Сталин
Шрифт:
До сих пор есть еще немало людей, которые хотели бы отделить эту сторону деятельности Сталина, характеризующуюся предельной античеловечностью, от тех мер, которые он осуществлял как глава партии и народа по реализации социально-экономических планов и программ. Даже если, согласно логике этих людей, признавать его "заслуги" в этой области, мы не имеем права, прежде всего морального, выдавать Сталину индульгенцию в том, что "он совершал преступления, искренне веря в то, что совершает их во благо страны". Какое же это "благо страны", если для его фундамента требовались сотни тысяч, миллионы человеческих черепов?! Поэтому очень спорно заявление Н.С. Хрущева на XX съезде о том, что "мы не можем считать, что поступки Сталина были поступками безумного деспота. Он считал, что так
Согласиться с этим нельзя. Сталин сознательно создавал режим личной диктатуры, в условиях которой он считал себя абсолютно свободным в выборе средств. При чем здесь "защита революционных завоеваний", о которой говорил Хрущев?! Страшное, пьянящее чувство абсолютной власти двигало Сталиным... Повторюсь: абсолютная власть развращает абсолютно. Сталин не мог не знать, что развязанный им террор против партийных, хозяйственных и военных кадров ведется на основе сплошных нарушений социалистической законности. Он не мог не знать, что ни Косиор, ни Постышев, ни Рудзутак, ни Чубарь, ни Эйхе не были врагами народа. Сталин не мог не знать о сплошной фальсификации политических процессов. Если бы над его деятельностью был реальный общественный, партийный, государственный контроль, Сталину не удалось бы провоцировать беззаконие, он просто не решился бы на него. Полная безнаказанность и бесконтрольность позволили проявиться самым отвратительным чертам его характера. Созданная "вождем" тоталитарная система открыла простор для любых действий диктатора. Абсолютная свобода Сталина означала абсолютную несвободу для всех, кто от него зависел. Но в целях морального и социального камуфляжа "вождь" продолжал публично фарисействовать.
Поэтому рассуждения о том, что "трагедия Сталина заключается в том, что он верил в наличие врагов народа и поэтому расправлялся с ними", не просто наивны, но и глубоко неверны. Это была не трагедия Сталина, а трагедия народа. Его деяния можно квалифицировать лишь как преступные. Говоря словами Маркса, Сталин действовал с "тимур-тамерлановской "расточительностью" в расходовании человеческой жизни..."496. Чужая жизнь не имела для него никакой ценности.
Массовое насилие стало неотъемлемой составной частью сталинского "социализма", бетонного в своей тоталитарности. Вполне вероятно, что Сталин даже хотел "процветания общества, материального благополучия его членов и бесспорно - создания сильного государства. Но он не хотел спрашивать членов этого общества: как, каким образом они желали бы достичь социалистических идеалов?!
При всей непреклонности в достижении поставленных целей Сталин иногда проявлял колебания, когда до него вдруг "доходил" масштаб репрессий. Именно этим можно объяснить обсуждение на январском (1938 г.) Пленуме ЦК ВКП(б) вопроса об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии. Этот вопрос был поднят по инициативе "вождя". Слушая доклад Маленкова, выступления Багирова, Постышева, Косиора, Игнатьева, Зимина, Кагановича, Угарова, Косарева, Сталин не мог не поражаться размаху репрессий, беззакония и настоящего погрома кадров. Например, в выступлении Постышева отмечалось, что по приезде в Куйбышев он столкнулся с обстановкой, когда в результате чистки была парализована нормальная деятельность обкома, облисполкома и райкомов партии. В силу того что во многих райкомах осталось по два-три члена, они фактически прекратили работу. Таких райкомов в области оказалось более тридцати! Сталин, Берия, Ежов, Маленков, Молотов тут же свалили всю вину на Постышева, хотя он совсем недавно переехал в Куйбышев.
При знакомстве с документами создается впечатление, что решение "утопить" Постышева было принято до Пленума. Практически все выступающие, начиная с докладчика Маленкова, акцентировали особое внимание на ошибках Постышева. При одобрительных репликах Сталина главную роль критика Постышева на Пленуме взял на себя Каганович. Стоит привести некоторые его аргументы:
– Я Постышева знаю хорошо. Я ездил по поручению ЦК в прошлом году в Киев, когда мы вскрывали грубейшие ошибки
т. Постышева в руководстве Киевской и Украинской партийными организациями. Постышев показал себя в Киеве работником, срывавшим на практике директивы партии, за что ЦК его тогда и снял с Киева (так в тексте.– Прим. Д.В.). Слепота т. Постышева к врагам народа граничит с преступлением. Он не видел врагов даже тогда, когда все воробьи на крышах чирикали... Наблюдая тебя в кулуарах и слушая твое выступление на этом Пленуме, я утверждаю, что ты хитришь с ЦК партии.
– Я никогда в жизни не хитрил, - пытался парировать Постышев.
– Что говорил здесь на Пленуме Постышев - это повторение враждебных партии разговоров. Он не видит того, что за последний год мы имеем более 100 тысяч выдвинутых новых людей. Это наша великая сталинская победа...497
Каганович, говоря о "сталинской победе", невольно проговорился о масштабах вынужденной замены кадров руководителей, "выбывших из строя" вследствие репрессий. Колоссальную брешь в кадровом составе, возникшую в результате беззаконий, недалекие люди типа Кагановича оценили как ситуацию, способствующую революционному обновлению руководящего состава на различных уровнях.
Критические выступления Ярославского, Косарева, Угарова шли по нарастающей. Постышева уже не просто критиковали, а прямо обвиняли и судили. Было видно, что на этот раз выбран жертвой именно он. Каганович сумел передать руководству партии свою давнюю неприязнь к Постышеву. Дальнейшие события на Пленуме свидетельствуют, что все шло по заранее подготовленному Сталиным сценарию. Довершил разгром Постышева второй секретарь Куйбышевского обкома, приглашенный на Пленум, Игнатов. Он прямо назвал действия Постышева "антипартийными". Каганович тут же резюмирует, обращаясь к Постышеву:
– Ты и сейчас хитришь с ЦК. Это враждебная линия. Постышев как политический руководитель обанкротился...
– Я признаю целиком и полностью свою речь, которую я произнес здесь, поднялся Постышев, - неправильной и непартийной. Как я произнес эту речь, я и сам понять не могу. Я прошу Пленум простить меня. Я не только никогда не был с врагами, но и всегда боролся против врагов...
Но спасти Постышева теперь мог только Сталин. Однако он, дождавшись полного унижения кандидата в члены Политбюро, старого большевика, который пытался иметь свое суждение, окончательно предрешил его судьбу:
– У нас здесь, в Президиуме ЦК, или Политбюро, как хотите, сложилось мнение, что после всего случившегося надо какие-либо меры принять в отношении тов. Постышева. По нашему мнению, следовало бы его вывести из состава кандидатов в члены Политбюро, оставив его членом ЦК498.
Проголосовали, естественно, единогласно. Постышеву оставалось быть на свободе лишь месяц. По предложению Сталина Комиссия партийного контроля подготовила в феврале того же года проект постановления по Постышеву, которое было утверждено Политбюро. Основное содержание этого документа, одобренного и отредактированного Сталиным, стоит привести. Постышеву вменялась вина за следующие прегрешения:
1) Роспуск 35 райкомов партии (они просто перестали действовать, т.к. за пять месяцев 1937 г. в Куйбышевской области было исключено из партии 3,5 тыс. коммунистов.
– Прим. Д.В.)
2) Провокации против советских органов (на одном из заседаний горсовета было выведено 34 депутата);
3) Привлечение кадров на полевые работы, разбор общественных построек, вредительство в разгар уборки;
4) За время работы в Куйбышеве Постышев мешал НКВД разоблачать врагов, направляя удары против честных коммунистов;
5) Помощники Постышева как на Украине, так и в Куйбышеве оказались врагами народа (шпионами);
6) Постышев знал о наличии контрреволюционной правотроцкистской организации в области...
Признать все указанные действия Постышева П.П. антипартийными, направленными на пользу врагов народа. Исключить Постышева П.П. из рядов ВКП(б)499.
Все оставшиеся 49 членов ЦК и кандидатов проголосовали (заочным опросом) за это решение. Бюллетеня Сталина вновь не оказалось... Он всегда, где только можно, старался оставлять меньше "следов".