Сталин: тайны власти

До некоторой степени явные просчеты, недостатки, неудачи компенсировались тем, что бросалось в глаза, могло служить не только весомым доказательством все же имевшихся достижений, но и их рекламой. В 1947 г. в значительной степени благодаря репарациям, вывозу из Германии промышленного оборудования начался массовый выпуск в Москве, Горьком и Ярославле автобусов «ЗИС-154» и «ЗИС-155»; легковых автомобилей «Москвич», «Победа», «ЗИМ», «ЗИС-110»; грузовиков «ЗИС-150», «ЗИС-151»; «ГАЗ-63», «ЯАЗ-200», «ЯАЗ-210», а на новом автозаводе в Минске — МАЗ-2». В конце 1946 г. стало возможным приступить к серийному производству пассажирского самолета «Ил-62», а спустя два года еще и многоцелевого «Ан-2», что воссоздало гражданскую авиацию.

Причины серьезнейших отставаний в выполнении пятилетнего плана восстановления и подъема народного хозяйства крылись в оценке и подходах к международному положению: в неприятии монополии США на ядерное оружие, в признании правил «холодной войны» с ее непременным атрибутом — гонкой вооружений. Это вынуждало узкое руководство направлять чуть ли не все возможности экономического потенциала страны преимущественно на два направления, те, что стали, но лишь для власти, первостепенными, вынуждая откладывать все остальное до лучших времен.

Первое направление — атомное: работа промышленных ядерных центров под Арзамасом, Челябинском, научных — в Москве и Сухуми; строительство полигона под Семипалатинском. 6 ноября 1947 г. Молотову удалось поразить мир — заявить во всеуслышание на торжественном заседании Моссовета по случаю 30-летия Октябрьской революции: «Известно, что в экспансионистских кругах Соединенных Штатов Америки распространилась новая своеобразная религия: при неверии в свои внутренние силы — вера в секрет атомной бомбы, хотя этого секрета давно уже не существует».

Пришлось Советскому Союзу, хотел он того или нет, сосредоточить экономические возможности и на еще одном, не менее важном направлении — на создании средств доставки ядерного оружия: для отдаленного будущего — ракет, для ближайшего — бомбардировщиков дальнего действия, четырехмоторных «Ту-4», фактически точных копий американского самолета «В-29»; реактивных — «Ту-12», впервые поднятого в воздух летом 1947 г., и «Ту-14», испытания которого состоялись в конце того же года.

По мнению узкого руководства, лишь паритетность, создание собственного ядерного щита могли позволить говорить с США на равных, защищать национальные интересы Советского Союза, гарантировать его безопасность в настоящем и будущем. И это заставляло вновь и вновь откладывать решение более насущных, но уже для населения, задач — резкого увеличения производства продуктов питания, предметов широкого потребления, строительства жилья. Вынуждало направлять на оборону гигантские средства: только на содержание собственно Вооруженных Сил, притом открытое, с утверждением на сессиях ВС СССР, в 1946 г. — 22,8 процента расходной части всего бюджета, в 1947-м — 15,8, но уже в 1948-м — 17,5, а на 1949 г. запланировать и того больше — 19,1 процента. Несколько меньше выделяли на МВД с его собственными войсками. Наконец, огромные средства требовали и министерства, в той или иной степени работавшие на оборону. При этом с 1946 по 1949 годы расходы только на строительство Военно-Морского Флота увеличились почти в два раза.

Осложняло внутреннее положение СССР и все еще не сломленное вооруженное сопротивление сепаратистов в республиках Прибалтики и западных областях Украины. Откровенно антисоветские подпольные движения, после утверждения конгрессом осенью 1947 г. закона о национальной безопасности и создания в соответствии с ним ЦРУ, США чуть ли не открыто поддерживали: материально — снабжая оружием, радиостанциями, деньгами, и морально — обещая в радиопередачах на эстонском, латышском, литовском, украинском языках радиостанций «Голос Америки», «Свободная Европа» скорую войну — уже не «холодную», а настоящую, «горячую» — Запада с Советским Союзом.

Такая ситуация напрямую отражалась на отношениях Центра с регионами, обусловливая усиление позиций последних. В качестве пропагандистской контрмеры, по крайней мере на словах, приходилось защищать федерализм в ущерб давно назревшему унитаризму, сохранять все внешние атрибуты «самостоятельности» союзных республик, усиливать роль их правительств в руководстве экономикой на подведомственной территории, способствовать на деле развитию национальных языков, культуры. В свою очередь, подобная политика вынуждала наращивать мощь партии, ее местных структур как основного противовеса, сдерживающей силы возраставших центробежных тенденций, партии в целом, лишь потому и начавшей медленно, но неуклонно возвращать себе прежние позиции, властные, достаточно широкие полномочия. Пришлось реанимировать и, казалось бы, забытую навсегда идею движения к коммунистическому обществу, программу его «построения», но на этот раз не краткосрочную, а рассчитанную на весьма длительный период.

Серьезными провалами сопровождалась и советская внешняя политика, вернее, ее жесткий вариант, окончательно взятый на вооружение летом 1948 г. И он не смог позволить отыграть ни одну из позиций, потерянных буквально за два года.

Советскому Союзу пришлось смириться с тем, что важнейший для него германский вопрос так и не был разрешен. Все еще оставалось неясным, состоится ли подписание мирного договора с поверженным противником, а если и состоится, то когда и на каких условиях. Следовательно, оказались не подтвержденными мировым сообществом западная граница СССР с Польшей и включение в состав страны северной части Восточной Пруссии (будущей Калининградской области). Не помогла ускорить договоренность с США, Великобританией и Францией об условиях и сроках подписания мирного договора с Германией и отчаянная по своей сути блокада Западного Берлина, акция, лишь обострившая конфронтацию, сделавшая ее явной, несомненной.

Советскому Союзу пришлось пойти на раздел Кореи и за полгода до вывода оттуда советских оккупационных войск создать летом 1948 г. Корейскую Народно-Демократическую Республику только для того, чтобы не позволить приблизить вполне вероятное американское военное присутствие у еще одного участка своей границы — дальневосточного, региона, и без того ставшего зоной повышенной напряженности после начала «холодной войны» из-за размещения в Японии войск США.

Пришлось смириться Советскому Союзу и с тем, что весной 1946 г. его войска вынудили уйти из Ирана, хотя британские части были эвакуированы почти через год. Смириться и с предоставлением Соединенными Штатами займа в 25 млн. долларов Ирану для перевооружения — иными словами, с тем, что Вашингтон сумел расширить зону своего влияния на восток от Турции вдоль значительного участка границы СССР.

Советский Союз не участвовал в решении судеб африканских колоний Италии — Киренаики, Триполитании и Феццана (будущая Ливия), Эритреи и Сомали. Тем самым его фактически исключили из числа великих держав. Откровенно проигнорировали законные права СССР как победителя, державы, всего два с лишним года назад являвшейся одной из вершительниц судеб мира.

Пришлось Советскому Союзу смириться и с проигрышем схватки в Палестине, где все поначалу выглядело столь надежно, оптимистично, многообещающе, где победа казалась неминуемой с того момента, когда летом 1947 г. практически все еврейские организации мира, в том числе и США, восторженно приветствовали выступление А.А. Громыко на пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН, его прочувствованные, проникновенные слова, произнесенные 15 июня:

«Огромное количество уцелевшего еврейского населения Европы оказалось лишенным своей родины, крова и средств существования. Сотни тысяч евреев бродят по разным странам Европы в поисках средств существования, в поисках убежища. Большая часть из них находится в лагерях перемещенных лиц, все еще продолжая терпеть большие лишения… Пора не на словах, а на деле оказать этим людям помощь. Необходимо проявить заботу о неотложных нуждах народа, перенесшего тяжелые страдания в результате войны, развязанной гитлеровской Германией… То обстоятельство, что ни одно западноевропейское государство не оказалось в состоянии обеспечить защиту элементарных прав еврейского народа и оградить его от насилий со стороны фашистских палачей, объясняет стремление евреев к созданию своего государства. Было бы несправедливо не считаться с этим и отрицать право еврейского народа на осуществление такого стремления. Отрицание такого права за еврейским народом нельзя оправдать…»

Спустя полтора года уверенное в близкой и несомненной победе на Ближнем Востоке, отыгрыше, таким образом, неудачи с Западным Берлином узкое руководство продолжало открыто поддерживать позицию уже ставшего реальностью еврейского государства Израиля. Выступая 15 ноября 1948 г. в Совете Безопасности, советский представитель Я.А. Малик решительно потребовал немедленно заключить постоянное перемирие в Палестине, сохранив присутствие израильской армии в Негеве, который по плану ООН должен был стать частью арабской Палестины.