Сталин
Шрифт:
В 14.35 под председательством Троцкого открылось экстренное заседание Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Под шумные аплодисменты Троцкий заявил, что Временного правительства больше не существует. Предпарламент распущен, освобождены заключенные, в действующую армию посланы радиограммы о падении старой власти. Судьба Зимнего дворца должна решиться в ближайшие часы. Затем, встреченный аплодисментами, впервые после долгого перерыва выступил Ленин:
– Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, свершилась!
Известно, что организационная подготовка восстания была возложена на Военно-революционный центр из членов ЦК (куда вошли пять человек, в том числе и Сталин), а также на Военно-революционный комитет (ВРК) при Петроградском
«Надо, во что бы то ни стало, сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство, обезоружив (победив, если будут сопротивляться) юнкеров и т. д.
Нельзя ждать! Можно потерять все!!
…Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало!
Промедление в выступлении смерти подобно!»
Сегодня каждый школьник знает, что ленинский призыв материализовался. Вооруженный переворот, почти бескровный, свершился. Его первые политические результаты были закреплены на II Всероссийском съезде Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, открывшемся вечером 25 октября. В президиум съезда избраны большевики: Ленин, Зиновьев, Троцкий, Каменев, Склянский, Ногин, Крыленко, Коллонтай, Рыков, Антонов-Овсеенко, Рязанов, Муранов, Луначарский, Стучка, а также левые эсеры: Камков, Спиридонова, Каховская, Мстиславский, Закс, Карелин, Гутман. Сталин в событиях этих дней просто затерялся. Он занимался исполнением текущих поручений Ленина, передавал циркулярные распоряжения в комитеты, принимал участие в подготовке материалов для печати. Ни в одном, касающемся этих исторических дней и ночей архивном документе, с которыми мне удалось ознакомиться, его имя не упоминается.
На съезде Мартов пытался предложить резолюцию о необходимости мирного разрешения кризиса; эсер Гендельман от имени ЦК партии социалистов-революционеров (ПСР) предлагал резолюцию, осуждающую «захват власти» (но даже среди эсеров она собрала лишь 60 голосов при 93 «против»). Бунд, как и правые эсеры, выступил против захвата власти. Меньшевики-интернационалисты и поалей-ционисты [5] покинули съезд. А между тем к двум часам ночи Зимний дворец был занят. (Широкому читателю сегодня мало что говорят фамилии бывших министров Временного правительства Кишкина, Пальчинского, Рутенберга, Бернацкого, Вердеревского, Маниковского, Салазкина, Маслова и других, которых по приказу Антонова-Овсеенко заключили в Трубецкой бастион Петропавловской крепости.) А съезд до самого утра продолжал работу…
Джон Рид так описывал его атмосферу: «Мы вошли в огромный зал заседания, проталкиваясь сквозь бурлящую толпу, стеснившуюся у дверей. Освещенные огромными белыми люстрами, на скамьях и стульях, в проходах, на подоконниках, даже на краю возвышения для президиума, сидели представители рабочих и солдат всей России. То в тревожной тишине, то в диком шуме ждали они председательского звонка. Помещение не отапливалось, но в нем было жарко от испарений немытых человеческих тел. Неприятный синий табачный дым поднимался вверх и висел в спертом воздухе».
Власть оказалась в руках большевиков. Но триумфаторы Февраля не хотели с этим мириться. Орган меньшевиков – «Рабочая газета» – 29 октября 1917 года, как бы чувствуя будущие беды, обратился к соотечественникам:
«Всем! Всем! Всем!
Граждане России! Временный Совет Российской Республики, уступая напору штыков, вынужден был 25 октября разойтись и прервать на время свою работу. Захватчики власти со словами «свобода и социализм» на устах творят насилие и произвол. Они арестовали и заключили в царский каземат членов Временного правительства, в том числе министров-социалистов… Кровь и анархия грозят захлестнуть революцию, утопить свободу и республику и вынести на свой гребень реставрацию старого строя. Такая власть должна быть признана врагом народа и революции». Через несколько дней эта и другие оппозиционные газеты будут закрыты. Программные рассуждения о «свободе слова» будут сразу же отброшены.
Как вел себя Сталин в критические дни Октября? Какова была его действительная роль? Почему его имя крайне редко встречается в революционных хрониках,
хотя он регулярно, почти всегда, входил в различные руководящие органы?Сначала несколько свидетельств. Вот как оценивается роль Сталина в революции в его «Краткой биографии». В ней говорится, что «Ленин и Сталин вдохновители и организаторы победы Великой Октябрьской социалистической революции. Сталин – ближайший сподвижник Ленина. Он непосредственно руководит всем делом подготовки восстания. Его руководящие статьи перепечатываются областными большевистскими газетами. Сталин вызывает к себе представителей областных организаций, инструктирует их и намечает боевые задачи для отдельных областей. 16 октября Центральный Комитет избрал Партийный центр по руководству восстанием во главе с тов. Сталиным»… И фактически все. Апологетика явная: только Ленин и он, Сталин. Руководит он не иначе как путем «вызовов» и «инструктажей». Но это уже взято из практики и терминологии 30-х годов. Авторам биографии было трудно сказать что-то конкретное, ибо Сталин в дни революционного апогея ничем не «руководил», ничто не «направлял» и никого не «инструктировал», а лишь исполнял текущие поручения Ленина, решения ВРК при Петроградском Совете.
Следует со всей определенностью сказать, что большевики взяли власть при поддержке левых эсеров. Да, по целому ряду пунктов последние расходились с большевиками, но тем не менее левые эсеры находились в главном русле революционного потока. В результате переговоров в декабре 1917 года они вошли в состав Советского правительства, где имели около одной трети портфелей. Такие лидеры партии левых эсеров, как И.3. Штейнберг, П.П. Прошьян, А.Л. Колегаев, В.Е. Трутовский, В.А. Карелин, В.А. Алгасов, М.Н. Бриллиантов, стали народными комиссарами.
Думаю, что этот социалистический плюрализм давал исключительный исторический шанс. Ленин это понимал, утверждая, что союз большевиков с левыми эсерами «может быть честной коалицией, честным союзом, ибо коренного расхождения интересов наемных рабочих с интересами трудящихся и эксплуатируемых крестьян нет». Сохранись этот союз, возможно, многочисленных трагических проявлений монопольной политической власти просто не было бы. Но ни сами эсеры, ни большевики не оценили в полной мере исторической значимости этого альянса, распад которого летом 1918 года стал истоком будущих бед. Кстати, Сталин считал левых эсеров типичной мелкобуржуазной партией, которая, по его мнению, больше тяготела к контрреволюции. К несчастью, так думал тогда не один Сталин. Судьбоносный шанс утверждения революционного плюрализма летом 1918 года был упущен. Политическая монополия, однодумство, безальтернативность власти обернутся скоро жестоким единовластием.
Сталин вошел в первое Советское правительство, став народным комиссаром по делам национальностей. Но, войдя в «обойму» партийных лидеров, решавших все важнейшие вопросы революции, никогда, ни в одном деле в 1917 году Сталин не проявил ни одной крупной инициативы, творческого начинания, не выдвинул перед ЦК какой-либо оригинальной идеи. Это был человек из второго-третьего эшелона руководства, и все последующие славословия об исключительной роли Сталина в революции не соответствуют действительности. Она, эта роль, сочинена.
Сталин, включенный почти во все возможные революционные органы, между тем почти ни за что конкретно не отвечал. Но его внимательный, цепкий взгляд многое видел. Его удивляла энергия Троцкого, работоспособность Каменева, импульсивность Зиновьева. Сталин несколько раз видел и Плеханова, к которому испытывал чувство, близкое к уважению. Его поразили резкие слова Плеханова на одном из митингов: «…русская история еще не смолола той муки, из которой будет испечен пшеничный пирог социализма».
Как мы знаем, блестящий пропагандист марксизма и один из основателей Российской социал-демократической рабочей партии на этом не остановился. Плеханов назвал «Апрельские тезисы» Ленина «бредом», осудил Октябрьскую социалистическую революцию, а впоследствии и Брестский мир. Будучи отброшенным паводком революции к лагерю ее демократических противников, Плеханов, разочаровавшись в действительности, не «соответствующей» его теории, удалился в Финляндию. Октябрь он принять не мог, но и бороться против него не захотел. Его политические принципы были высоконравственными.