Сталинград. Том третий. Над нами мессеры кружили
Шрифт:
Надо ли говорить? Майор Танкаев отлично помнил вывод полков из-под освобождённого от фашистов города, как держал в памяти и каждый другой день войны, если он стоил большой крови и невосполнимых потерь.
А кровь тогда под Москвой лилась страшная, жуткая, снег и окопная грязь были красными от неё. Немцы остервенело рвались к Москве. По глубокому убеждению германского командования: «…восточный колосс готов был рухнуть под сокрушительными ударами Вермахта. Стальные жернова германского наступления перемололи первую, и, пожалуй, лучшую регулярную армию русских, с чудовищными потерями откатывавшуюся всё дальше и дальше на восток. И тут возникает логичный вопрос: какая ещё армия в мире смогла бы устоять после таких убийственных ударов, не приди ей на помощь
3
Вильгельм Кейтель, начальник Верховного командования Вермахта, был потрясён тем, что Советский Союз не только оказался в состоянии продолжать борьбу после операции «Тайфу», в которой участвовали 2-я, 3-я, 4-я танковые армии, а также три полевые армии, но и нанести армии Германии тяжёлый урон
Всё так, но надо помнить и отдавать отчёт в следующем…
К осени 41-го, т.е к началу операции «Тайфун», – Вермахт находился в зените своей боевой мощи. Это была лучшая в мире, великолепно обученная и проверенная в сражениях армия, во главе которой стояли прекрасно знавшие своё дело, военные профессионалы. На острие главных ударов
операции «Тайфун» действовали танковые корпуса, в которых бронетехника, моторизированная пехота, моторизированная артиллерия, сапёры и моторизированные, мобильные разведывательные части при мощной поддержке с воздуха самолетами Люфтваффе, – представляли собой единую смертоносную силу – железный кулак.
Да, «наступившая осень принесла с собой бесконечные проливные дожди, и океаны грязи заполнили дороги», – справедливо говорил генерал-фельдмаршал Гейнц Гудериан.
Что правда, то правда. Дожди полностью расстроили великолепно отлаженную немецкую транспортную систему; особые трудности возникли с использованием колёсных механизированных средств. В течении недели всякое движение в зоне группы армий «Центр» решительно прекратилось.
Да, именно наступление «русской зимы» сделало для немецко-фашистских захватчиков проходимыми замёрзшие после осенней распутицы дороги. Однако тут же возникла новая проблема – изрытые колеями дороги оказывали самое негативное воздействие на подвески немецких автомашин.
Да, вопрос о том насколько серьёзное, «роковое» влияние оказала погода на ход операции «Тайфун», до сих пор является предметом яростных споров военных историков и аналитиков.
Да, резкое понижение температуры в декабре 41-го и снежные заносы, сильно повлияли на моральное состояние и здоровье находившихся на Восточном фронте немецких солдат. История повторялась…Суровые холода – морозы заставляли их, как и солдат Наполеона в 1812 году, судорожно искать закрытые убежища…
Всё так…Но, ведь, положительно со всеми этими сложностями столкнулась и Красная Армия. Её бронетехника, артиллерия, конница тоже не летали на крыльях. Не было ковров – самолётов и у её пехоты. А лютый мороз, продиравший до костей, так же равнодушно убивал советских солдат в снегах и стылых окопах, как и немецких, абсолютно не делая никакой разницы между воюющими сторонами.
Жестокие холода точно также принуждали и наших обмороженных бойцов искать укрывища, хотя в свою очередь позволили советской пехоте и коннице заходить за линию фронта и совершать дерзкие з отчаянные манёвры по окружению вражеских частей, которые прекратили поддерживать непрерывную линию обороны.
Между тем, самое серьезное влияние «русские» морозы оказали на операции в районе канала Москва – Волга, где советским войскам посредством огромных потерь удалось осуществить прорыв на Клинском выступе.
И если уж говорить о тех факторах, кои всерьёз повлияли на провал операции «Тайфун» и последующее советское контрнаступление, то фактор погоды, следует подвинуть в сторону…
Главным фактором был, конечно, моральный и боевой дух наших солдат-офицеров;
их невероятная самоотверженность, ошеломляющая неприятеля готовность русских умереть за Отчизну, восхищающий и пугающий одновременно массовый героизм, непоколебимая убеждённость в своей правоте и яростное желание уничтожить врага, отбросить фашистов от любимой Москвы – решили исход дела.Самым слабым местом группы армий «Центр» с начала кампании были организация снабжения и состояние линий коммуникаций. Она располагала всего двумя железнодорожными полками для восстановления разрушенных советских железных дорог. И, увы, очень скоро выяснилось, что эти полки явно не справляются с объёмом, выпавших на их долю работ, ощутимо чувствовалась и нехватка профильной инженерной техники.
Другой проблемой была низкая эффективность немецких линий коммуникаций в Польше, обусловленная возникшей там ведомственной конкуренцией между службами, отвечающими за железные дороги, транспортные перевозки и складское хозяйство.
Однако, как не крути, а первый этап советского контрнаступления успешно завершился к концу декабря, когда войска группы армий «Центр» были отброшены от Москвы на всём протяжении фронта, хотя Калуга была освобождена 26 декабря, Вязьма и Ржев оставались в руках немцев в течение всей зимы. В ходе операции «Тайфун» группа армий «Центр» потеряла около 110000 человек, в том числе 25000 убитыми и 5000 пропавшими без вести. Особенно тяжёлый ущерб был нанесён в декабре 1941 года немецкой технике – 596 танков, 1460 артиллерийских орудий и миномётов, 800 противотанковых пушек.
Потери Красной армии во время операции «Тайфун» и декабрьского контрнаступления оказались ещё более чудовищными: Западный и Калининский фронты потеряли свыше 355000 человек – 38% от всего списочного состава. Несмотря на все советы – опасения Шапошникова и Жукова, Сталин потребовал, чтобы Ставка спланировала на январь новое наступление, в ходе которого следовало окружить и уничтожить в районе Вязьмы большую часть немецко – фашистских войск группы армий «Центр». Советское наступление в январе – марте 1942 года изрядно потрепало войска командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Бока, однако линия обороны, отступавшего противника оказалась очень крепка, и поставленных целей достичь не удалось.
…Все эти дантевские круги ада Магомед Танкаевич знал не понаслышке. За 7 дней до начала Великой Отечественной войны, он закончил Краснодарское пехотное училище. Естественно, с первых дней войны оказался в действующей армии…
Вместе со своими воинами, – долгую и суровую фронтовую дорогу ЧИСТИЛИЩА, – прошёл он с боями. Будучи командиром взвода, роты, батальона, а на исходе войны командиром полка, он проделал овеянный порохом – славой боевой путь по многим фронтам.
От заката и до рассвета…Он в полной мере познал полынную горечь сводящих с ума отступлений…До мозга костей прочувствовал, что такое бегство, животная паника и безумство многих тысяч людей….Обречённо и молчаливо, как скот на забой, исступлённо бредущих в солнечном блеске… Омертвевшие от усталости, страха и зноя, качающиеся и падающие, жадно, в драку, осушающие грязные, зловонные придорожные канавы и лужи, когда в раскалённых зёрнах зрачков виделось больше, чем смерть, чем ужас смерти…
Тогда летом 41-го, он впервые почувствовал это, когда их разгромленная дивизия – шла двенадцать часов непрерывно, не останавливаясь, не замедляя хода, не подбирая упавших, раненых и оставляя их врагу, который сплошными, моторизованными колоннами и бронированными армадами быстро двигался сзади них и через три-четыре часа стирал следы их сапог гусеницами и автопокрышками своей бронетехники…
От рассвета и до заката…Познал он и огненный шквал бомбардировок, и ревущую дрожь земли, и чёрное солнце в ртутном плазменном небе…И свирепую жестокость атак, и дикую, звериную лютость рукопашных схваток, когда глаза в глазах, ножи в ножи…И терпкую, истеричную радость побед, и жуткие, на оголённых нервах солдатские стенания – хрипы над убитыми фронтовыми товарищами…