Сталин. Схватка у штурвала

Шашни с иностранными державами были. Но шпионаж тут ни при чём…

Вот что говорил о планах Ягоды с компанией наш старый знакомый Артузов-Фраучи, которого тоже подмели по делу о заговоре:

«Я узнал от Ягоды, что участники заговора и он сам были связаны не только с англичанами и французами, но и с немцами… переговоры велись успешно. Основная задача — восстановление капитализма в СССР. Совершенно ясно, отмечал Г. Г. Ягода, что никакого социализма мы не построим, никакой советской власти в окружении капиталистических стран быть не может. Нам необходим такой строй, который приближал бы нас к западноевропейским капиталистическим странам… Довольно потрясений! Нужно наконец зажить спокойной обеспеченной жизнью, открыто пользоваться всеми благами, которые мы, как руководители государства, должны иметь».

Положа руку на сердце: что в этом необычного, невозможного, противоестественного? Это в самом деле не «шпионаж», а попросту дворцовый заговор, наладивший связи с заграницей — таких в истории предостаточно, и не только в России…

Вот содержание переговоров, по словам Артузова, тайно проводившихся с представителями Запада: «Переговоры были двоякими. С одной стороны, с Англией и Францией. Цель — восстановление военной группировки трех держав (Антанты). Задача — поставить Германию в положение довоенного окруженного государства и тем самым заставить ее отказаться от агрессивных планов. Цена соглашения — предоставление Англии и Франции исключительных привилегий в СССР: концессий, в области сбыта товаров, вывоза сырья из СССР, а также отказ советского правительства от поддержки Коминтерна, вплоть до выдворения членов его организаций за пределы СССР. С другой стороны, говорилось о соглашении с самим агрессором — Германией. Задача — удовлетворить германские потребности на Востоке в такой степени, чтобы Гитлер сам отказался от военных устремлений против СССР как не вызывающихся необходимостью. (Речь шла даже о территориальных уступках.) Цена соглашения — предоставление немцам разных привилегий, а также отказ от поддержки Коминтерна».

И в этом нет ничего необычного — всё очень реально, жизненно, похоже на правду. Если некие люди могли в 1918 г. заключить мир с немцами, чтобы ценой территориальных уступок остаться у власти, почему те же самые люди не могли повторить то же через шестнадцать лет?

Это ведь были те же самые люди!

Между прочим, показания Артузова значительно расширяют круг тех, кто мог подобный заговор заложить. Это и коминтерновцы, которым вряд ли понравилось бы, что их собираются упразднить после столь вольготной жизни. И те круги в Германии, которым не по нраву пришлась «антантовская» часть заговора, и, соответственно, англичане или французы, по схожим причинам. И советские армейцы, которым Ягода с компанией у власти были совершенно ни к чему, потому что они хотели править сами. И те из вовлеченных в заговор партийцев, кто опасался, что после успеха переворота Ягода ни с кем делиться властью не станет…

И в самом деле! После успеха дела на кой чёрт практически всемогущему Ягоде партийные говоруны в качестве равноправных соправителей? Не смешите! У него и без того немалая силища за спиной в виде НКВД. Боюсь, после переворота, окажись он успешным, все эти Рыковы и Бухарины очень быстро отравились бы грибочками или в самолете упали… В стиле Ягоды, пожалуй. В стиле любого шефа сильной спецслужбы, вынужденного какое-то время поддерживать в «штатских» соучастниках иллюзию, что все они одна компания — а уж потом… У Ягоды была реальная сила за спиной, а откуда она у Бухарина с Рыковым? Думаю, хунта очень быстро превратилась бы в единоличную диктатуру…

Личный секретарь Ягоды Буланов тоже рассказал немало пикантного — хотя бы об убийстве Кирова. По Буланову, все так и обстояло — Николаева никто не готовил, но о нем знали и не мешали. Борисов был в курсе и отстал в коридоре не просто так — ну, а потом пришлось быстренько что-то с ним делать.

Кто-то скажет — и это из бедолаги выбили. Вольному воля, я ни на кого не давлю. Я просто предлагаю заглянуть потом в Приложение и прочитать пятьдесят лет не печатавшиеся материалы двух судебных процессов. И делать выводы самостоятельно — насколько все это реально и есть ли что-то необычное в подобных заговорах.

Масса любопытного в показаниях Ягоды и «ягодинцев»… Вскрылось, что Радек в рамках означенного заговора поддерживал тайную связь с функционером НСДАП Розенбергом. А что, раньше, в двадцатые, Радек подобных связей не поддерживал?! И тут есть что-то необычное?

Розенберг Альфред, теоретик нацизма и автор печально известного «Мифа XX века», тоже, кстати, не коренной тевтон, а личность гораздо более интересная. По матери вовсе даже не тевтон, а эстонец. Российский немец. Диплом архитектора получал уже в Москве, в семнадцатом, симпатизировал вроде бы большевикам. В 1918 г. не принят в немецкий Добровольческий корпус в Прибалтике… как «русский»! Антисемит, конечно, но прагматик. У Радека случались и более странные альянсы… И более причудливые связи.

И абсолютно ничего необычного нет в признании Ягоды в том, что именно его ребятки траванули Максима Горького-младшего. Эта уголовщина чистейшей воды опять-таки абсолютно жизненная: Максим мог ведь в конце концов пожаловаться папочке на неверную жену и коварного хахаля, а папочка мог запросто пойти к Сталину и попросить урезонить зарвавшегося донжуана… Самая что ни на есть житейская коллизия, прекрасно знакомая по детективным романам, которые все же на реальную жизнь частенько опираются…

По тем же соображениям выглядит вполне правдопободным и признание Ягоды в устранении самого «буревестника»: были мотивы, вполне практические. Любовь и не на такие выходки людей толкала — а ведь не первой молодости нарком в молодую красотку, судя по всему, всерьёз врезался, и я, глядя на старые фотографии, его вполне понимаю…

Что мы имеем, короче говоря? Часть политической элиты при поддержке министра тайной полиции намеревалась свергнуть существующее руководство и захватить власть. Для чего они вступили в тайные переговоры с иностранными державами, которые рассчитывали привлечь на свою сторону уступками в политической и экономической области…

Так что же здесь такого уж необычного, мать вашу? В Латинской Америке подобное прокатывало раз двадцать, если не сто, — и никто не считал обвинения «выбитыми», если дело срывалось. Да и в России пример на глазах: Брестский мир, осуществленный теми же самыми людьми, что потом по схожей методике, накатанным путем попытались свергнуть Сталина…

И обратите внимание: Ягода хотел жить красивше. Не советским аскетом, а «настоящим» правителем, совершенно законно имеющим свою долю роскоши и комфорта.

Вам это ничего не напоминает? Так-таки и ничего?

Если так, то я искренне завидую детской незамутнённости вашего взгляда на мир и людей…

Отвлечёмся пока что и познавательно сти ради посмотрим, что в означенном 1934 г. представляла собой Европа.

А куда ни глянь — не место для слабонервного интеллигента…

В Польше, как известно, еще в 1926 г. маршал Пилсудский устроил переворот. Скажу по совести, у меня лично язык не поворачивается его за это осуждать, и отнюдь не потому, что мы с маршалом, собственно, земляки (из соседних волостей), а из исторической объективности. Поляки своей многовековой историей, увы, доказали, что достаточно их оставить без твердой руки, как они в стремлении к вольностям устроят такое, что хоть святых выноси. Не зря родовитейший шляхтич Гуго Коллонтай говорил давненько тому: «Воевать поляки не умеют. Зато бунтова-ать!»

В самую точку. Перед приходом Пилсудского в парламенте, как я уже говорил, увлеченно бузили ровным счетом 112 партий, а президента страны, ученого с европейским именем Нарутовича убил правый экстремист. Вот пришёл Пилсудский — никакой не поляк, а «литвин», то есть, окатоличенный белорус. К полякам он относился без особой теплоты, и не в узком кругу, а на съезде своих легионеров в Калише выразился, к примеру, так: «Я выдумал множество красивых слов и определений, которые и будут жить после моей смерти и которые занесут польский народ в разряд идиотов». Своему адъютанту Лепецкому он как-то сказал в сердцах: «Дурость, абсолютная дурость. Где это видано — двадцать лет руководить таким народом, мучиться с ним». А премьер-министру Енджеевичу сказанул что-то такое о своих генералах, что Енджеевич в своих мемуарах честно признался: повторить этого печатно не может…