, которая ей всецело предана, во всем ей повинуется, действует по ее указке и исполняет все ее распоряжения. Надо тебе сказать, что благодаря газете, которую содержит ее муж, Сезарина превратилась в грозную силу и вокруг нее группируются представители парламентских, литературных и всяких иных кругов. Она является душой и фактическим председателем общества «Молодая Франция». С некоторых пор у нее собираются молодые люди всех рангов и сословий, с петушиным задором и петушиными голосами, великие люди в зародыше, сверхштатные светила, будущие знаменитости; порознь они ничего не значат, а вместе это уже нечто, и вот они объединяются для того, чтобы возвыситься всем скопом.