Сталинград
Шрифт:
Большинство немецких солдат вполне сносно относилось к русским сослуживцам. Между ними порой возникало даже нечто похожее на боевое братство. Однажды немецкие артиллеристы из противотанкового полка 22-й танковой дивизии, расположенной к западу от Дона, отправились в деревню за выпивкой, а своего русского товарища оставили охранять оружие, выдав ему плащ и винтовку. Однако им пришлось бегом возвращаться назад и спасать его, поскольку группа румынских солдат, узнав, что русский остался один, хотела пристрелить его на месте.
Советское командование было сильно обеспокоено тем, что вермахт использует бывших красноармейцев. Работа Особых отделов была признана неудовлетворительной. Политотдел Сталинградского фронта и органы НКВД получили строгое указание пресекать проникновение перебежчиков в расположение советских
Эти слова «бывший советский военнослужащий» стали смертным приговором для сотен тысяч людей. СМЕРШ по указанию Сталина особенно тщательно рассматривал дела об измене Родине. Советская пропаганда до сих пор умалчивает о случаях предательства в годы Великой Отечественной войны.
12. «Крепости из камня и железа»
4 сентября полковник Гросскурт записал в своем дневнике: «Станет ли Сталинград вторым Верденом? Каждый из нас с тревогой задает себе этот вопрос». После выступления Гитлера 30 сентября, в котором он утверждал, что никакая сила не заставит вермахт покинуть берега Волги, немецкие офицеры поняли, что фюрер не простит 6-й армии проигрыш битвы за Сталинград уже только потому, что «и для Гитлера, и для Сталина победа в этом сражении стала делом чести».
Немецкое наступление на северный промышленный район города, начатое 27 сентября, встретило ожесточенное сопротивление. Заводы «Красный Октябрь» и «Баррикадный» превратились в неприступные крепости, штурм которых, так же как и штурм Вердена в годы Первой мировой войны, стоил немцам очень дорого. Русские части основательно закрепились на территории промышленного комплекса.
Офицеры из 308-й Сибирской стрелковой дивизии Гуртьева в темноте обследовали огромный, как городская площадь, внутренний двор завода «Баррикадный». Металлические конструкции ремонтных мастерских, скользкие рельсы, покрытые пятнами ржавчины, искореженные грузовики, груды балок, кучи угля и шлака, мощные дымовые трубы, пробитые немецкими снарядами... Для защиты завода Гуртьев выделил два полка; третий прикрывал позицию с фланга, блокируя длинную ложбину, тянущуюся от берега Волги до рабочего поселка. Позднее эту ложбину назвали долиной смерти». Сибиряки не теряли времени даром. В полном молчании они вонзали кирки в каменистую землю, устраивали укрытия, вырубали амбразуры в стенах цехов, рыли ходы сообщения. Один из командных пунктов разместился в бетонированном тоннеле, проходившем под огромным складом.
Гуртьев очень серьезно относился к подготовке войск. Находясь в резерве на восточном берегу Волги, он заставлял своих солдат рыть окопы. Благодаря полученным навыкам бойцы его дивизии легко и быстро выкопали противотанковые траншеи.
К счастью для сибиряков, они завершили все приготовления до того, как прилетели немецкие бомбардировщики. Чтобы уберечься от осколков, солдаты сделали траншеи не только глубокими, но и узкими. Взрывные волны сотрясали почву, как при землетрясении, что вызывало у бойцов сильную тошноту и головокружение. Гулкие взрывы на время лишали слуха. От ударных волн лопались стекла и выходила из строя радиосвязь.
Авианалеты продолжались целые сутки. На следующий день эскадрильи «хейнкелей» подвергли завод ковровым бомбардировкам. Заводской двор был обстрелян тяжелой артиллерией. Неожиданно немецкие пушки замолчали. Прозвучала команда: «Приготовиться!» Сибиряки уже знали, что последует за этим затишьем. Через несколько секунд они услышали рев тяжелых двигателей и металлический скрежет. По булыжной мостовой двигалась немецкие танки.
Немцы очень скоро поняли, что бойцы из дивизии Гуртьева не собираются отсиживаться в окопах, дожидаясь их атак. Из 100-й егерской дивизии сообщили: «Русские контратакуют каждый день – на заре и вечером». Постоянные контратаки Красной Армии изматывали немецких солдат. Большую помощь в обороне
завода оказывал заградительный огонь тяжелой артиллерии с восточного берега Волги.На заводе «Красный Октябрь» части 414-й противотанковой дивизии расположили свои орудия среди каменных завалов, используя куски металла для маскировки и прикрытия. Они приготовились к стрельбе прямой наводкой. 28 сентября два полка из 193-й стрелковой дивизии переправились через Волгу и быстро заняли заранее установленные позиции. На следующий день немцы, как «гостеприимные хозяева», приветствовали их массированным авианалетом. Потери русских росли. Советское командование направило в Сталинград 39-ю гвардейскую стрелковую дивизию, хотя она насчитывала всего треть личного состава.
К началу октября атаки немцев стали еще яростней. В бой были введены новые силы – 94-я пехотная и 14-я танковая дивизии. Русские же больше теряли. Их части были раздроблены, зачастую не имели связи друг с другом. Но группами или в одиночку, не получая приказов, бойцы Красной Армии продолжали сражаться. В бою за завод «Баррикадный» сапер Косиченко и неизвестный танкист, оба раненые, зубами вытаскивали чеки гранат. По ночам саперы короткими перебежками продвигались вперед. Каждый нес по две мины, которые устанавливали на подступах к позиции. Немецкие атаки разбивались о твердый и суровый сибирский характер. После боя потери в одном из немецких саперных батальонов составили 40 процентов. Командир батальона был в состоянии шока.
Дивизии армии Чуйкова были измотаны боями и сильно истощены. С боеприпасами дело обстояло хуже некуда. Тем не менее 5 октября заместитель командующего Сталинградским фронтом генерал Голиков переправился через реку и доставил в штаб Чуйкова приказ Сталина не только удержать город, но и выбить немцев с занятых ими позиций. Чуйков проигнорировал это распоряжение. Он знал, что его части держатся только благодаря постоянным интенсивным обстрелам русской артиллерии, которая вела огонь с восточного берега Волги. Время подтвердило правоту Чуйкова. 6 октября после относительно спокойного дня немцы предприняли энергичное наступление на Сталинградский тракторный завод. 14-я танковая дивизия атаковала его с юго-запада, а 60-я моторизованная – с запада. За время боя один из танковых батальонов был почти полностью уничтожен огнем «катюш». Чтобы достичь максимальной дальности стрельбы, пришлось приподнимать передние колеса грузовиков, на которых находились реактивные установки. Между тем части 16-й танковой дивизии немцев атаковали северную промышленную окраину Спартаковки, оттеснив остатки 112-й стрелковой дивизии и 124-й ополченческой бригады. Армия Чуйкова удерживала теперь лишь узкую полоску земли вдоль западного берега Волги. Казалось, еще немного – и русские будут сброшены в воду.
В таких условиях переправа через Волгу была очень опасна. Германские пушки и пулеметы, установленные на прямую наводку, давно пристреляли все цели. Узкий понтонный мост соединял восточный берег с западным через Зайцевский остров. Его построили военные моряки из Ярославля. В темноте по этому мосту пробирались бойцы, нагруженные продуктами и боеприпасами. Немцам трудно было попасть в узкую переправу, но разрывы снарядов подвергали жизнь солдат смертельной опасности. Крупные грузы и группы раненых переправлялись на грузовых судах, танки – на баржах. Василий Гроссман писал: «Как только наступала темнота, люди, отвечающие за переправу, выбирались из своих убежищ и принимались за работу».
Около причалов на восточном берегу в блиндажах были размещены полевые пекарни и кухни. Были даже бани. Несмотря на относительный комфорт, порядки на восточном берегу были еще строже, чем в Сталинграде. Грузовые суда поступили в распоряжение нового начальника НКВД генерал-майора Рогатина, который также руководил военной службой Речного района.
Потери среди моряков речной флотилии были сопоставимы с потерями во фронтовых батальонах. Например, пароход «Ласточка», эвакуируя раненых, только за один рейс получил десять серьезных пробоин. Уцелевшие члены экипажа весь день латали корпус судна, а с наступлением темноты вновь отправились в рейс. 6 октября перевернулась перегруженная лодка, и шестнадцать человек из двадцати одного утонули. Некоторое время спустя другое судно пристало к берегу в неположенном месте, и 34 человека подорвались на минах. Пришлось обнести минное поле колючей проволокой.