Сталин перед судом пигмеев

Франция до сих пор вдохновляется образом спасительницы Отечества Жанны д'Арк, а ее гимном является песня французских революционеров, защитивших родину от нашествия ведущих стран Европы. Вряд ли Франция осталась бы в ряду великих держав мира, если бы французы избрали в качестве идеала несчастного Людовика XVI и его семью. Отвергли они и знамя Бурбонов, как символ навязанной им извне реставрации.

Центр столицы Великобритании украшен памятником великому победителю адмиралу Нельсону, а не изображением несчастного Карла I. Вряд ли Британская империя долго просуществовала, если бы англичане выше всех почитали казненного короля, разбитого солдатами Кромвеля.

Превыше всего в США чтят президентов-победителей Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона и Авраама Линкольна, но не президента Южной конфедерации Джефферсона Дэвиса и ее генералов. Что бы ни писали о «благородстве» южан, они потерпели поражение. Вряд ли США стали великой державой, если бы там прославляли Дэвиса, генерала Ли и других.

Прекрасно зная об ошибках Мао Цзэдуна, китайцы чтят память Великого Кормчего и хранят в мавзолее его забальзамированное тело. Вряд ли Китай достиг нынешних успехов, если бы в 1987 году восторжествовали диссиденты Китая, пытавшиеся сжечь портрет Мао на главной площади страны.

Хотя Сталин считал полезным судить строго победителей, чтобы они не зазнавались, он прекрасно понимал, какое значение имеет память о великих руководителях для патриотического настроя в обществе. Не случайно в трудные ноябрьские дни 1941 года Сталин в своих выступлениях перечислял имена тех, кто олицетворял величие нашей Родины. Имя самого Сталина вдохновляло бойцов фронта и тыла в годы Великой Отечественной войны и вело к Победе. Нет сомнения в том, что если бы наша страна избрала в качестве идеалов Ельцина, Горбачева, Хрущева, Троцкого, Бухарина, Керенского или Николая И, она была бы обречена потерпеть те же поражения, которые были характерны для этих правителей.

История нашей страны свидетельствует о том, что огульное охаивание Сталина и его деятельности всякий раз вело нашу страну по неверному пути. Это проявилось в деятельности антисталиниста Троцкого, который предлагал нашей стране заведомо порочную, авантюристическую альтернативу. Развязывание антисталинской кампании Хрущевым не случайно совпало с разрушительными тенденциями в развитии нашей страны, кризисными явлениями в экономике, обострением внутриполитической борьбы, рискованными международными авантюрами. Вряд ли можно признать случайным то, что развал нашей страны начался под аккомпанемент антисталинской кампании, развязанной Горбачевым и Яковлевым и продолженной Ельциным. Напротив, всякий раз ослабление антисталинских настроений свидетельствовало о росте позитивных тенденций в нашем обществе.

Это нельзя объяснить случайностью или мистикой. Подчинение догмам антисталинизма — это свидетельство нездорового состояния общественного сознания. Вера взрослых людей в сказку про тирана, приносившего лишь зло многим миллионам людей в течение 30 лет, отражает деградацию представлений о сложностях общественного развития и упадок исторических знаний. Готовность поверить в антисталинские байки отражает неспособность разбираться во внутренних противоречиях общества и учитывать противоречивость человеческой личности. Желание придерживаться раз и навсегда принятых антисталинских установок свидетельствует об умственной лени, нетребовательности к себе, несамостоятельности мышления и самомнении. Воздействие антисталинских установок усиливается по мере роста обывательского эгоцентризма, убежденности в своей исключительности и своей всегдашней правоте, по мере отторжения общественных ценностей и общественной морали, по мере нежелания изучать подлинную историю.

Антисталинизм в нашей стране торжествовал всякий раз по мере распространения лживой веры в возможность легкого достижения счастливой жизни. Когда значительная часть советских людей верила в байки Хрущева про Сталина, она так же легкомысленно принимала его программу обгона США по производству мяса и молока за 2–3 года и построения материально-технической базы коммунизма за 20 лет. Когда многие советские люди приняли за чистую монету фантазии Рыбакова, они были готовы слепо верить Горбачеву, обещавшему им златые горы в ближайшие 2–3 года. Когда многие советские люди стали зачитываться антисталинскими сочинениями из сборника «Иного не дано», они поверили в необходимость отвергнуть все, что они имели в советское время, в надежде получить чудесную жизнь за 500 дней или даже немедленно, купив акции МММ. Суровая история героического и трагичного создания великой державы отвергалась и распространялась слепая вера в возможность найти быстрый и облегченный путь к счастливой доле.

Антисталинизм торжествовал в нашей стране всякий раз, когда значительная часть населения избирала в качестве своих поводырей негодных руководителей. Так было в период хрущевской «оттепели», которая чуть не обернулась неконтролируемым «половодьем». Так было в ходе горбачевско-яковлевской перестройки. Ущербность или злокозненность идейных вождей антисталинизма наносили непоправимый вред общественному сознанию людей, заводили их в пропасть.

Еще й 1993 году, заклеймив невежество и духовное убожество создателей телефильмов о Сталине, выпущенных в 90-х годах («Сталин», «Ближний круг», «Монстр», «Валтасаровы пиры»), Владимир Бушин в своем очерке «Кадры решают все» сравнил интеллектуальный и духовный уровень хулителей Сталина, выступивших в этих фильмах, и тех выдающихся деятелей мировой культуры, которые высоко оценивали достижения СССР и деятельность самого Сталина. Бушин писал: «Читатель, постройте мысленно две шеренги. В одной — Р. Роллан, А. Барбюс, Г. Уэллс, Б. Шоу, Л. Фейхтвангер, Т. Драйзер, Ш. О'Кейси, Р. Тагор, П. Неруда, X. Лакснесс, Б. Рассел, Э. Хемингуэй. Вот это кадры!.. А Против них — А, Ананьев, А. Борщаговский, Д. Волкогонов, Е. Габрилович, А. Жигулин, Ю. Карякин, А. Новогрудский, Л. Разгон, Т. Гладков, Ю. Чередниченко… Вот такое противостояние. Его осмысление поможет нам оценить фильм «Монстр» с достаточной основательностью».

Создается впечатление, что свою малозначительность антисталинисты, перечисленные Бушиным, старались компенсировать атакой на Сталина. Все они, подобно Волкогонову, торжественно изрекали «вердикты истории» и возвеличивали себя, стараясь низвергнуть Сталина. Однако их оценки Сталина были не оригинальны, а представляли собой развитие давнишних нападок Троцкого и положений доклада Хрущева на закрытом заседании XX съезда КПСС, пошлейших баек либеральной интеллигенции, сочиненных еще в 60-х годах, и оценок западных советологов, обусловленных конъюнктурой «холодной войны». Изображая из себя грозных и мужественных обличителей, упомянутые антисталинисты атаковали Сталина в то время, когда подобные высказывания стали нормой, одобряемой верхами страны. Клеймя события ушедшей истории, они лицемерно скрывали пороки современного общества, которые развились и сохранялись, в том числе благодаря их усилиям по осквернению советского прошлого.

Разительное отличие между представителями «двух шеренг» в их значимости для мировой культуры проявилось и в характере их оценок Сталина. Антисталинские литераторы, упомянутые Бушиным, полностью отрицали позитивный вклад Сталина в развитие родной страны, спасение ее и всего мира от угрозы порабощения и уничтожения. Сконцентрировав внимание лишь на тяжелых страницах советской истории, они старались возложить ответственность за беды советских людей (а также народов других стран) исключительно на Сталина. Они изображали Сталина примитивным существом, способным лишь на грубые ошибки, мстительные поступки и жестокие преступления. Они утверждали, что Сталин действовал исключительно в личных, корыстных интересах и обожал приносить вред другим людям.

В своих оценках они не пытались глубоко оценивать историческую эпоху, в которой жил и работал Сталин, или сопоставлять его с другими видными государственными деятелями того времени. Кажется, им было недоступно прибегать к таким сравнениям и мыслить такими категориями. Их оценки были лишены исторической и психологической глубины. Они были однообразно злыми, одинаково упрощенными и нередко сводились к грубой брани. Это не удивительно. Антисталинизм — это не глубокая критика Сталина и его деятельности, а огульная и шаблонная клевета на него. Между тем именно эти лица и их единомышленники формировали значительную часть общественного мнения нашей страны в конце 80-х — начале 90-х годов.

В отличие от перечисленных Бушиным антисталинистов, названные им выдающиеся писатели и мыслители XX века не ограничились высказыванием своей положительной оценки Сталина, а давали ему глубокие характеристики, порой изложенные в крупных литературных произведениях. Их работы отличались эмоциональной окраской — от восторженной книги Барбюса до холодно-рассудительного очерка Чарльза Сноу. Но все их высказывания объединяли глубина и широта мышления, характерные для этих выдающихся писателей и мыслителей XX века. Поэтому многие их оценки оправдались дальнейшим ходом исторических событий.