Сталин, Гитлер и мы

«В общем то, что Сталин – убийца, моим родителям было хорошо известно. И друзьям моих родителей – тоже. В доме только об этом и говорили.

Я одного не понимаю. Почему мои обыкновенные родители все знали, а Эренбург – нет?

В шесть лет я знал, что Сталин убил моего деда. А уж к моменту окончания школы знал решительно все».

Пятый пункт

В советскую эпоху у нас в стране считалось: человек без бумажки – ничто, есть она у него, значит, и он на самом деле существует. И главным таким документом была анкета, которую приходилось заполнять при самых разных обстоятельствах, начиная с поступления на работу. После заполнения анкеты тщательно проверялись, на что уходили миллионы человеко-часов, а главное, за счет этого процесса кормилось несметное партийно-государственное чиновничество, начиная с органов госбезопасности. Такие анкеты состояли из многих пунктов, пятый, например, требовал сообщить о национальной принадлежности. С годами весь смысл этого пятого пункта сосредоточился на одном – не еврей ли заполнитель анкеты? Всегда существовавший в России бытовой и государственный антисемитизм сохраняется и после Октябрьской революции, несмотря на то, что многие ее организаторы принадлежали именно к этой нации: Ленин (частично), Троцкий, Зиновьев, Каменев и многие другие. Государственный антисемитизм в СССР нарастал по мере того, как старел Сталин, а в Германии, при Гитлере, он с самого начала был положен в основу режима. Нельзя дальше продолжать наш разговор, не задержавшись на общем для Гитлера и Сталина «пятом пункте».

Свои трудные молодые годы в Вене Гитлер вспоминал так: «В этот же период у меня раскрылись глаза на две опасности, которые я раньше едва знал по имени и всего значения которых для судеб немецкого народа я, конечно, не понимал. Я говорю о марксизме и еврействе… Когда я познакомился с деятельностью еврейства в прессе, искусстве, литературе, театре, это неизбежно должно было усилить мое отрицательное отношение к евреям».

Именно в то время Гитлеру не удавалось поступить в академию художеств, у него никак не налаживалась просто нормальная жизнь, одолевала забота о куске хлеба и крыше над головой. Многие в таком же положении винят не самих себя, а других, причем люди с творческими амбициями зачастую считают, что причиной их неудач является засилье евреев в культуре, где их процент якобы непомерно велик по сравнению с их общим количеством. Значит, они, мол, занимают чужие места. «Мое место!» – полагают такие несостоявшиеся люди. Будучи много лет членом Союза писателей, я встречал немало таких завистников, они, как правило, были абсолютно бездарными. Думаю, что и у Гитлера эта идея стала отправным пунктом его ненависти к евреям. Точно так же он довел до абсурда свой патриотизм, объявив немцев высшей расой.

Чтобы каким-то образом возвысить себя над бытовым антисемитизмом, Гитлер увязывает эту тему с политикой: «Когда я увидел, что евреи являются и вождями социал-демократов, с моих глаз спала пелена… Я осознал наконец, кто те злые духи, что сбивают с толку мой народ». Даже в поражении Германии в первой мировой войне виноваты, оказывается, евреи: «Если бы в начале войны, – писал Гитлер в „Моей борьбе“, – мы решились задушить ядовитыми газами 12–15 тысяч этих еврейских вожаков, марксистских вождей, губящих наш народ, как гибли впоследствии от ядовитых газов сотни тысяч лучших наших немецких рабочих различных профессий на фронтах, – тогда миллионные жертвы, принесенные нами на полях войны, не оказались бы напрасными».

Как известно, во время второй мировой войны Гитлер уничтожил шесть миллионов евреев. Готовясь к этому злодейству, он убеждал себя и других: «Евреи держат уже сейчас в своих руках современные европейские государства. Они превращают эти государства в свои безвольные орудия, пользуясь для этого либо методом так называемой демократии, либо методом прямого угнетения в форме русского большевизма… Евреи являются подлинными заправилами биржи в США. С каждым годом евреи все больше начинают вершить судьбы также и этого 120-миллионного народа… Наиболее крупные головы еврейства считают, что уже близок час, когда они увидят исполненной свою заветную мечту и смогут пожрать все другие народы».

Под тем же углом зрения Гитлер рассматривал и вторую мировую войну: «Никогда еще не было войны настолько ярко выраженной и настолько исключительно еврейской. По крайней мере, я принудил их сбросить маски… Я открыл всему миру глаза на еврейскую опасность… Да, мы вскрыли еврейский нарыв, и мир будущего будет вечно благодарить нас».

Приведенное выше упоминание о «русском большевизме» как еврейском орудии занимает в суждениях Гитлера видное место. Так, в «Моей борьбе» он утверждает: «Русский большевизм есть только новая, свойственная 20-му веку попытка евреев достигнуть мирового господства… Чтобы провести успешную борьбу против еврейских попыток большевизации всего мира, мы должны прежде всего занять ясную позицию по отношению к Советской России».

О зоологическом антисемитизме Гитлера говорит и то, с какими словами он обратился к немецкому народу перед своим самоубийством. Из бункера, который уже обстреливался нашей артиллерией, он взывал в своем завещании: «В первую очередь я обязываю лидеров нации и их подчиненных скрупулезно блюсти расовые законы и безжалостно противостоять всемирному отравителю всех народов, международному еврейству». И вот ведь поразительнейший факт! Эти последние (предсмертные!) мысли фюрера полностью совпали с теми мыслями, с которыми и Сталин ушел из жизни. Как известно, перед последним хватившим его ударом он читал документы с Лубянки о подготовке к процессу над «еврейскими врачами-отравителями». Оба тирана словно сговорились быть заодно всей душой до последнего своего вздоха…

Под политику государственного антисемитизма нацисты подводили псевдонаучный фундамент – расовую теорию. Гитлер поучал: «Мы должны суметь убедить наш народ сделать все необходимое для защиты чистоты расы. Мы должны добиться того, чтобы немцы занимались не только совершенствованием породы собак, лошадей и кошек, но пожалели бы наконец и самих себя… Что за жуткая картина, когда сотни тысяч девушек отдаются кривоногим еврейским ублюдкам… Я уверен, что действую вполне в духе Творца Всемогущего: борясь за уничтожение еврейства, я борюсь за дело Божие». Кстати, надо сказать, что религиозностью Гитлер не отличался, но тут, учитывая, видимо, важность проблемы, вспомнил и о Боге.

Об отношении фюрера к расовой теории говорит и такой любопытный факт. Перед отъездом в 1939 году немецкой делегации на переговоры в Москву Гитлер поручил своему личному фотографу снять крупным планом мочки ушей Сталина. В результате такой проверки фюрер убедился, что Сталин евреем не был.

Сталин так громогласно, как фюрер, о своем антисемитизме не заявлял, но всю жизнь был антисемитом, что вполне соответствовало его общему интеллектуальному уровню. В начале своей политической карьеры он скрывал свой антисемитизм, будучи постоянно в окружении многих своих коллег еврейской национальности. Правда, в узком кругу он не стеснялся: по свидетельству грузинского партийного деятеля Арсенидзе, Сталин еще в 1905 году говорил батумским рабочим: «Ленин возмущен, что Бог послал ему таких друзей, как меньшевики! Да вы поглядите, кто они такие! Жиды обрезанные: Мартов, Дан и Аксельрод. Да еще эта старуха Вера Засулич! Разве можно с ними работать? С ними ни в бой, ни на пир. Трусы да лавочники!» Думается, что сталинский антисемитизм, как и в случае с Гитлером, подогревался комплексом неполноценности, комплексом недоучки: его коллеги по партии еврейской национальности явно превосходили по своему развитию убогого провинциала.

Обычно антисемитизм активизируется в кризисных ситуациях. Так и было на пути Гитлера к власти, когда Германия была охвачена тяжелейшим экономическим кризисом, которым воспользовались нацисты с их социальной демагогией и расистской пропагандой. В СССР нарастание государственного антисемитизма пришлось на 30-е годы, когда страну сотрясали массовый террор и насильственная коллективизация сельского хозяйства. На смену интернационализму у нас пришел великорусский шовинизм с неизбежным для него антисемитизмом. В 1938 году в СССР был прекращен выпуск центральной еврейской газеты «Дер Эмес», в ходе кампании массового террора прошли два закрытых процесса по делу «о создании еврейского национального центра», было также разгромлено Общество земельного трудоустройства евреев, а его председатель был расстрелян. Можно сказать, что мы тут шли в ногу с Гитлером. В 1935 году в Германии были приняты законы, которые лишали евреев гражданских прав. В 1938 году произошла так называемая «Хрустальная ночь», вернее, массовый погром по всей стране.

Среди личных книг Сталина, которые он читал и откладывал для себя в свой шкаф, сохранилась книга К. Гейдена «История германского фашизма». В ней Сталин отчеркнул такие авторские слова: «В правом лагере евреи стараются так резко выразить все имеющиеся недостатки, чтобы как можно больше раздражать человека из народа, они культивируют жажду денег, цинизм, жестокосердие, отвратительный снобизм. Много евреев пробилось в лучшие семьи, в результате ведущий слой нации стал по существу чужд своему собственному народу. Это создало предпосылки для работы в левом лагере. Здесь евреи развернули свою низкую демагогию».

Этот факт, относящийся к 1922 году, очень показателен: Сталин не оставлял у себя того, что его не интересовало. Можно лишний раз убедиться, как близки по духу были Сталин и Гитлер, как понимали и даже уважали друг друга. Рыбак рыбака видит издалека! В этом смысле представляет немалый интерес запись, сделанная Геббельсом в своем дневнике в 1937 году (то есть еще задолго до союза Гитлер – Сталин): «В Москве снова показательные процессы. Снова, очевидно, против евреев. Радек и прочие. Сталин прижмет евреев».