Сталинградская Богородица

Гитлер, узнав о перевороте, был взбешен. Порывался немедленно ударить на Рим. Но его охладили – ударить-то было нечем! Все силы увязли под Курском. Причем измена гнездилась не только в Италии, но и в самом Берлине. Начальник абвера Канарис поддерживал весьма плодотворные контакты с маршалом Бадольо, посылал своих представителей на переговоры итальянцев с западными державами. Но от фюрера сведения об этих переговорах скрывал. Лгал, что в Италии произошли только персональные перестановки. Бадольо тоже пытался вешать лапшу на уши, будто отставка Муссолини не скажется на политике итальянцев, они остаются верными союзниками Германии.

В Берлине ему не верили, но и что-либо предпринять было невозможно. В Италии у немцев располагалось всего 8 дивизий. Слишком мало по сравнению с итальянской армией, флотом, карабинерами. С правительством Бадольо обменялись вежливыми реверансами, изображали, будто в восторге от его обещаний. Старались хотя бы потянуть время, не подтолкнуть к открытой измене. Меры предосторожности принимались только исподволь. До сих пор объединенной группировкой в Италии командовали итальянские военачальники, только авиацией руководил фельдмаршал Кессельринг. Теперь все германские части на здешнем театре вывели из подчинения итальянцам, передали под начало Кессельринга.

Ему слали тайные инструкции о бдительности, о готовности действовать против ненадежных партнеров.

Ну а в Сицилии переворот усугубил развал. Всякое сопротивление рухнуло. Продвижение англичан и американцев сдерживала уже не оборона, а напрочь забитые дороги! Итальянские и немецкие толпы протискивались в порты, чтобы выбраться с острова. Такие же толпы катились навстречу – сдаваться в плен. Сталкивались, создавая многокилометровые пробки. Наконец разобрались. 140 тыс. человек капитулировало, примерно столько же отчалило на материк. 17 августа англичане и американцы дождались, пока из порта Мессины отчалят набитые пароходы. В город вошли без боя.

А переговоры западных держав с правительством Бадольо завершились 3 сентября. Подписали секретное соглашение о перемирии, и в этот же день союзники принялись высаживаться в Италии. Новое правительство приказало своим войскам не оказывать сопротивления. Таким образом, секреты становились уже очевидными. Возмутились дипломаты Риббентропа, засыпав Рим запросами и нотами. 8 сентября правительство Бадольо сбросило маски, официально объявило о разрыве с Германией и перемирии с ее противниками. В итальянских портах стали причаливать английские и американские пароходы, выгружать солдат, машины, танки.

Между прочим, эта операция выглядит довольно некрасиво не только с военной, но и с моральной точки зрения. Если бы высадка осуществилась на севере полуострова или в районе Рима, то 8 дивизий Кессельринга, стоявшие на юге Италии, оказались бы отрезаны и погибли. В ставке Гитлера это считали само собой разумеющимся – ведь противники не страдали умственной неполноценностью, чтобы действовать иначе. Вечером 8 сентября упомянутые 8 дивизий уже списали как «безвозвратно потерянные» [149]. Кроме того, при высадке на севере силы союзников значительно пополнились бы, вобрав в себя итальянскую армию. Была бы захвачена мощная промышленность Северной Италии, работавшая на Германию.

Но… в штабе Эйзенхауэра было принято иное решение – высаживаться только на южной оконечности полуострова. К 10 сентября, когда это обозначилось, в Берлине вздохнули с чрезвычайным облегчением. Сочли настоящим чудом. Фронт уцелел и удержался! 6 из 8 германских дивизий бросились в контратаки на высадившихся американцев, даже чуть не скинули их в море. А прочими силами Кессельринг получил приказ оккупировать изменившую Италию. На помощь к двум дивизиям, оставшимся у него, наскребли все что могли: охранные роты и батальоны из Франции, команды новобранцев, несколько разгромленных частей, выведенных из России на переформирование.

Вооруженные силы Италии многократно превосходили их, находились на родной земле! Но правительство боялось немцев. Король и Бадольо, объявив о выходе из войны, сразу сбежали из Рима в Бриндизи – на юг, под крылышко к новым покровителям. Войска остались в подвешенном состоянии. С американцами и англичанами замирились, но и немцы были вчерашними друзьями, о каких-то боевых действиях против них приказов не поступало. Сидели и ждали: что делать? А вчерашние друзья не церемонились, брали напором и наглостью. Ничтожные команды немцев оцепляли итальянские казармы, требуя разоружиться. И слушались! Целые полки и дивизии дисциплинированно строились, шагали в места, отведенные для пленных.

В гаванях Ла-Специи и Генуи стоял итальянский флот – 206 кораблей. При подписании перемирия его судьбой озаботились англичане, требовали, чтобы флот не попал к немцам. Поэтому моряки, в отличие от армейских частей, получили указания сбежавшего правительства уходить в Северную Африку. 9 сентября ядро флота – три линкора, отряд крейсеров и миноносцев – покинуло порты. Немцы выслали бомбардировщики, линкор «Рома» был уничтожен, погибло 1300 офицеров и матросов. Часть кораблей ремонтировалась, не могла выйти в море, и правительство распорядилось затопить их. Хотя к портам уже спешили немцы. Матросов и офицеров, отправивших свои корабли на дно, они расстреливали до единого человека.

Множество итальянских частей неожиданные перемены застали на разных фронтах. На них вдруг сваливались известия об отставке дуче, а потом о выходе из войны и… о том, что они стали предателями для немцев. Судьба этих войск, разбросанных по Европе, была различной. Во Львове стоял итальянский полк, его разоружили и предложили принести новую присягу, служить Германии. Полк отказался. Все 2 тыс. солдат и офицеров были расстреляны. Аналогичным образом истреблялись некоторые части в Польше, на Балканах. Кое-где итальянцы не соглашались разоружаться, оказывали сопротивление. Но их окружали, пугали танками и пушками, и они скисали.

В Албании итальянские войска получили сразу несколько противоположных требований. Правительство Бадольо прислало указания допустить в порты англичан, разоружаться. Греческие и югославские партизаны закидывали предложения сдавать оружие им и переходить на их сторону. Соответственно, немцы выставляли ультиматумы сдавать оружие им и никому другому. Местное начальство выбрало третий вариант, приказало подчиненным разоружаться только перед немцами, передать им албанские города и объекты.

На острове Корсика вместе с итальянцами располагались части французского вишистского правительства. Они уже успели оценить, что продолжать службу нацистским прихлебателям не стоит, пора менять ориентиры. А тут как раз и итальянцы зависли в непонятном положении. Французы сговорились с ними, напали на немецкие отряды на Корсике, кого-то взяли в плен, кого-то вынудили бежать.

Одна из итальянских дивизий прикрывала греческие острова в Эгейском море – Родос, Самос, Лерос и др. Англичане сочли, что перед ними открылась великолепная возможность захватить острова под свой контроль. С итальянскими командирами нашли общий язык, договорились действовать вместе. Гарнизоны повернули оружие против немцев, к ним присоединились греческие повстанцы. Стали прибывать британские и южноафриканские контингенты под командованием генерала Тилни. Но с высадкой на ключевом острове, Родосе, англичане промешкали. Гитлер немедленно бросил на остров парашютистов, они раздавили итальянцев до появления союзников.