Сталкер

Обхватываю ее горло одной рукой и крепко удерживаю, трахая ее лицо со всем рвением. Черт, это потрясающе. Ее рвотные позывы и кашель волнуют, только добавляя удовольствия, которое накапливается во мне.

Позволяю ей секунду отдышаться, ее слюна размазывается по щекам.

— Посмотри на беспорядок, который ты устроила, грязная Принцесса, — протягиваю я, ухмыляясь. Замечательно.

Я позволяю своему члену скользнуть обратно в ее нетерпеливое горло. Свирепо хватаю поводок и подтягиваю к себе, заставляя ее голову оставаться там, где она есть —прямо напротив моего гребаного паха. Эта кожаная вещь обеспечивает идеальное управление, и мне нравится ощущать ее и эту степень контроля над ней. Изысканный внешний вид и чувство, что мой поводок на шее, кольцо, которое означает мое владение ею... Так чертовски прекрасно. Как чертова извращенная сказка.

Я толкаюсь членом в ее горло так далеко, как могу, пока она не задыхается, а затем выхожу, только чтобы снова вонзиться обратно. Боже, мои яйца тяжелеют, и я так чертовски стремлюсь взорваться. Вопрос только в том, куда.

Выхожу из ее рта и улыбаюсь, когда она облизывает губы.

— И как тебе на вкус мой член, сладкие щечки?

— Соленый, — отвечает она.

— Спорю, ты бы хотела большего, — протягиваю я, размазывая смазку, смешанную с ее слюной, по губам. Черт, она выглядит так мило с оттраханным лицом. Такая грязная... Меня будоражит этот ее вид. Я так давно мечтал увидеть ее такой… полностью мокрой и грязной. Такой, какой она должна быть.

— Скажи мне, Принцесса, ты действительно думаешь, что это плохо?

— Плохо? Да, — отвечает она, после того, как я вхожу и выхожу из ее рта.

Я щурюсь.

— Думаешь, это действительно наказание?

Ванесса делает вдох, и проходит секунда, прежде чем звучит ответ:

— Ты мог бы сделать мне и хуже.

Отвечаю ей смехом.

— Ты… я знал, что до тебя в итоге дойдет.

Она улыбается мне такой милой улыбкой, что мне попросту хочется задушить ее.

Так я и делаю. Моими яйцами.

— Соси их, — стону я, когда ее язык проходится по моей мошонке. Я мастурбирую над ней, пока девушка не обхватывает их губами и нежно массирует. — Черт, это хорошо. И ты, блядь, не укусишь, иначе, клянусь, видит Бог, я…

— Не укушу, — бормочет она между движениями. — Обещаю.

— Хорошо. Тебе лучше помнить про нож и тот факт, что я чертовски люблю королевскую кровь.

Я позволил ей сосать мои яйца до тех пор, пока не зашел так далеко, что чуть не кончил прямо на ее грудь. Но я хочу насладиться этим моментом, чтобы он остался нашим совместным воспоминанием, чтобы она знала, чего ей не хватало все эти годы.

После еще нескольких рывков я отнимаю руку от члена и отступаю от Ванессы. Хватаю ее лицо и заставляю смотреть на меня.

— Скажи мне, сладкие щечки, где ты ее хочешь?

— Хочу что?

— Мою сперму, Принцесса. Твой красивый рот или твоя мокрая киска. Выбирай.

Она вспыхивает.

— Я не… я не хочу выбирать.

Слегка похлопываю ее по щеке.

— Выбирай. Или я сделаю выбор за тебя, и он не будет таким уж приятным.

Она сглатывает.

— Киска.

Я наклоняю голову и подаюсь вперед, чтобы ударить ее по лобку, заставляя ее застонать.

— Что ты сказала?

— В мою киску, пожалуйста!

— Умоляй, — рычу я, запихивая свой член обратно в ее рот. Она давится от внезапного вторжения, едва в силах принять весь ствол до конца, когда я несколько раз толкаюсь в нее и снова выхожу.

Ванесса жадно хватает воздух ртом.

— Пожалуйста, кончи в мою киску.

— Хмм, — стону я, снова схватив ее за горло. — Ты хочешь мою сперму в твоей тесной дырке?

— Нет, — говорит она.

— Что нет? — Я снова шлепаю ее по складкам, и на этот раз дрожь проходит по всему ее телу.

— То есть, да!

— Хороший выбор, — отвечаю я, улыбаясь, как сумасшедший сукин сын.

Проведя пальцами по волосам, я подхожу к другой стороне стола и снова развязываю ее ноги, чтобы притянуть к себе. Мне даже не нужно связывать ее снова, потому что она автоматически разводит передо мной колени и впускает меня.

Не даю ей ни единой секунды, чтобы подготовиться, прежде чем до самого основания зарываюсь членом в ее влажность, заставив ее издать громкий стон. Ее мышцы сжимаются вокруг моего члена, заставляя его пульсировать от удовольствия. Черт, это так здорово — наконец-то брать ее без презерватива. Она чертовски влажная. Я даже не могу описать это.

— Святое дерьмо, — бормочет Ванесса, когда я глубоко вонзаюсь в нее.

— Больше похоже на святой трах, — протягиваю я.

— Черт, да, — добавляет она, заставляя меня тихо рассмеяться.

— Ты — сама похоть, ты знаешь это? — говорю я, толкаясь еще несколько раз, вырывая из нее такой громкий стон, что, думаю, его можно услышать и на расстоянии в несколько миль. — Всегда с такой чертовой готовностью принимаешь мой член, как хорошая девочка.

— О, черт меня побери, — стонет она, хватаясь за поводок скованными руками.

— Так жаждешь, да? Ты больше не будешь с этим бороться.

— Сделай это, — бормочет она, когда я тянусь к поводку в ее ладонях. — Возьми меня.

— Сладкие щечки, — шепчу я, облизывая губы, — я, блядь, уже давно владею тобой.

Толкаюсь в нее еще три раза, пока мой член не начинает пульсировать, а ее тело — дрожать.

Она визжит.

— Блядь! Я кончу!

Шлепаю по ее груди, заставляя ее сопротивляться.

— Ты не умоляла, Принцесса. Помни, кому принадлежит эта киска. Мне. Так что ты, блядь, не кончишь, пока не спросишь меня.

Ударяю по второй груди для равновесия, но уже слишком поздно. Я чувствую ее оргазм, потому что ее киска выдаивает мой член. И хотя она не просила об этом, я дарю ей удовольствие насладиться очередным оргазмом до того, как опустошусь в нее. Ее чрезмерная влажность выводит меня на грань, и с громким стоном я отпускаю всю эту неудержимую похоть.

— Вот так, Принцесса. Я кончу в твою влажную киску, — бормочу я, изливаясь так глубоко в нее, как только могу. Она дышит, широко открывая рот, когда разваливается подо мной, выгнув спину, чтобы приблизиться и усилить мой оргазм. Еще четыре рывка, и моя сперма буквально вытекает из нее, когда я вынимаю наполовину опавший член из ее киски.

Хлопаю ее по внутренней части бедер, заставляя задрожать и сдвинуть ноги вместе.

— Держи все в себе, Принцесса, — протягиваю я, подходя к ее лицу, чтобы развязать «резинку», которой я завязал ее волосы. Она все еще лежит на столе, не сдвинувшись ни на дюйм, пока я удерживаю ее за поводок и поднимаю в сидячее положение. Ее лицо — полный хаос. Не так, словно «я слишком много выпила», а так, будто «меня отымели так, что я не могу думать трезво». И это вызывает у меня чертовски гордую улыбку. Ебаный ад.