Сталин. Битва за хлеб
Шрифт:
Ну, насчёт роскошной жизни рабочих — это он, конечно, загнул. Ещё десять лет спустя рабочие жаловались, что им привозят вместо простого пеклеванный хлеб, который для них слишком дорог. Но факт, конечно же, имел место. В пересчете на хлеб цены на промышленные товары выросли по сравнению с довоенными где в три, а где и в пять раз, а заготовительные цены на сельхозпродукты были низкими. Государство время от времени их повышало, потом снова снижало.
Большинство ученых относит пресловутые «ножницы цен» на счет непродуманной ценовой политики государства. Вот что пишет все тот же Климин:
«Усиление административного вмешательства государства в хозяйственную деятельность крестьян, рост антирыночных внеэкономических отношений между крупной промышленностью и мелкотоварным сельским хозяйством при помощи системы директивно установленных
Например, Н. Д. Кондратьев… констатировал, что отношение индекса цен на продовольственные товары не содействует развитию сельского хозяйства… „Относительное ухудшение рыночного положения сельского хозяйства, — писал ученый Молотову, — как известно из теории и практики, является препятствием для повышения интенсивности сельского хозяйства, для роста его товарности, для повышения общего уровня сельскохозяйственных доходов и, следовательно, для ослабления аграрного перенаселения“…».
Другой крупный учёный, П. П. Маслов, в октябре 1927 года писал замнаркома финансов М. И. Фрумкину, «что крестьянин, „покупая продукты промышленности по повышенным ценам и продавая продукты своего производства по пониженным ценам“, теряет значительно больше, чем при оплате самых высоких налогов… По оценке Маслова, в СССР соотношение цен изменяется не в пользу сельскохозяйственных продуктов, что приводит к сокращению производства».
Не совсем понятно, как повышение цен на промтовары будет препятствовать ослаблению аграрного перенаселения да и каким образом дешевизна сельхозпродукции вызывает снижение производства. На производство скорее влияет чехарда налогов и закупочных цен — но уж никак не абсолютные показатели, тем более что и выбирать-то крестьянину не из чего, из села ему не уйти. Но при чем тут политика государства? Почему как тогдашние, так и нынешние ученые решили, что правительство могло хоть как-то на эти «ножницы цен» повлиять?
Сложные явления отнюдь не отменяют простых законов. Мы еще в школе проходили основной закон рынка, который в пересчете на ситуацию выглядит так: сумма цен купленных селом товаров должна равняться сумме цен проданных продуктов. Если бы государство волевым порядком повысило заготовительные цены на продовольствие или понизило их на промышленную продукцию, к чему бы это привело? Мы отлично знаем, к чему, не первый год живем при рынке: продажная цена все равно определяется соотношением спроса и предложения. Уменьшение отпускной цены ведет только к росту накрутки, а увеличение количества денег на руках у населения — к вымыванию товаров из торговых сетей и, как следствие, к появлению между прилавком и покупателем прослойки спекулянтов. В итоге мужик все равно получил бы товары втридорога, а пожертвованная государством прибыль пошла бы в карман не к нему, но к посреднику.
И вот вопрос: а оно нам надо?
Теоретики редко снисходят до низменной хозяйственной прозы, но уж Молотов как практик-управленец такие вещи прекрасно понимал. Единственное, что могло государство, — это опытным порядком, методом проб и ошибок как-то удерживать нужное соотношение сельскохозяйственных культур. В 1925/1926 гг., например, низкие заготовительные цены на подсолнечное масло привели к сокращению площади под подсолнечником. В следующем году цены повысили, площадь выросла, и с маслом в стране стало все в порядке. Вот это действительно поддавалось регулированию с помощью цен. Но в целом единственным выходом из данной коллизии было — наращивать количество промышленной продукции.
Об отчаянных усилиях правительства сделать хоть что-то говорят размеры хлебного экспорта. Непосредственно перед Первой мировой войной российские хлеботорговцы вывозили около 750 млн. пудов зерна в год. В относительно благополучном 1923/1924 гг. СССР (теперь уже именно государство, поскольку правительство, несмотря на колоссальный нажим из-за границы, наотрез отказалось отменить монополию внешней торговли) вывез, по разным данным, 150–188 млн. пудов хлеба. В следующем году по причине очередного голода экспорт был сокращен в 10 раз и даже импортирован 30 млн. тонн муки. В 1925/1926 гг. экспорт составил 127 млн. пудов (около 22 % всего товарного хлеба в государстве), а в 1926/1927 гг. — около 160–185 млн. (примерно 27 %).
Заграничный товар был, во-первых, дорог, а во-вторых, абсолютно не решал проблемы. Нечего обогащать западных производителей, надо проводить индустриализацию, а провести её можно только на деньги, взятые у крестьян, — другого источника средств
в стране попросту не существовало. Нэпманы не спешили почему-то вкладываться в производство, превращать страну в экономическую колонию тоже не очень-то хотелось, поэтому приходилось снова и снова нажимать на мужика. Но вся беда в том, что у самого лучшего гражданина и патриота нельзя взять больше того, что он может дать. В это и уперлось дальнейшее развитие страны.В 1925/1926 гг. валовой сбор зерна составил 4512 млн. пудов. При этом товарного хлеба, как уже говорилось, было получено 514 млн. пудов — то есть около 11 %. В следующем году эти цифры составили соответственно 4747 млн., 646 млн. и 13,5 %.
Не может стать промышленно развитым государство, 90 % населения которого ковыряется в земле с той же технологией и теми же урожаями, что и тысячу лет назад. В первую очередь потому, что индустриализация завязана на прибавочный продукт сельского хозяйства. Если десять селян с трудом кормят одного горожанина — у такой страны для роста городов не будет ни людей, ни продовольствия, ни денег.
В статье «На хлебном фронте» Сталин приводит выкладки члена коллегии ЦСУ Немчинова относительно товарности деревенских хозяйств. Они основываются на двух показателях: валовый сбор и товарный (то есть ушедший на продажу) хлеб и приведены в следующих двух таблицах.
| \ | Валовая продукция хлеба | Товарный хлеб (внедеревенский) | % товарности | ||
|---|---|---|---|---|---|
| Млн. пуд. | % | Млн пуд. | % | ||
| Помещики | 600 | 12,0 | 281,6 | 21,6 | 47,0 |
| Кулаки | 1900 | 38,0 | 650,0 | 50,0 | 34,0 |
| Середняки и бедняки | 25 000 | 50,0 | 369,0 | 28,4 | 14,7 |
| Итого: | 5000 | 100 | 1300,6 | 100 | 26,0 |
| \ | Валовая продукция хлеба | Товарный хлеб (внедеревенский) | % товарности | ||
|---|---|---|---|---|---|
| Млн пуд. | % | Млн пуд. | % | ||
| 1. Совхозы и колхозы | 80,0 | 1,7 | 37,8 | 6,0 | 47,2 |
| 2. Кулаки | 617,0 | 13,0 | 126,0 | 20,0 | 20,0 |
| 3. Середняки и бедняки | 4052,0 | 85,3 | 466,2 | 74,0 | 11,2 |
| Итого: | 4749,0 | 100 | 630,0 | 100 | 13,3 |
Как видим, проблема возрождения аграрного сектора на путях укрепления трудового крестьянского хозяйства (то есть бедняцкого и середняцкого) не решается никак. Кулацкие хозяйства 20-х годов уже нельзя считать трудовыми — тем не менее их уровень товарности все равно неудовлетворительный, так что и на кулака (именно он стыдливо прячется под видом «крепкого крестьянина») ставить бессмысленно. Единственной приемлемой альтернативой является выбор между двумя вариантами крупных хозяйств — помещичьими или социалистическими. В принципе, для экономики глубоко безразлично, каким будет крупное хозяйство, — лишь бы оно было. Сейчас правильный ответ известен — будущее за крупными частными хозяйствами. Поэтому из двух равных вариантов следовало выбрать помещиков, а из двух неравных — тоже помещиков. Почему? Ну это же так просто: потому что социализм — это абсолютное зло. А почему социализм — абсолютное зло? Потому что капитализм — это абсолютное добро. А почему капитализм — абсолютное добро?