Сталин перед судом пигмеев

В своей большой статье социолог Т. Заславская приводила данные опросов относительно отношения к перестройке. При этом оказывалось, что за перестройку выступают поголовно «передовые рабочие и колхозники», а против перестройки почти поголовно «ответственные работники управлений», «ответственные работники торговли и обслуживания», «необоснованно привилегированный слой рабочих» и «представители организованной преступности». Хотя невольно возникали сомнения, каким образом авторы опросов смогли выделить такие группы (неужели люди сами именовали себя «представителями организованной преступности» или «передовыми рабочими и колхозниками»?), статья содержала обычные для того времени в советской печати положения о необходимости перестройки.

Несмотря на зазывное название своей статьи («Зачем дорога, если она не ведет к храму?»), в таком же духе высказывался и Н. Моисеев: «Наука современный научный марксистский анализ состояния нашего общества как никогда нужны именно сегодня, на начальном этапе трудного и длительного переходного пути, на который, как мы все надеемся, вышла наша страна». Резко осудив бюрократию и высказав ряд замечаний о возможных позитивных последствиях введения рыночных механизмов, Моисеев тут же оговаривался и замечал: «С помощью рынка ГОЭЛРО не реализуешь. Вот почему и на рынок нужна определенная управа». Затем Моисеев рассказывал об истории ГОЭЛРО и его огромной роли в развитии советской экономики. В этих статьях не было ничего радикального. Против Значительной части их содержания трудно было возразить, громкое название «Иного не дано», объединявшее эти статьи, казалось излишним. Но статьи академика Гинзбурга, писателя Залыгина и ряда других авторов служили лишь удобным прикрытием для других материалов, предлагавших программу радикальных перемен в обществе. Лозунг борьбы против бюрократии использовался для того, чтобы доказать необходимость коренного демонтажа советской системы. «Иного», кроме разрушения существующего строя, «не дано», — утверждали большинство авторов, которых в то время стали именовать «прорабами перестройки».

В своей статье «Перестройка управления экономикой» Г. Попов писал: «Речь идет о решительной перестройке, быстрой. Глубокой… Очистительная экономическая буря Скорее всего за два-три года отбросит нас по показателям назад, но смоет все неэффективные предприятия, как монстров, рожденных администрированием, так и — главное — снесёт Административную Систему, которая, эксплуатируя в прошлом и свою неизбежность, и свои былые заслуги, на десятилетия продлила свое существование, вырождаясь в механизм торможения, обрекая страну на предкризисную ситуацию».

«Вместе с уходом администрирования из экономики, — предрекал Попов, — создадутся условия для его преодолевшая в культуре, науке и других областях. Диалектика такова, что нельзя перестроить экономику, не перестраивая одновременно — и даже раньше — политику. Ибо политика — концентрированное выражение экономики, и надо начать с неё». Такая «очистительная буря» приведет к кардинальным переменам даже в быту советских людей, уверял Попов. «При демократическом варианте» перестройки, писал экономист, «между семейной фермой и имеющей заработанные трудом деньги городской семьей или никого не будет или молоко будет доставляться прямо в квартиру в установленное время, в договоренном количестве и по договоренной цене».

То ли читатели сборника очень истосковались по молочницам, которые еще сравнительно недавно доставляли молоко на дом, то ли у каждого из них накопились иные претензии к советскому строю и они жаждали «очистительной бури», но эта статья Попова, как и другие его сочинения, пользовалась большим успехом. Однако об этой статье мало кто вспоминал, когда «очистительная буря» смела целые отрасли производства, оставив без работы миллионы людей, уничтожила научные учреждения и оставила без средств театры, музеи, нанесла мощные удары по системе здравоохранения и образования, разломала Советский Союз. Эта статья была забыта к тому времени, когда под руководством мэра Попова столица нашей страны превращалась в грандиозную мусорную кучу, сборный пункт бомжей, а передвижение по ней с наступлением темноты стало небезопасным. Никто не спрашивал московского мэра Попова, куда подевались те молочники и молочницы, о которых он сочинял свои оды?

И все же, поскольку жажду «очистительной бури» (лишь после которой можно было получать молоко на дом) испытывали далеко не все, то авторы сборника постарались как можно более мрачными красками изобразить главного врага перестройки — сталинизм и его творца — Сталина. Предстоявшая «очистительная буря» должна была нанести удар по «сталинской системе». Свою статью «Возобновление истории» Л. Баткин завершал призывом: «От России сталинской к России гуманной и демократической!»

В своей статье «Почему сталинизм не сходит со сцены?» Л. Карпинский утверждал, что «под сталинизмом… следует понимать не только реальную административно-бюрократическую систему, охватившую практическую жизнь общества, но и систему соответствующих взглядов и представлений, навязанную общественному сознанию. Сталинизм обернулся идейно-психологическим комплексом». Карпинский безапелляционно изрекал: «Одним из тяжелых преступлений сталинизма явилось внедрение рабской психологии в жизнь народа… Под прессом сталинизма разум свелся к рассудку, а рассудок — к предрассудкам».

В качестве примера таких «предрассудков» Карпинский привел убеждения советских людей в том, что «без Сталина мы бы не создали могучую индустрию и не победили в Великой Отечественной войне; путь, по которому повел Сталин, был единственно возможным и объективно предопределенным историей». Карпинский опровергал этот «предрассудок» так: «Гласность обнаружила, «кто есть кто». Вполне выяснилось, что Сталин, стоя в центре нас, был с нами всего лишь попутно, «между прочим», а по существу, преследуя цели самовластия, шел против нас. И в этой роковой «неувязке», пожалуй, и заключается главная драма нашей истории», Вывод, который сделал критик Чубинский из романа Рыбакова, теперь принимался Карпинским как доказанная истина.

Подразумевая, очевидно, книгу Рыбакова, пьесы Шатрова, а также ряд публицистических статей, появившихся в период «гласности», Карпинский уверял, что теперь советские люди узнали всю правду о Сталине. На деле эта «правда» лишь повторяла многократно повторенный вывод, сформулированный в байках либеральной интеллигенции: «Все победы советские люди достигали вопреки Сталину».

Одновременно Карпинский говорил и о «неправомерной» цене советских побед. Но тогда возникал вопрос: если они были достигнуты вопреки Сталину, то и «неправомерная» цена не была следствием усилий Сталина. Однако логика явно не была сильной стороной мышления Карпинского, обожавшего в свою бытность секретарем ЦК ВЛКСМ не логически обоснованные выводы, а трескучие фразы, вроде «фантазия — это стартовая площадка мечты».

Вторя Карпинскому в своей статье «Чтобы это не повторилось», В. Фролов попытался разбить все «сталинские мифы». Для начала он выделил «пять категорий апологетов культа Сталина». 1) Молодежь, которая о времени культа может знать либо по литературным (историческим) источникам, либо вследствие определенного воспитания в семье. 2) Сравнительно небольшое (в силу чисто возрастного фактора) количество людей, являвшихся участниками тех событий и бывших проводниками идей культа личности и его методов. 3) Представители «того самого «маргинального» слоя, повязанные коллективной ответственностью за содеянное или хотя бы «бывшие пассивными свидетелями происходившего», а также «люди, фанатично преданные революционным идеалам, для которых все, связанное с Советской властью, может рассматриваться только в положительном аспекте». Фролов спешил заметить, что «любой вид фанатизма, даже продиктованный лучшими побуждениями, не является предметом подражания».

Носители ностальгии «по сильной личности», которые подчеркивают, что «при Сталине не было воровства, была железная дисциплина, мы выиграли войну, общество, в том числе и его экономика, развивалось». Фролов тут же оговаривался, что в их «утверждениях заложено много ошибок».

«Противники гласности и демократизации. На мой взгляд, это самая опасная группа…».

Получалось, что против очернения Сталина и его времени выступают враги общественного прогресса, лица, запятнавшие себя преступлениями в прошлом, «зеленая» молодежь», фанатики или люди, допускающие грубые исторические ошибки. Читателем предлагалось сделать несложный выбор: с кем они — с заблуждающимися, несмышленышами, одержимыми и преступниками, или с такими «честными», «умными», как автор статьи.

В. Фролов также предлагал краткий перечень ответов «сталинистам», которые могли бы направить их на путь истинный. Повторяя тезис Карпинского, Фролов писал: «Во-первых, многое в нашей истории было достигнуто не благодаря Сталину, а вопреки ему».

«Во-вторых, — утверждал Фролов, — страна действительно развивалась, но общий уровень мировой экономики позволял в тот период добиваться определенных успехов волюнтаристскими методами руководства». В каких исторических рамках существовал во всем мире такой необыкновенный порядок вещей, Фролов не уточнял.