Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны

Можете послать ваш «источник» из штаба герм. авиации к еб-ной матери. Это не «источник», а «дезинформатор». И. Ст.

Поставив последнюю жирную точку, Сталин швырнул записку прямо в лицо ошарашенному Фитину. Руководители разведки поспешно покинули Кремль и вернулись в наркомат государственной безопасности.

Вспоминает Зоя Рыбкина: « Трудно передать, в каком состоянии мы — члены группы ждали возвращения Фитина из Кремля.

Но вот Фитин вызвал к себе Журавлева и меня. Наш обзор мы увидели у него в руках. Фитин достаточно выразительно бросил сброшюрованный документ на журнальный столик Журавлеву:

«Хозяину доложил. Иосиф Виссарионович ознакомился с вашим докладом и швырнул его мне. Это блеф! — раздраженно сказал он. — Не поднимайте панику. Не занимайтесь ерундой. Идите-ка и получше разберитесь».

По свидетельству Рыбкиной, все они, и Фитин, и Журавлев, и она сама, «недоумевали» и не могли понять, зачем вдруг понадобилось Сталину называть проверенную информацию БЛЕФОМ? Но на самом деле, талантливые аналитики внешней разведки очень близко подошли к пониманию сталинского коварного «Сценария». Правда, это понимание пришло к ним значительно позже — после трагического развития событий, вызванного «внезапным» нападением гитлеровской Германии.

Рыбкина: «Замечу, что тогда мы старались найти оправдание „стратегическому плану“ Сталина.

Прочно утвердилась такая версия: Мы не подтянули вовремя к границам воинские части, не оснастили вооружением новую советско-германскую границу. Сталин, мол, стремился к тому, чтобы весь мир знал и видел, кто развязал войну.

Хотя гитлеровцы постоянно нарушали наши воздушные, морские и сухопутные границы, провоцировали нас, мы на провокацию не поддались, зато получили в союзники США, Великобританию и мировое общественное мнение…»

И по сей день, несмотря на то, что документы, связанные с войной, уже частично рассекречены, поведение Сталина накануне германской агрессии служит темой для споров и остается загадкой. Хотя ответ этой загадки есть, и его можно понять из выводов, сделанных аналитиком Рыбкиной: «Сталин… стремился к тому, чтобы весь мир знал и видел, кто развязал войну… Гитлеровцы… провоцировали нас, мы на провокацию не поддались, зато получили в союзники США, Великобританию и мировое общественное мнение».

До «внезапного» нападения осталось всего 5 дней. В ночь с 17 на 18 июня 1941. Москва

Провокация «Глейвице», или «Консервы» а ля «Глейвице»

Было уже далеко за полночь, когда Лаврентий Берия покинул Кремль и направился на Лубянку. Ведь именно здесь, в этом зловещем здании, прославившемся на весь мир под именем «Лубянка», размещалась внешняя разведка НКВД, где под неусыпным оком Берия группа аналитиков майора Журавлева более 10 месяцев накапливала сведения о подготовке Германии к нападению на Россию.

Вернувшись в свою империю, всесильный нарком поднялся на персональном лифте на седьмой этаж и прошел в свой кабинет. Берия все еще не мог оправиться от шока, вызванного той неожиданной сценой, которая произошла сегодня вечером в кабинете Сталина. И дело было совсем не в матерной резолюции, начертанной Диктатором на документе, представленном руководителями внешней разведки. Сталинский «мат» не мог смутить Лаврентия. Сталин часто позволял себе грубый «мат», и не только по отношению к соратникам, но и по отношению к своей, ныне покойной, жене Надежде, и по отношению к сыновьям, и по отношению к дочери Светлане и, даже, что еще ужасней, по отношению к своей матери.

Да и «матерные резолюции» на документах, которые подписывал Сталин, были не так уж редки. Но сегодняшняя резолюция на сообщении внешней разведки была все-таки необычной — она сопровождалась необычным для Сталина взрывом чувств — в гневе Диктатор грязно выругался и буквально швырнул документ в лицо Фитину.

И Фитин, и Меркулов, и даже Берия были поражены и напуганы.

И не мудрено! Вызвать на себя гнев Тирана всегда было равносильно подписанию смертного приговора! Но в чем на этот раз была их вина?

За последние полгода Сталину были представлены десятки сообщений берлинской резидентуры, содержащих информацию, полученную от «Корсиканца» и «Старшины». Не далее как на прошлой неделе, 12 июня 1941 г., в Кремль было направлено агентурное сообщение тех же агентов почти полностью идентичное сообщению, представленному сегодня.

№ 2215/М, 12 июня 1941

Совершенно секретно

«Старшина» сообщает: В руководящих кругах министерства авиации и в штабе авиации утверждают, что вопрос о нападении Германии на Советский Союз окончательно решен. Будут ли предъявлены предварительно какие-либо требования Советскому Союзу — неизвестно, и поэтому следует считаться с возможностью неожиданного удара.

Ни одно из представленных Сталину сообщений берлинской резидентуры, включая вполне конкретное сообщение от 12 июня 1941 г., не вызвало такой неадекватной реакции. Да и не могло вызвать! Сталин прекрасно знал о давних проверенных агентах берлинской резидентуры и никак не мог считать их «дезинформаторами». Руководители внешней разведки недоумевали.

А в то же время сегодняшняя реакция Сталина имела вполне реальные и важные причины — последнее сообщение внешней разведки ставило Сталина в очень трудное положение — заставляло его признать существование опасности, «поверить» в опасность, и действовать соответственно. Сообщение внешней разведки заставляло Сталина дать указание о приведении в действие всего механизма отражения «внезапного» нападения! А вот этого-то Сталин как раз и не хотел делать!

Именно этот непонятный для окружающих отказ «поверить в существование опасности нападения» и действовать соответственно, Сталин пытался скрыть за искусственно дикой вспышкой гнева.

Действительная вспышка гнева Сталина могла закончиться для Фитина, Меркулова и, даже, для Берия расстрелом, но эта, искусственная, к счастью для руководителей разведки, последствий не имела.

После того, как оба Павла — Фитин и Меркулов — поспешно ретировались, Сталин неожиданно быстро успокоился и, задержав Лаврентия, дал ему важнейшее секретное задание.

Это задание прямо противоречило и «матерной резолюции», и «вспышке гнева», и явно свидетельствовало о том, что, с точки зрения Сталина, информация внешней разведки была нисколько не дезинформационной, а, совсем наоборот, вполне достоверной, и до «внезапного» нападения Германии остались считанные дни.

Сверхсрочное и сверхсекретное

Итак, задержав Лаврентия, Сталин дал ему важнейшее секретное задание — в срочном порядке собрать из числа подчиненных ему боевиков особую группу для проведения разведывательно-диверсионных актов во время ожидаемой со дня на день войны с Германией.