Сталин и народ. Почему не было восстания
Шрифт:
Весной 1936 года был положительно решен вопрос об освобождении из «кулацкой ссылки» лиц, поступивших в институты, техникумы и т. д. Согласно циркуляру НКВД СССР от 15 апреля 1936 года и разъяснению ГУЛАГа от 20 апреля того же года, освобождению из трудпоселков подлежала трудпоселенческая молодежь, поступившая в высшие и средние специальные учебные заведения только после извещения учебного заведения о принятии заявителя в число учащихся. Для прохождения приемных экзаменов разрешался временный выезд из трудпоселков с выдачей на руки удостоверения на срок выезда. Этот же порядок освобождения и выезда из мест поселений распространяется и на молодежь, поступившую в 8—10 классы средних школ, при отсутствии последних в данном труд поселке [82] .
82
ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 33. Л. 10.
Поступление на учебу в высшие и средние специальные учебные заведения на практике превратилось в наиболее распространенный легальный способ освобождения из «кулацкой ссылки». Только в 1939–1940 годах на учебу
В начальный период все выселенные кулаки были лишены избирательных прав. С 1933 года стали восстанавливаться в этих правах дети, достигшие совершеннолетия. В постановлении Президиума ЦИК СССР от 17 марта 1933 года «О порядке восстановления в избирательных правах детей кулаков» указывалось: «Дети высланных кулаков, как находящиеся в местах ссылки, так и вне ее, и достигшие совершеннолетия, восстанавливаются в избирательных правах районными исполкомами по месту жительства при условии, если они занимаются общественно полезным трудом и добросовестно работают» [84] .
83
Там же. Д. 89. Л. 216.
84
СЗ СССР. 1933. № 21. Ст. 117.
Что касается взрослых, то восстановление их в избирательных правах до 1935 года производилось строго в индивидуальном порядке по истечении, как правило, 5-летнего срока с момента выселения и при наличии положительных характеристик о поведении и работе. Первый опыт освобождения спецпереселенцев— передовиков производства был произведен в 1932 году. В письме Г. Г. Ягоды от 5 мая 1932 года, адресованном начальникам ПП ОГПУ ряда областей, краев и республик, говорилось: «ЦИК СССР досрочно восстановил в правах спецпереселенцев в Вашем Крае по прилагаемому при сем списку… На общих собраниях широко объявить во всех без исключения спецпоселках Вашего Края (Области) о досрочном восстановлении ЦИК СССР по ходатайству ОГПУ и хозорганизаций этой группы спецпереселенцев, доказавших своей честной работой, высокой производительностью труда и поведением лояльное отношение к Советской власти… Среди восстановленных в правах провести широкую кампанию, с тем чтобы они добровольно остались жить и работать на тех предприятиях, на которых они работают в данный момент… Восстановленные лица имеют право выезда из спецпоселка, пользуются всеми правами граждан СССР, и к ним не могут быть применены никакие меры ограничения…» [85] .
85
ГАРФ. Ф. 9479. Oп. 1. Д. 10. Л. 4.
Практика восстановления спецпереселенцев в гражданских правах была законодательно закреплена специальным постановлением ЦИК СССР от 27 мая 1934 года [86] . Большинство освобожденных спецпереселенцев, несмотря на проводившуюся с ними пропагандистскую работу, выезжало из мест поселений, что вызывало серьезную озабоченность руководства ОГПУ— НКВД. 2 января 1935 года М. Д. Берман в письменном рапорте на имя Г. Г. Ягоды отмечал: «…На 1 ноября 1934 года со дня существования трудпоселков всего восстановлено в правах 8 505 семей— 31 364 человека, из которых осталось в трудпоселках 2 488 семей — 7 857 человек, или 25,1 % к числу восстановленных… По Северному Краю из восстановленных в правах 9 621 чел. осталось в трудпоселках 968 человек… Для недопущения в будущем подобных явлений считаю необходимым предложить Нач. Управлений УНКВД следующее: 1. Воспретить массовое восстановление спецпереселенцев в гражданских правах; 2. Восстанавливать в правах в индивидуальном порядке исключительно хозяйственно закрепившихся спецпереселенцев в местах их вселения; 3. Развернуть массовую работу среди восстанавливаемых спецпереселенцев по их добровольному закреплению в трудпоселках; 4. Не допускать возвращения восстановленных в правах спецпереселенцев в районы их прежнего местожительства…» [87] .
86
СЗ СССР. 1934. № 33. Ст. 257.
87
ГАРФ. Ф. 9479. Oп. 1. Д. 29. Л. 12–15.
На этом рапорте Г. Г. Ягода поставил резолюцию: «Надо немедленно дать указание, что восстановление в правах не дает права отъезда. Если нет закона, то надо войти или в ЦК или в ЦИК. Составьте записку и приведите эти цифры. 5.1. Г. Я.» [88] . Не удовлетворившись этим, Г. Г. Ягода написал И. В. Сталину письмо следующего содержания (письмо датировано 17 января 1935 года):
«Постановлением ЦИК СССР от 27/V-34 года о восстановлении трудпоселенцев в гражданских правах, безусловно, предполагалось оседание восстановленных в местах поселения.
88
Там же. Л. 12.
Однако, поскольку специального пункта в закон внесено не было, по мере восстановления в правах отмечены массовые выезды трудпоселенцев из мест поселения, что срывает мероприятия по освоению необжитых мест.
Вместе с тем, возвращение восстановленных трудпоселенцев в те края, откуда они были выселены, политически нежелательно.
Считаю целесообразным издание ЦИКом Союза ССР дополнения к постановлению от 27 мая 1934 года, где должно быть указано, что восстановление в правах трудпоселенцев не дает им права выезда из места вселения» [89] .
89
Там
же. Л. 10.В постановлении ЦИК СССР от 25 января 1935 года говорилось: «Восстановление в гражданских правах высланных кулаков не дает им права выезда из мест поселений» [90] . Это сильно девальвировало понятие «восстановление в правах». Если в 1932–1934 годах восстановление в избирательных правах во многих случаях влекло за собой и освобождение из «кулацкой ссылки» и получение вслед за этим более или менее полноценного статуса полноправного гражданина, то с 1935 года положение довольно резко изменилось. Теперь восстановленные в правах лишались возможности выезда из трудпоселков и сохраняли статус трудпоселенцев. Для них это событие мало что теперь меняло в их жизни, за исключением снятия некоторых ограничений по передвижению, выбору работы и места жительства внутри «кулацкой ссылки». Фактически в таком же положении оказались и остававшиеся в «кулацкой ссылке» восстановленные в правах в 1932–1934 годах, однако некоторым из числа последних в 1938–1941 годах по решениям местных органов власти было разрешено покинуть трудпоселки и выехать к избранным ими местам жительства [91] .
90
СЗ СССР. 1935. № 7. Ст. 57.
91
ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 949. Л. 77.
С 1932 года установилась практика ограничений распространения соответствующих прав на членов семей, восстановленных в правах. Это право распространялось только на жен и детей восстановленных в правах, а остальных членов семьи (родители, братья, сестры и др.) это не касалось. Если семья состояла из отца, матери и детей и в правах восстанавливался отец, то соответствующие права получали все члены данной семьи, а если в правах в такой семье восстанавливался кто-то из детей, не состоящий в браке и не имеющий собственных детей, то он (она) оставался единственным членом семьи, обладающим таким правом. В 1935–1936 годах было восстановлено в правах 115 676 трудпоселенцев [92] .
92
Там же. Д. 89. Л. 209–210.
Однако восстановление в избирательных правах отнюдь не являлось синонимом полноправности. Трудпоселенцы по-прежнему ощущали себя несвободными, неполноправными людьми. В соответствии со статьей 135, принятой 5 декабря 1936 года, Конституции СССР трудпоселенцы были объявлены полноправными гражданами. На рубеже 1936/37 годов в трудпоселках царил эмоциональный подъем; многие надеялись, что им скоро разрешат вернуться в родные села и деревни. Вскоре наступило разочарование. Трудпоселенцам внушали, что хотя они и имеют теперь статус полноправных граждан, но… без права покинуть установленное место жительства. Это обстоятельство делало «полноправие» трудпоселенцев декларативным. В августе 1937 года И. И. Плинер писал Н. И. Ежову в докладной записке: «За последние три-четыре месяца усилилась подача жалоб трудпоселенцами в центральные и местные правительственные учреждения, в которых они жалуются на то, что, несмотря на принятие новой Конституции, в их правовом положении не произошло никаких изменений» [93] .
93
Там же. Д. 41. Л. 8.
В конце 1936— начале 1937 годов имели место отдельные факты возвращения бывших кулаков в села и деревни, где они проживали до раскулачивания. Некоторым из них по решениям местных органов власти были предоставлены дома, приусадебные участки и возвращена часть конфискованного движимого имущества. Однако подобная практика уже весной 1937 года была пресечена. В разъяснении Генерального прокурора СССР А. Я. Вышинского от 14 апреля 1937 года, направленном в СНК СССР, отмечалось, что «лица, высланные за конкретные преступления или как социально опасный элемент на определенный срок, по отбытии этого срока имеют право вернуться в прежние места жительства», а лица, «высланные в порядке раскулачивания в спецпоселки, в силу постановления ЦИК СССР от 25/I—1935 года (Собр. Зак. СССР 1935 г. № 7 ст. 57) права возвращения в прежние места жительства не имеют» [94] . А в разъяснении Наркомата юстиции СССР от 14 апреля 1937 года говорилось, что ст. 135 Конституции СССР «не имеет никакого отношения к вопросу о ссылке и высылке» и «ранее высланные не имеют права требовать своего возвращения на места прежнего жительства со ссылкою на 135 ст. Конституции СССР» [95] .
94
Там же. Ф. 5446. Оп. 20а. Д. 931. Л. 2.
95
Там же. Л. 1.
После принятия Конституции СССР 5 декабря 1936 года трудпоселенцы, как и все взрослые граждане, вносились в списки избирателей и участвовали в выборах в Верховный Совет СССР, республиканские и местные Советы. Например, в постановлении Президиума Верховного Совета РСФСР от 21 октября 1939 года «О ходе подготовки к выборам в местные Советы депутатов трудящихся» указывалось: «Установить, что в спецпоселениях избирательные округа и избирательные участки по выборам в краевые, областные, окружные и сельские Советы депутатов трудящихся образуются на общих основаниях» [96] .
96
Там же. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 52. Л. 3.