Сталин в воспоминаниях современников и документах эпохи
Шрифт:
Мы прошли в Георгиевский зал. Здесь стояло множество столов — на 32 персоны каждый. По торцам каждого сидели командиры НКВД. Столы были уставлены зернистой и кетовой икрой, семгой, севрюгой, различными мясными деликатесами, овощными салатами.
В зале, в правом углу у самой сцены стоял стол, за которым уселись генералы, занимающие высшие командные посты в наркомате обороны — Г. К. Жуков, П. В. Рычагов, А. И. Запорожец и другие. Когда вышли на сцену Сталин, члены Политбюро и маршалы, в зале все встали, и раздались аплодисменты. Тимошенко предоставил слово для провозглашения тоста Сталину.
Сталин произнес первый тост:
— Товарищи! Во всех войнах главным родом войск, обеспечивавшим победу, была пехота. Артиллерия, авиация, бронетанковые силы защищали пехоту, обеспечивали выполнение задач,
Он выпил вино из фужера. Так как вино пенилось, я подумал, что это шампанское. Каждый стол обслуживали четыре официанта, они наливали вино, предварительно спросив каждого, кто какое вино хочет пить. Наливали из бутылок, завернутых в салфетки, и поэтому определить, какое вино пьют Сталин, члены Политбюро и гости, было нельзя. Прошло минут пятнадцать. Официант на сцене снова налил вино Сталину.
Тимошенко объявил:
— Слово для следующего тоста имеет товарищ Сталин.
Раздались бурные аплодисменты. Сталин запротестовал, жестом показал, что всем надо сесть. Он сказал:
— Товарищи! Следующий тост я предлагаю за артиллерию. Артиллерия — главная ударная сила пехоты, прокладывающая путь к победе пехоты. Она сокрушает доты и дзоты, защищает пехоту от танков и авиации. Без серьезной артиллерийской подготовки любое наступление пехоты обречено на неудачу. Предлагаю выпить за артиллерию. Артиллерия — бог войны.
Все дружно выпили, начали концерт. Пели н. а. СССР Пирогов, певица Пантофель-Нечецкая. Прошло минут двадцать.
В зале поднялся с места генерал Сивков и громким басом произнес:
— Товарищи! Предлагаю выпить за мир, за сталинскую политику мира, за творца этой политики, за нашего великого вождя и учителя Иосифа Виссарионовича Сталина!
Сталин протестующе замахал рукой. Гости растерялись. Сталин что-то сказал Тимошенко, который объявил: «Просит слово товарищ Сталин». Раздались аплодисменты. Сталин жестом предложил всем сесть. Когда в зале стало тихо, он начал свою речь. Он был очень разгневан, немножко заикался, в его речи появился сильный грузинский акцент.
— Этот генерал ничего не понял. Он ничего не понял. Мы, коммунисты, — не пацифисты, мы всегда были против несправедливых войн, империалистических войн за передел мира, за порабощение и эксплуатацию трудящихся. Мы всегда были за справедливые войны за свободу и независимость народов, за революционные войны за освобождение народов от колониального ига, за освобождение трудящихся от капиталистической эксплуатации, за самую справедливую войну в защиту социалистического отечества. Германия хочет уничтожить наше социалистическое государство, завоеванное трудящимися под руководством Коммунистической партии Ленина. Германия хочет уничтожить нашу великую Родину, Родину Ленина, завоевания Октября, истребить миллионы советских людей, а оставшихся в живых превратить в рабов. Спасти нашу Родину может только война с фашистской Германией и победа в этой войне. Я предлагаю выпить за войну, за наступление в войне, за нашу победу в этой войне.
Сталин осушил свой фужер, все в зале сделали то же самое. Воцарилась тишина. Продолжился концерт. Пел н. а. СССР И. С. Козловский, танцевали Галина Уланова и Константин Сергеев.
Когда объявили перерыв, все члены Политбюро ушли. Справа от меня сидел очень приветливый мужчина, который подал мне руку и представился: «Управделами СНК Чаадаев». Он сказал: «Молодой человек, вам очень повезло. Я никогда не слышал, чтобы Иосиф Виссарионович так много и вдохновенно выступал, причем не заглядывая в заранее подготовленный текст…»
Я вспомнил слова Анри Барбюса о Сталине: «Человек с головою ученого, с лицом рабочего, в одежде простого солдата, живет в небольшом домике. Кто бы вы ни были, лучшее в вашей судьбе находится в руках этого человека. Он подлинный вождь, Сталин — это Ленин сегодня». Мне захотелось взглянуть на этот небольшой домик. Я вышел из Большого дворца. При выходе никто не спросил у меня документов. Когда я направился к небольшому домику, как из-под земли появились и окружили меня четверо рослых мужчин в гражданской одежде.
Один из них проверил мои документы и спросил, что я разыскиваю на территории Кремля. Я испугался и не сказал, что хочу посмотреть на дом, в котором живет Сталин, предполагая, что это может вызвать подозрение и новые вопросы. Я сказал, что хочу посмотреть царь-пушку. Он сказал, что я ищу ее совсем не там, где она стоит, и попросил одного из четырех мужчин показать мне царь-пушку… К царь-пушке меня сопровождали двое. Вскоре остался один, который и показал мне эту пушку… Потом он спросил меня, найду ли я дорогу обратно в Большой Кремлевский дворец. Я ответил, что не найду, и попросил проводить меня.Когда я поднялся в фойе, гости уже входили в Георгиевский зал, усаживались на свои места.
На сцену вышел Сталин и все члены Политбюро, Тимошенко, адмиралы и маршалы, не было среди них только Калинина. Все в зале встали, раздались аплодисменты. Тимошенко предоставил слово Сталину.
Сталин провозгласил тост за танкистов. Далее, пока продолжался банкет, тосты провозглашались только Сталиным: за летчиков, военных моряков, связистов и мотоциклистов, саперов, кавалеристов. Когда мы выпили за кавалеристов, с места поднялся Буденный, подошел к Сталину. Они обнялись и поцеловались. Каждый раз, когда Сталин произносил тост, он кратко определял, какие задачи будет выполнять тот или иной род войск во время войны.
Но эти тосты, произнесенные после перерыва, я слушал не с таким напряженным вниманием, как те, что Сталин произнес в начале банкета. Мои мысли все время возвращались к тосту «За войну!». Я с тревогой думал: «Значит, скоро война?»
Между тостами продолжался концерт, выступали артисты московских и ленинградских академических театров, показывали сцены из балетов «Лебединое озеро» и «Щелкунчик».
В 24 часа Сталин и все члены Политбюро, как по команде, встали и, не попрощавшись, ушли со сцены. За ними ушли маршалы и адмиралы. Убрали большой стол, за которым они сидели, и на сцену стали выходить артисты джазов Утесова, Скоморовского, Рознера и других. В зале столы придвинули к стенам, начались танцы. Появились дамы — актрисы, участницы концерта, балерины. Я танцевал с солисткой Большого театра, певицей Соколовой. Удостоился от нее комплимента: «Вы хорошо танцуете» и приглашения на следующий танец. В это время подошел ко мне один из выпускников нашей академии и передал, что меня вызывает генерал Говядкин. Я попросил прощения у дамы и направился к генералу. По пути думал о том, почему меня вызывают к начальству…
Начальник академии стоял у выхода из зала в окружении нескольких выпускников. Рядом с ним был комиссар академии полковник Емельянов. Генерал сказал: «Товарищ Муратов! Хозяева давно ушли, думаю, пора покинуть Кремль и нам, гостям». Я попросил у него разрешения попрощаться с дамой. Получив Добро, я подошел к Соколовой, поблагодарил ее за внимание, извинился и, попрощавшись, вернулся к месту сбора нашей делегации. В половине первого ночи 6 мая мы все вышли из Большого Кремлевского дворца, построились и через Спасские ворота покинули Кремль. При выходе из Кремля никто наши документы не проверял [133] .
133
«Нева», 1993. № 7.
К. Симонов
Беседы с Адмиралом Флота Советского Союза И. С. Исаковым
21 мая 1962 года
Человек, рассказывавший мне все это, стремился быть предельно объективным, стремился рассказать о разных чертах Сталина — и привлекавших, и отталкивавших. Воспоминания касались главным образом предвоенных лет, отчасти военных. Буду приводить их так, как запомнил, не соблюдая последовательности.
По-моему, это было вскоре после убийства Кирова. Я в то время состоял в одной из комиссий, связанных с крупным военным строительством. Заседания этой комиссии происходили регулярно каждую неделю — иногда в кабинете у Сталина, иногда в других местах. После таких заседаний бывали иногда ужины в довольно узком кругу или смотрели кино, тоже в довольно узком кругу. Смотрели и одновременно выпивали и закусывали.