Сталинградская Богородица
Шрифт:
А вскоре нашелся другой руководитель, Гиммлер. Он продолжал наращивать собственную армию, СС. Примерял на себя роль военачальника, рождались волнующие мысли о будущей борьбе за власть. В числе прочих рейхсфюрер СС подмял под себя национальные формирования. Правда, и здесь не все ладилось. В 1941 г. среди французов, бельгийцев, голландцев, жителей скандинавских стран было сколько угодно желающих поучаствовать в походе на Россию. Но немцев столь массовый энтузиазм смутил, они набирали лишь ограниченные контингенты добровольцев. Теперь принимали всех. Но число желающих резко упало. Тем не менее на фронтах действовали французская дивизия СС «Шарлемань», бельгийские «Лангемарк» и «Валлония», скандинавские «Викинг» и «Нордланд», голландская «Лансторм Нидерланд», чешская «Валленштайн».
Гиммлер взял в свое ведение и казаков. Дивизию фон Паннвица развернули в 15-й кавалерийский корпус СС. А при главном штабе войск СС был образован «казачий резерв» во главе со Шкуро. Создавались также 13-я мусульманская дивизия СС «Ханашар», 15-я и 19-я латышские, 20-я эстонская дивизии СС, 14-я и 16-я украинские. Они, кстати, проявили себя отвратительно. В сражении под Бродами немцы жаловались, что 14-я дивизия СС «Галичина» побежала первой, тем самым подставила под обход соседние германские соединения. А в окружении не слушала приказов, забилась в болото, где ее и уничтожили.
Однако Гиммлер воссоздал погибшую «Галичину», набрал в нее бежавших украинских полицаев и прочих подобных воинов. А Бандеру немцы выпустили из тюрьмы, стали заигрывать, надеясь развернуть партизанскую войну в советских тылах. Хотя Бандера был себе на уме, от официальных договоренностей уклонялся. Он же видел, куда клонится война. Стоило ли перекрывать себе дорогу сговориться с американцами, англичанами? Украинское повстанческое движение действительно возникло. Но до уровня советских партизан ему было слишком далеко. Националисты не были едиными. Кроме бандеровцев создавали свои отряды мельниковцы, бульбовцы и пр. Лидеры враждовали, делили между собой районы влияния, доходило до вооруженных столкновений.
Впрочем, и сама идея борьбы за независимость оказывалась дутой. Подавляющее большинство украинцев ничего дурного от русских не видели. Малочисленные идейные националисты обрастали любителями пограбить, дезертирами, обманутыми. Операции сводились к налетам на беззащитные села, зверским убийствам крестьян, якобы «продавшихся москалям». На дорогах нападали на обозы, на отдельные машины или мелкие группы военнослужащих, отбившиеся от своих. Но боев с более крупными подразделениями не принимали, исчезали в лесах. В свою очередь, и советские войска не могли покончить с ними. Фронт уходил на запад, в тылу оставалось недостаточно сил. Ликвидация бандеровцев отложилась.
О предстоящих переменах задумывались не только украинские предводители. В Эстонии зашевелились деятели старого буржуазного правительства и старых политических партий, распущенных советской властью. В феврале 1944 г. бывший премьер-министр Улуотс объявлял себя «исполняющим обязанности президента в изгнании». Вместе с несколькими другими активистами он образовал Национальный комитет Эстонской республики. Вступили в переговоры с эстонскими начальниками оккупационной администрации, Мяэ и Лицманом, и обе группировки нашли общий язык.
Администрация разрешила деятельность Национального комитета. А за это комитет поддержал мобилизацию эстонцев в германскую армию. Сам себя комитет объявил «предпарламентом», ставил перед собой задачу сформировать органы власти независимой Эстонии. Хотя подобные заявления не понравились гестапо. Со своими эстонскими шавками немцы не слишком считались, в апреле арестовали нескольких членов комитета. Остальные перепугались, попрятались. Но летом 1944 г. на фронтах обозначилась полная катастрофа, и оккупанты махнули рукой. Освободили арестованных политиков, снова разрешили им собираться, вдруг чем-нибудь помогут? 1 августа Национальный комитет провозгласил себя «носителем высшей государственной власти в Эстонии», началось формирование правительства во главе с Отто Тийфом. А с нацистами за их снисходительность эстонские демократы расплатились чем могли. 19 августа Улуотс по приглашению немцев выступил по радио, призвал народ приложить все силы для борьбы с Красной армией, вступать в ряды вермахта
и СС.Подобные «независимые» организации возникли и в Латвии, Литве. Но круче всего завернулись интриги в Польше. Эмигрантское правительство в Лондоне (после гибели в катастрофе Сикорского его возглавил Миколайчик) однозначно рассматривало Советский Союз в качестве врага. Ранее уже отмечалось, что с 1939 г. создавались отряды Армии Крайовой (АК), подчиненные лондонскому правительству. Однако никаких активных выступлений они не предпринимали. В приказах прямо указывалось, что главное – «копить силы». Из Лондона в Польшу был прислан командующий АК, генерал Коморовский по кличке Бур. В частности, он запретил поддерживать восстание в варшавском гетто. Мало того, некоторые еврейские группы вырвались из гетто и пытались партизанить в лесах – Бур-Коморовский требовал уничтожать их, называя «бандитскими». А русских считал более опасными врагами, чем немцы.
Осенью 1943 г. он разъяснял: «Мы не можем допустить восстания в то время, когда Германия все еще держит Восточный фронт и защищает нас с той стороны. В данном случае ослабление Германии как раз не в наших интересах. Я вижу угрозу в лице России… Чем дальше от нас находится русская армия, тем лучше для нас. Мы не можем вызвать восстание против Германии до тех пор, пока она держит русский фронт, а тем самым и русских, вдали от нас…» Это было не только личное мнение Коморовского. 1 октября 1943 г. лондонское правительство разработало для АК инструкцию на случай «несанкционированного вступления на территорию Польши советских войск»! Указывалось: «Польское правительство направит протест Объединенным Нациям против нарушений польского суверенитета – вследствие вступления Советов на территорию Польши без согласования с польским правительством – одновременно заявляя, что правительство с Советами взаимодействовать не будет».
Вот так! Если хотите нас освобождать, согласуйте! А мы будем кочевряжиться! Амбиции правительства Миколайчика заносились до такой степени, что дальше некуда! В январе 1944 г. оно прислало в Польшу меморандум: «Польской военной целью на востоке является сохранение границ 1921 г. – при включении Литвы в Польшу и максимальном ослаблении России путем отрыва от нее Украины и Белоруссии и привязка их в политическом и военном плане к Польше». В общем, грезили не только о возвращении Западной Украины и Западной Белоруссии! Нет, всей Украины и Белоруссии, еще и Литвы! Возродить Речь Посполитую, какой она была в XVII в., до Богдана Хмельницкого!
И если с немцами АК до поры до времени не воевала, то с советскими партизанами предписывалась жестокая борьба. В секретных документах предусматривалась также война против Красной армии, если она войдет в Польшу. Причем для этого не только допускалось, а даже прямо предписывалось «использование польской полиции, ныне официально находящейся на службе у немцев». Для разжигания вражды против русских были разработаны специальные рекомендации. Сами по себе они представляются весьма любопытными. От пропагандистов АК требовалось внушать народу следующие тезисы: русские хотят захватить Польшу, закрыть все костелы, обратить поляков в православную веру, а несогласных отправить в Сибирь. Советская агентура в Англии переслала в Москву массу подобных документов. Они ложились на стол Сталина и никак не способствовали симпатиям к правительству Миколайчика.
А в преддверии летнего наступления советских войск польские стратеги в Лондоне разработали план «Буря». Армия Крайова должна была уловить момент, когда немцы уже побегут, а русские еще не придут. Поднять восстания, захватить власть и встретить русских «в роли хозяев». Причем встретить «на неразобранных баррикадах». Командиры АК при этом выступали представителями законного правительства, и советским командирам предстояло договариваться с ними. Да еще попробуй договорись! Для АК допускалось только «разовое» взаимодействие. В остальном требовалось диктовать свои условия. Если же русские не захотят считаться с ними, применят силу, предписывалось сопротивляться на тех же «неразобранных баррикадах», начинать партизанскую борьбу.