Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны
Шрифт:
Шуленбург отвечает, что все эти вопросы имеют основание, но он на них не в состоянии ответить, так как Берлин его совершенно не информирует. Шуленбург подтверждает, что некоторые сотрудники германского посольства действительно отозваны, но эти отзывы совершенно не коснулись непосредственно дипломатического состава посольства… О слухах ему, Шуленбургу, известно, но он им также не может дать никакого объяснения.
Тот же разговор привел германский посол в своей телеграмме в Берлин:
ИЗ ТЕЛЕГРАММЫ ГЕРМАНСКОЮ ПОСЛА
Шуленбург,
22 июня 1941 г., 1 ч 17мин ночи
Сегодня в 9 часов 30минут вечера Молотов вызвал меня к себе…
Упомянув о сообщениях относительно неоднократных нарушений границы германскими самолетами и заметив, что Деканозову поручено, в связи с этим, посетить Министра иностранных дел Германии, Молотов заявил следующее: «Имеется ряд указаний на то, что Германское Правительство недовольно Советским Правительством. Ходят даже слухи о предстоящей войне между Германией и Советским Союзом. Они подкрепляются тем фактом, что Германия никак не реагировала на Сообщение ТАСС от 14 июня и что это сообщение даже не было опубликовано в Германии.
Советское Правительство не в состоянии понять причины недовольства Германии… Он был бы признателен, если бы я мог сказать ему, чем вызвано нынешнее положение в отношениях между Германией и Советской Россией».
Я сказал, что не могу ответить на его вопрос, так как не располагаю нужной информацией, но что я передам его заявление в Берлин.
И действительно, ни на один вопрос Молотова Шуленбург не ответил.
Он только очень выразительно пожал плечами и, не сказав ничего вразумительного, покинул Кремль. А Молотов, вернувшись в кабинет Сталина, доложил, что встреча с Шуленбургом не дала результатов.
Ждем «внезапного» нападения
Около 10 часов вечера Жуков занес в кабинет Сталина исправленную ДИРЕКТИВУ о приведении войск в боевую готовность. Сталин взял документ, внимательно, не спеша, прочитал его и внес в текст еще несколько поправок.
Сталин знает, что так называемая ДИРЕКТИВА уже безнадежно опоздала, и, все же, он передает исчерканные исправлениями листки Тимошенко со словами: «Подписывйте!»
Тимошенко и Жуков подписали.
ДИРЕКТИВА
Военным советам Ленинградского, Прибалтийского Особого, Западного Особого, Киевского Особого и Одесского военных округов. Копия: Народному комиссару Военно-морского флота.
1. В течение 22—23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев… Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников. Приказываю:
1. В течение ночи на 22.6.41 скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе.
2. Перед рассветом 22.6.41 рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию… тщательно ее замаскировать.
3. Все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточение и замаскированно.
4. Противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.
5. Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
21.06.41 ТимошенкоЖуков
Эта невероятная ДИРЕКТИВА, заменившая собой необходимый в создавшейся ситуации приказ о введении в действие ПЛАНА ПРИКРЫТИЯ-41, но никак не заменявшаяего, станет первой из серии «Трех Исторических Сталинских директив» начала Отечественной войны.
Только в 10 часов 20 минут вечера, повезет эту, фактически уже бесполезную, ДИРЕКТИВУ генерал-лейтенант Ватутин в Генеральный штаб. Там ее нужно будет еще привести в соответствие с задачами каждого из приграничных округов, зашифровать и через центральный узел связи передать в штабы округов, а оттуда — в штабы армий.
Вернулись в Генштаб и Тимошенко с Жуковым. Выйдя из машины у дверей Генштаба, они условились встретиться в кабинете наркома через 10 минут, чтобы еще продолжить «работу» над ДИРЕКТИВОЙ. А время подходило к 11 часам вечера и до «внезапного» нападения оставалось чуть больше 4 часов.
До «внезапного» нападения осталось 4 часа 15 минут. 21 июня 1941, суббота, 23 ч 00 мин, Москва
«Бегите, товарищ контр-адмирал!»
Около 11 часов вечера в кабинете наркома Военно-морского флота адмирала Кузнецова зазвонил телефон. Подняв трубку, Кузнецов услышал голос Тимошенко: «Есть очень важные сведения. Зайдите ко мне».
Быстро сложив в папку последние данные о положении на флотах, адмирал Кузнецов, вместе с заместителем начальника Главного морского штаба контр-адмиралом Владимиром Алафузовым, вышел на умытую прошедшим дождем ночную московскую улицу.
Через несколько минут моряки уже поднимались по лестнице, ведущей на второй этаж небольшого особняка, где находился в эти дни наркомат обороны. Картину, которую увидел Кузнецов, войдя в кабинет Тимошенко, адмирал не забудет всю свою жизнь.
В комнате было очень жарко. Тимошенко медленно прохаживался по ковру и что-то диктовал. За письменным столом наркома сидел генерал Жуков и что-то сосредоточенно записывал. Перед ним лежало несколько уже исписанных листов бумаги, вырванных из большого блокнота.
Увидев входящих моряков, Тимошенко остановился посреди комнаты, прервал диктовку и сказал: «Считается возможным нападение Германии на нашу страну».
Жуков встал и передал Кузнецову телеграмму, которую он заготовил для приграничных округов. Телеграмма поразила адмирала. Он ожидал увидеть хорошо знакомый ему пароль приказа о введении в действие ПЛАНА ПРИКРЫТИЯ. Но,вместо этого, он увидел длинную депешу — три листа рукописного текста, разъясняющие, что и как следует предпринять войскам в случае возможного «внезапного» нападения.