Сталин и Черчилль
Шрифт:
В работе конференции (кодовое название «Аргонавт») приняли участие высшие политические и военные руководители трех стран, сопровождаемые своими заместителями, экспертами, персоналом. В состав английской делегации кроме Черчилля входили А. Иден, министр военного транспорта лорд Лезерс, главнокомандующие видами вооруженных сил маршал авиации Ч. Портал, адмирал А. Кэннинхем, Главнокомандующий войсками союзников на Средиземном море фельдмаршал Г. Александер, участники встречи 1944 г. в Москве фельдмаршал А. Брук, А. Исмей, А. Кадоган и посол А. Керр. В составе американской делегации вместе с Рузвельтом в работе конференции приняли участие новый государственный секретарь Э. Стеттиниус,
Советская делегация была представлена Сталиным, Молотовым, наркомом военно-морского флота Н. Г. Кузнецовым, заместителем начальника Генерального штаба генералом армии А. И. Антоновым, заместителями наркома иностранных дел А. Я. Вышинским и И. М. Майским, маршалом авиации С. А. Худяковым, послами в Великобритании Ф. Т. Гусевым, и в США — A. A. Громыко. Личными переводчиками у Сталина был В. Н. Павлов, у Черчилля — А. Бирс, у Рузвельта — Ч. Болен, будущий посол США в СССР (1953–1957).
Только в составе делегации Великобритании и США насчитывалось более 2000 человек и была проведена огромная работа по подготовке, в том числе материальных условий к проведению конференции, размещению ее участников и обеспечению их безопасности в разрушенном и разоренном немецкими захватчиками Крыму, который всего за несколько месяцев до этого был освобожден Красной Армией.
Повестка дня конференции заранее не оговаривалась. Обсуждались важнейшие вопросы войны и мира, по которым были приняты согласованные решения: о завершении войны, оккупации Германии и союзном контроле над ней, репарациях с Германии, конференции Объединенных Наций, о Польше, о Югославии, единстве в организации послевоенного мира. Принята декларация об освобожденной Европе, подписано соглашение о сроках и условиях вступления СССР в войну против Японии и другие важные документы.
Крымской конференции посвящена обширная отечественная и зарубежная литература. Рассмотрим основные вопросы, связанные с дискуссиями между Сталиным и Черчиллем, а также документы, которые либо мало известны, либо публикуются впервые, и дают возможность более обстоятельно ознакомиться с «дипломатическим инструментарием» лидеров антигитлеровской коалиции, атмосферой на конференции, и ее изменениями.
25 января [1945 г. ]
Сегодня у меня был знаменательный день.
Во-первых, около 4 час. дня меня вызвал к себе Молотов и сообщил: а) что в 7 час. вечера Сталин в кабинете Молотова принимает английскую парламентскую делегацию и просит меня быть на приеме для того, чтобы исполнять функции хозяина и переводчика, и б) что я должен буду поехать на предстоящее свидание «Большой тройки» с тем, чтобы помогать в вопросе о репарациях и вообще помогать. Молотов при этом добавил, что вместе с ним на свидание едут также Вышинский и Кавтарадзе…
— Не имеете ли каких-либо возражений против поездки? — спросил Молотов.
— Нет, не имею, — ответил я. — Я всецело к вашим услугам.
Как бы я, в самом деле, мог возражать?…
30 января
Наконец мы на месте — в Крыму. В памяти невольно проходят события последних трех дней…
Выехали мы из Москвы в воскресенье 28 января в специальном поезде, который Вышинский организовал для работников НКИД…
Мне и Кавтарадзе, как замнаркомам, отвели по
специальному купе в международном вагоне. Остальные разместились по двое. В мягких вагонах было по четверо в каждом отделении. Всего наркоминдельцев ехало человек 50. Сверх того с нашим поездом в Крым направлялся Н. Г. Кузнецов (Наркомвоенмор) со своим штатом. Он был в собственном вагоне…В нашем международном вагоне холодно и темновато. Читать при свете невозможно. Последнюю ночь перед Симферополем электричество совсем погасло. Зажгли свечи… Одна из уборных в вагоне не действовала. Не действовал также умывальник в моем купе. Постельное белье дали, но такое серое и грубое, что ложиться было неприятно. Вагона-ресторана в поезде не оказалось. Пришлось устроиться примитивно: перед отъездом из Москвы НКИД роздал всем пассажирам свертки с продовольствием, а проводник в пути грел самовар и предлагал кипяток (чаю у него не было)…
Следы войны и вдоль всего пути: справа и слева разрушенные здания, исковерканные пути, сожженные деревни, поломанные водокачки, кучи кирпича, взорванные мосты… Линия Москва — Севастополь двухпутная, но сейчас работает только одна колея. Отсюда долгие остановки на разъездах и общий замедленный темп движения. Повсюду видны наспех сколоченные бараки, изгороди из свежего теса, различные импровизированные приспособления для поддержания железнодорожного движения…
В пути я не терял времени: окончательно отшлифовал формулу по репарациям…
План размещения участников конференции таков: Рузвельту отведен бывший царский дворец в Ливадии, Черчиллю — бывший дворец Воронцова-Дашкова в Алупке, а Сталину — бывший дворец Юсупова в Кореизе. Все они расположены вдоль берега моря на небольших расстояниях друг от друга: от дворца Воронцова-Дашкова до дворца Юсупова около 5 км, а от дворца Юсупова до Ливадии около 8 км. Сталин, таким образом, оказывается в середине между двумя гостями. Весь этот район засекречен, и дворцы не называются дворцами, а «объектами». Есть «западный объект» (дворец Воронцова-Дашкова), есть «восточный объект» (Ливадия) и есть «средний объект» (дворец Юсупова). Звучит все это довольно забавно, особенно когда вызываешь кого-либо по телефону:
— «Восточный объект», номер 42!..
4 февраля 1945.
Чудная погода: яркое солнце, синее небо, синее море… Точно по заказу для союзников!
Сегодня в 3 час. дня в Ливадийском дворце, резиденции Рузвельта, состоялось первое заседание конференции трех…
Когда я вошел в зал, президент уже сидел за «круглым столом» на председательском месте… Все еще стояли. Фотографы и киношники бегали и щелкали аппаратами. Навстречу мне попался Черчилль. Он сделал широкий жест руками и приветствовал словами: «А, my dear Maisky!» Мы бегло обменялись несколькими словами. От Черчилля узнал, что его жена собирается посетить Москву в начале апреля…
Затем народ стал рассаживаться… Рядом с Рузвельтом сидели: Стеттиниус с молодым лицом и седой головой, ген[ерал] Маршалл, адмирал Кинг, еще один генерал, имени ког[орого] я не знаю, и переводчик Боулен (начальник русского отдела МИД, кот[орый] весьма коряво переводил президента на русский язык). С Черчиллем сидели Иден, Кадоган, Брук, Портал, адм[ирал] Кэннингхэм, переводчик Бирс. С нашей стороны сидели Сталин, Молотов, Кузнецов, ген[ерал] Антонов и я. Молотов меня поместил между Сталиным и собой и предложил переводить наши выступления. Во втором ряду позади соответственных делегаций сидели ген[ерал] Дин (начальник американской миссии в Москве), ген[ерал] Исмей, фельдмаршал Александер, Вышинский, Гусев, Громыко, В. Павлов.