Сталинский сокол

Но вместо того чтобы опустить тубус на землю и мирно поднять руки, незнакомец крутанулся на месте и, придав ускорение клиринговой амуниции, бросил ее в лицо Васнецову. Тот вынужден был отпрыгнуть в сторону и тем самым потерять выгодную позицию. Швабры и щетки громко застучали по мостовой.

Воспользовавшись замешательством противника, «уборщик» бросился вперед и боднул разведчика головой в живот, попытавшись при этом выбить у него из рук пистолет. Секундная заминка, и вот уже оба, потеряв равновесие, упали на асфальт и, вцепившись друг в друга мертвой хваткой, принялись кататься по холодным камням.

Удары градом сыпались на бока и голову Петра, он едва успевал увертываться и ставить блоки. Пистолет, задетый чьей-то ногой, улетел в дальний конец тупика. Противники рычали и рвали друг на друге одежду. В считанные секунды дорогой добротный наряд Петра превратился в жалкие лохмотья. Роба «уборщика» в этом отношении пострадала меньше: она лишилась карманов и лямок, но в остальном уцелела.

Силы борцов оказались примерно равны. Получив одинаковое количество тумаков и затрещин, они отвалились в разные стороны и, меряя друг на друга злобными взглядами, попытались отдышаться и прийти в себя.

– Ты же не полицейский, – наконец прошипел Кларк. В ходе драки он потерял все свои маскировочные атрибуты. Очки в тонкой оправе со вставленными в них простыми стеклами, раздавленные, лежали неподалеку. Парик, прикрывающий яркую рыжую шевелюру, слетел и теперь валялся в луже, оставшейся от прошедшего накануне ливня.

– А ты не американец, – скорчил гримасу Петр.

Передохнув еще немного, соперники вновь принялись мутузить друг друга. Удар, второй, третий! Драка грозила скорее обессилить соперников, чем принести кому-либо из них победу.

Вновь раскатившись в разные стороны, они, тяжело дыша, вытирали кровь с разбитых губ и бровей.

– Да, я не полицейский, – губы процедил Васнецов. Хитрый удар в правый глаз начисто лишил его части обзора, ребра гудели, будто по телу прошелся паровой каток.

Напротив Петра, прислонившись спиной к кирпичной стене, сидел ирландец. Он находился в не менее плачевном состоянии. Точные удары Петра рассекли ему бровь, голова у него кружилась, скорее всего он получил сотрясение мозга, когда приложился головой о булыжники мостовой.

– А я не американец, – прохрипел он, стараясь унять поток крови, застилавший лицо. – Что тебе надо, чертов ублюдок?

– «Девушку с жемчужной сережкой», – ответил Петр. – Ты положил ее в тубус и под шумок вынес из музея.

– И как же я это совершил? – зашелся в кашле Габриель, пытаясь встать и придать своему телу вертикальное положение.

– Очень просто, – уцепившись пальцами за выступающую кирпичную кладку, Петр поднялся на ноги. – Твой подельник Эрик подменил оригинал копией, пока ты устраивал представление с электричеством. Потом ты, пользуясь свободным проходом для служащих музея, поместил картину в тубус и, сделав охране ручкой, покинул здание…

– Тебе бы книжки писать. Какая фантазия…

Произнеся последние слова, ирландец сделал бросок в направлении валявшегося неподалеку пистолета. Увидев это, Петр, превозмогая боль в поломанных ребрах, рванул вперед, вцепился в ноги Кларка и повалил его на землю. На этом, собственно, их драка закончилась. Бывший уборщик попытался вывернуться, но ударился головой о стену и, потеряв сознание, рухнул на землю, увлекая за собой противника.

Несколько секунд Васнецов лежал, не веря своей удаче. В какой-то момент он уже начал сомневаться, что сможет выиграть этот бой. Рыжий оказался на удивление крепким парнем и нанес ему несколько весьма чувствительных ударов руками и ногами по самым неприятным и уязвимым точкам.

Пощупав пульс и убедившись, что противник всего лишь отключился, а не отдал богу душу, Петр поднял с земли тубус и вытащил на свет картину. Достав из внутреннего кармана пиджака утреннюю газету, он плотно завернул в нее сокровище. Потом, подумав, снял изорванный в драке пиджак и подложил его под голову поверженного врага.

Кобуру и пистолет разведчик выкинул в мусорный контейнер. Лишенный верхней части гардероба, он справедливо рассудил, что ношение огнестрельного оружия на улицах может вызвать интерес у местных органов правопорядка. Впрочем, происхождение синяков и кровоподтеков на лице тоже способны заинтересовать полицейских.

Бросив последний взгляд на бесчувственное тело противника, Петр поковылял в сторону оживленной улицы. Ловя на себе косые взгляды прохожих, он добрел до остановки, присел передохнуть и, чувствуя, что теряет сознание, мертвой хваткой вцепился в заветный пакет. Удары, нанесенные ирландцем, все-таки достигли цели.

«Временной рукав» Виноградова

Громкий стук в дверь заставил полковника отвлечься от телевизора. Получив ключи, он тут же зашел в номер и, плотно затворив за собой дверь, отправился в ванную. Сбросив с себя насквозь пропотевшую и испачканную землей одежду, он встал под обжигающе холодные струи душа и, закрыв глаза, попытался сосредоточиться. Временное убежище позволяло перевести дух, привести себя в божеский вид, но и только. Полковник был уверен, что едва он покинул холл, чертов мальчишка за стойкой бросился оповещать полицию о крайне подозрительном постояльце, имеющем на руках солидную порцию наличности.

Засветив перед парнем деньги, полковник совершил оплошность, которую еще предстояло исправить, но перед этим следовало все-таки немного отдохнуть.

Смыв с себя пот и грязь, Виноградов обмотал вокруг бедер белое пушистое полотенце и, пройдя в комнату, включил телевизор. Тут в дверь постучали.

– Кто там? – произнес он по-английски.

– Обед, сэр. Вы заказывали обед.

Голос за дверью показался полковнику подозрительным. Вежливый, но уверенный, он мог принадлежать управляющему, рекламному агенту или скажем, полицейскому, а уж полицейских Виноградов хотел видеть в самую последнюю очередь.

– Да, секунду, я не одет.

Осторожно опустившись на пол, Виноградов с неким извращенным удовольствием убедился в своей правоте. В тонкую щель между дверью и полом можно было отчетливо различить две пары форменных ботинок на толстой каучуковой подошве.

– Я подожду, сэр, – тут же согласился голос из коридора.

– Да-да, пять минут.

В ванной он, отшвырнув безнадежно испорченный пиджак, начал судорожно натягивать брюки. Рубашку в мелкой россыпи бурых пятен также проигнорировал, она явно выбивалась из общей картины, так что пришлось ограничиться майкой. Настойчивый стук в дверь повторился. Виноградов, не обращая на него внимания, влез в ботинки и, схватив сверток, бросился в спальню.

– Сэр, с вами все в порядке?

– Да-да, секунду.

Кляня себя за вопиющую беспечность, Всеволод схватил со стола графин и, встав сбоку от двери, резко распахнул ее. Первый удар пришелся на офицера, который легкомысленно ринулся в дверной проем, подставив под удар ничем не прикрытую голову. Графин, подобно тяжелой булаве, обрушился на черепную коробку несчастного и рассыпался на тысячи мелких сверкающих осколков. Бросив взгляд на оседающего на ковер стража правопорядка, Виноградов с разбегу припечатал плечом дверь, за которой стоял напарник первого полицейского, а затем, выскочив в коридор, нанес ему удар в кадык. Обшаривать лежащие на полу тела было некогда. Глухой стук толстых подошв по дощатому полу коридора и вой сирен, доносившийся с улицы, спутал все карты.