Сталин. Трагедия семьи
Шрифт:
Сначала по русской традиции — раздел власти на троих, потом — арест и расстрел Берии, и, наконец, приход к власти Хрущева и его закрытый доклад на ХХ съезде партии.
Светлана прочитала доклад Хрущева в квартире Микояна.
Это случилось в феврале. Анастас Иванович присылает за Светланой машину, встречает ее у себя дома, на Ленинских горах, в библиотеке, и протягивает стопку страниц. Светлана в одиночестве читает «секретную речь». По сути — ничего нового, похоже на историю ее семьи, рассказанную человеком, не любившим ее отца. Здесь смерть дяди Кирова, описание страданий ее теток, совсем недавние события начала пятидесятых, зловещая роль НКВД, Берии и мрачная
Светлана входит в столовую, где ее ждут Микоян с женой. В их глазах — тревога.
Так рассказывает об этом Светлана в своих воспоминаниях.
А вот Степан Микоян и его жена утверждают, что это было в их квартире.
Степан Микоян:
— Отец принес речь Хрущева на ХХ съезде. Вернее, это он читал после съезда, на пленуме. Речь была секретная. Он дал прочитать ее мне и попросил, чтобы мы как-то ознакомили с нею Светлану. Она приехала к нам, и мы дали ей это прочитать. Оставили в гостиной. Через какое-то время она вышла, и я помню что как-то очень спокойно сказала: «А вы знаете, ребята, самое интересное, что все это очень похоже на правду».
В 1956 году Светлана поняла, что от прошлого бежит не только она.
Друзья и соратники ее отца явно опережали Светлану в этом беге. Ее робкие попытки вырваться из прошлого, найти ему оправдание даже не казались предательством по отношению к отцу и делу его жизни. Можно предположить, что в эти годы Светлана Сталина сполна получила и от стойких сталинцев, и от прогрессивных хрущевцев. Свобода, которой так жаждала Светлана, стояла у самых стен Кремля.
В сентябре 1957 года Светлана сменила фамилию Сталина на Аллилуева. Сменила по собственной воле — в отличие от Василия, который упирался до последнего. У него фамилию Сталин отняли практически силой. Логика в ее поступке была — побег из семьи продолжался. Загадкой остается дата этого поступка. Почему Светлана не сменила фамилию, например, в 1953 году или хотя бы через год? Почему она сделала это только после ХХ съезда?
Светлана пишет письмо с просьбой об обмене фамилии в канцелярию Президиума Верховного Совета. Председатель Президиума Климент Ворошилов, друг и соратник отца, тот самый, который в день самоубийства матери «ездил на лошади» по Красной площади, говорит Светлане:
— Ты правильно сделала.
Ее поступок одобрили. Но все-таки почему же сейчас, именно сейчас, когда фамилию Сталин треплют на каждом углу? И почему переходит на фамилию матери, а не на фамилию своего нового мужа Джона Сванидзе?
Потому что образ матери для Светланы — святой навсегда, а мужья…
Не менять же действительно фамилию каждый раз, когда хочется переменить обстановку и в очередной раз сбежать от чего-то. О том, что Светлана хотела сменить фамилию еще до войны, но был против отец, — знает только она.
Итак, Светлана разделяет мнение партии и правительства, она вместе с народом, вместе с теми женщинами, которые сменили свои имена Сталина на обычные русские имена Наташа, Татьяна, Катя. Она и замуж выходит за сына людей, пострадавших по злой воле ее отца.
Возможно, приносит своего рода жертву?
С Джоником Сванидзе Света была знакома с раннего детства. Родители Вано (Джонрида), Алеша и Мария Сванидзе, были друзьями Сталина. Они воспитали Якова — его старшего сына. Но они, как и все родственники вождя, слишком много знали. Сначала отца и мать Джоника посылают в разные лагеря, а затем Алешу Сванидзе расстреливают. Говорят, что Алексею Сванидзе перед расстрелом
предложили извиниться перед Сталиным. Тот отказался.— Смотри, гордый какой, — сказал Сталин.
После расстрела отца шестнадцатилетнего Джоника помещают в казанскую психушку, где он провел пять лет, а оттуда отправляют на медные рудники Джезказгана, и отец его будущей жены определяет ему меру наказания — пожизненное поселение в Сибири.
В 1956 году Джон возвращается в Москву.
Когда идет подготовка к свадьбе, Светлана вдруг получает посылку откуда-то из Северной Америки. В посылке — красивые вещи. Это приводит Светлану в замешательство.
Марфа Пешкова:
— Я говорю: «Ну и что, это какие-то знакомые». Она говорит: «Нет-нет, мне кажется, что это посылка от Яши».
Светлана всегда любила Якова больше, чем Василия, а Джоник рос рядом с Яковом. Возможно, этот скоротечный брак — очередная попытка побега туда, в детство, поближе к Якову, к живой матери.
В это время имя Светланы на устах московской элиты. Обсуждают ее браки, ее любовников, увлечения, защиту диссертации. Сегодня уже трудно разобраться, где в этих разговорах была правда, а где — ложь. Например, кто-то, рассказывая о дне защиты диссертации, говорит, что «Светлана отвечала на вопросы очень тихо, и поэтому, набившейся в зал толпе трудно было понять, как идет защита». А вот Элеонора Микоян утверждает, что Светлана защищалась блестяще. И вообще Светлана была высоко образованной и очень хорошо воспитанной девушкой. Другое дело, что очень быстро меняла свои привязанности, друзей и решения.
Элеонора Микоян:
— Однажды Светлана попросила меня помочь ей с работой. Что-то у нее было очень плохо с деньгами. Я работала тогда в издательстве, и нам требовался специалист, который владел бы языками. Надо было читать рукописи и давать заключения, стоит их переводить или нет. В общем, ей эта работа подходила. Не нужно было каждый день ходит на работу, и платили неплохо...
Элеонора Петровна попросила Анастаса Ивановича позвонить в издательство и похлопотать о подруге. Директору издательства позвонили из ЦК, и вопрос был решен. Нужно было начинать работать. Но наступило лето, все друзья ехали на юг, и Светлана с детьми тоже решила поехать отдыхать. Договорились, что она приступит к работе с первого сентября.
Элеонора Микоян:
— Я вернулась в Москву, звоню Светлане, трубку берет Ося. Я говорю: где мама? Он отвечает, что мама приедет через неделю. Я говорю: как же так, ей ведь надо завтра быть на работе?!
Потом у нас был разговор, я говорю: Светлана, ты же сама просила, о тебе хлопотали, люди тебя ждут три месяца. Она говорит: «Киса, ну прости меня, ну не хочется мне как-то…»
Так же и с мужьями ее. То дайте ей сию секунду, то вдруг…
Даже Хрущев, следивший за судьбой Светланы, не выдержал и сказал как-то: «Мне неприятно слышать о плохом поведении Светланы и о ее супружеской неверности. Она долго живет одна, без мужа. Это нельзя считать нормальным».
Правда, при встрече со Светланой, которая состоялась в 1954 году, Хрущев говорил совсем о другом. Его беспокоила судьба Василия. Он хотел вернуть брата Светланы к нормальной жизни. Светлана не верит, что это возможно. Один раз она с третьей женой Василия, Капитолиной, посещает брата во Владимирском централе. Брат и сестра встречаются в кабинете начальника, где еще висит портрет их отца. Василий выглядит плохо, ведет себя истерично. Он требует от женщин вытащить его из тюрьмы. Потом отводит Светлану в сторону и называет имена друзей, которые должны ему помочь, — надо только написать.