Сталин. По ту сторону добра и зла
Шрифт:
Эту версию подтверждает и дочь Сталина, которая видела молодую женщину-врача у постели умиравшего отца. «Я вдруг сообразила, — вспоминала Светлана позже, — что вот эту молодую женщину я знаю. Где-то я ее видела?.. Мы кивнули друг другу, но не разговаривали». Позже стало известно, что Светлана знала этого самого «врача» как одну из сотрудниц Берии, но не сразу ее узнала в белом халате.
Конечно, выглядит вся эта история зловеще: раннее утро, зловещий блеск очков Берии и молодая женщина-убийца. Но особой веры она не вызывает. Ну с какой стати давно уже отошедший от дел МГБ Берия стал бы докладывать Сталину о «деле врачей». Особенно если учесть, что им занимались якобы уехавший с дачи Маленков и шеф МГБ Игнатьев. Да и как могла охрана не заметить присутствия на даче этой самой женщины-убийцы? А если вспомнить еще и то, что сам Авторханов
По словам Хрусталева, Сталин сказал ему: «Я ложусь отдыхать. Вызывать вас не буду. И вы можете спасть». Чем несказанно подивил охранника, поскольку никогда не давал подобных распоряжений. Тем не менее вид у Сталина, по словам все того же Хрусталева, был бодрый, что никак не вяжется ни с каким эфиром. После же того как Сталин расстался с Хрусталевым, он переоделся в пижаму, открыл бутылку минеральной воды и даже приготовил газету, чтобы почитать.
Что же касается Светланы, в конце концов, «узнавшей» в «женщине в белом» сотрудницу Берии, то вряд ли и этому можно верить. Берию можно упрекать в чем угодно, но только не в глупости. Да и зачем бы он привел с собой женщину, если бы это было на самом деле так, которую могли опознать как его сотрудницу? И все же и по сей день очень многие из тех, кого принято называть «сталинистами», считают, что Сталина убили. И тот же Авторханов уверен в существовании тщательно организованного заговора под кодовым названием «Моцарт».
Что ж, ничего нового все эти люди не выдумали, да и не их вина. Так их заставляла думать сама советская система, основанная на насилии и постоянной лжи всем, вся и во всем. И кто бы не умер при советской власти: Ленин, Фрунзе, Дзержинский, Горький, Куйбышев, Надежда Аллилуева или Орджоникидзе — в стране сразу же начинали ходить слухи о насильственной смерти.
Почему? Да только потому, что такая была страна, и всех этих людей приучили именно так думать о своих руководителях.
Хотя, конечно же, вряд ли в Политбюро и ЦК не было людей, которые не хотели бы смерти Сталина, поскольку его жизнь означала их смерть. И не только политическую. Поклонники Сталина и по сей день обвиняют того же Берию в том, что он так откровенно радовался смерти диктатора. Гораздо удивительнее было бы, если бы Берия огорчался уходу в небытие того, кто сам готовил для него ту же участь. Конечно, все основания у того для убийства Сталина были. А что в этом удивительного? Каким бы ни был человеком Берия, но в данном случае он думал о собственной жизни, которую у него хотел отнять Сталин. В свое время он сказал: «Если уж Сталин Молотову не доверяет, то нас он в одну минуту расшибет! Одним словом: берегись, Берия!»
И... был прав! Уже много позже Молотов якобы признался поэту Чуеву, что в последнее время Сталин выражал особенно пренебрежительное отношение к Берии лишь только потому, что «убрать хотел!» Тому же Чуеву Молотов и поведал о том, как стоявший рядом с ним 1 мая 1953 года на трибуне Мавзолея Берия сказал ему: «Это я его убрал...» В тот же день, по словам Кагановича, он рассказал некоторым членам Президиума ЦК, что Сталин собирался убить его, не зная о том, что в случае его смерти «чекисты устроили бы восстание».
Насколько все это было правдой? Сейчас уже не скажет никто. И все же, думается, Берия просто-напросто придавал себе вес и запугивал своих будущих «друзей-врагов» от нежелательных по отношению к нему поступков.
Да и, откровенно говоря, была ли большая разница в том, умер Сталин своей смертью или его убил Берия? Все, что ему было предназначено, он сделал, и наступившее после войны время было уже не его временем. А вот невинной крови он еще бы пролил. Да и как можно было управлять страной в том в высшей степени болезненном состоянии, в котором он находился? Он и в лучшие-то годы не отличался особой доверчивостью, то что же было говорить теперь, когда периодические нарушения мозгового кровообращения уже создали множественные мелкие полости (кисты) в мозговой ткани. Поскольку именно такие изменения, по мнению врачей, вызывали нарушения в психике, которую и без того вряд ли можно было назвать здоровой.
И все же, думается, Иосиф Виссарионович Джугашвили умер своей смертью. Семьдесят
четыре года — далеко не самый молодой возраст, а если мы вспомним, в каком постоянном напряжении жил он все эти годы и его развившиеся комплексы, то скорее надо удивляться, что он не покинул этот мир намного раньше.Но как бы там ни было, Сталин, его жизнь и смерть всегда будут возбуждать всеобщий интерес. Потому что он был Сталин, и этим сказано все...
Поставив в книге последнюю точку, я долго думал, о чем поведать в заключение. Но все, что приходило на ум, было уже десятки раз сказано другими авторами, писавшими о Сталине. И тогда я решил не ответить, а спросить.
Но прежде привести отрывок из уже неоднократно цитировавшейся книги А. Бушкова «Россия, которой не было».
«Сталин был кровав, суров, жесток и ужасен, — пишет Бушков. — Но где вы видели других могучих императоров, великих строителей? В начале любой великой стройки — грязь и кровь. Я хотел бы знать, отыщется ли человек, у которого часто щемит сердце и подступает бессонница, когда он вспоминает о десятках тысячах русских мужиков и пленных шведах, уложенных Петром I в гнилые болота. Я хотел бы видеть человека, у которого до сих пор сжимаются кулаки при воспоминаниях о расстрелянном Бонапартом молодом герцоге Энгиенском. Я хотел бы напомнить, что в той самой «цивилизованной» Британии всего двести пятьдесят лет назад шотландские шахтеры работали в рабских железных ошейниках, а за кражу вешали детей лет 12—14. Всего сто восемьдесят лет назад в центре Лондона регулярные кавалерийские части рубили демонстрантов и сметали пушками «бунтовщиков».
Сталин был жесток и ужасен. Но он, в сущности, всего лишь сделал так, что Россия за пару десятков лет пробежала путь, который благополучные западные демократии преодолели за пару столетий. Он «продолжал дело» не Ленина, а многих и многих европейских монархов.
В той же Англии власть более трехсот лет ломала аналогичную русской деревенскую общину — самыми драконовскими методами. Причина проста и подмечена английскими же историками: свободный владелец участка земли и доли в общинной собственности (выгоны, луга, рыбные ловли, все, как в России) стоял непреодолимой преградой на пути... как ни парадоксально, капитализма.
Все было просто, как мычание. Шерсть давали овцы. Овцам нужны пастбища. Крестьянин-собственник ни за что не отдаст под пастбища свою собственность — у него другие интересы. Вот и началось то, что все мы помним из учебников как «огораживание». У общин любыми неправдами отбирали собственность. И потому XIV—XVI века в истории Англии известны чередой чисто крестьянских восстаний — Тайлера, Кэда, Кета, Джозефа, «Благодатного паломничества», «Маусхолдского сообщества»...
По данным историка Грина, казнены около семи тысяч участников восстания Тайлера (при том, что тогдашнее население Англии примерно равнялось двум с половиной миллионам). А послание Королевского совета, обращенное к бунтовщикам, заканчивалось так: «Отныне ваша рабская зависимость будет несравненно более суровой. Ибо до тех пор, пока мы живы и Божьей милостью правим этой землей, мы не пожалеем ума, сил и здоровья на то, чтобы ужас вашего рабского положения стал примерным для потомков».
В царствование Генриха Восьмого (1509-1547) более 72 тысяч человек (около 2,5% всего населения страны) были казнены за «бродяжничество и воровство». Главным образом эти «бродяги и воры» — согнанные с земли крестьяне... И стратегическая задача была выполнена — созданы огромные поместья «нового типа», где на чужой земле работали наемные батраки. От колхозов это отличается только тем, что новые латифундии принадлежали не государству, а частным лицам. Для батраков особой разницы не было: что пнем по сове, что сову об пень...
Другими словами, жертвы «английской коллективизации» оказались как бы «разложенными по графам», «разнесенными» на десятки репрессивных процессов, на сотни лет, а российские жертвы Великого скачка словно бы «одномоментны». Но я уверен: в процентном отношении к числу населения западноевропейские «винтики» потеряли немногим меньше. Жертвы тамошнего «низшего сословия», быть может, и превосходят числом отечественные...»
Я специально привел именно это высказывание Бушкова, поскольку так думают очень многие. Хотя ничего нового он не сказал и только повторил то, что задолго до него сказали классики о самой кровавой богине истории, собирающей свою кровавую жатву и не только на войне, но и во времена мирного строительства.