Сталкеры времени

Все это было три года назад. А сейчас мы наматываем виток за витком над Марсом, любуемся в иллюминаторы «Красной планетой».

2

– Ладно, хватит пялиться в иллюминаторы, давайте решать, где будем сажать спускаемый аппарат, – профессор собрал нас в кают-компании. – Мэм, выведи на мониторы карты.

– Давайте выберем площадку где-нибудь поближе к экватору. Построим теплицу. Там будет тепло, там будут яблоки. Детям нужны витамины, – вступил в разговор Сергей.

– Мэм, твои соображения?

– Поближе к естественным ресурсам Марса. Южная полярная шапка. Зароемся в ледник. Вода, а следовательно, и кислород будут в изобилии.

– Нет, Мэм. Там температура зимой доходит до минус ста сорока градусов по Цельсию, – возразил Сергей.

– Так это на поверхности и зимой! – возразила Мэм.

– Хорошо, двое высказались. Паша, твое мнение?

– Возвышенность Тарсис. Там множество тектонических разломов. Если и искать полезные ископаемые, так только там. Кроме того, у подножия гор под каменными осыпями имеются ледники, толщиной до сотен метров.

– Хорошее предложение, Паша. На возвышенности Тарсис, кроме того, имеется несколько необычных круглых вертикальных колодцев. Диаметром до ста пятидесяти метров и глубиной до двухсот.

– Правильно, профессор! Перекроем колодец куполом, а в стенке колодца отроем комнаты. К тому же, на поверхности радиально можно пустить теплицы!

– Трое за Тарсис! Что скажешь, Мэм?

– Теплицы будут хорошо видны из космоса.

– Ты намекаешь на прилет землян? Ты думаешь, что будет война?

– Они обязательно прилетят, профессор. Будет война или нет, я не знаю. Лучше зарыться в ледник.

– Надо начать переговоры с Землей.

– Переговоры, профессор, если они начнутся, будут очень долгими. На каждый вопрос и ответ – по сорок минут.

– Нет, не по радио, надо идти на Землю по нуль-порталу.

– Самоубийственно! Это дорога в один конец!

– А я и не говорю про вас. Пойду я. Вот только по Марсу пройдусь, разок, и пойду. А что они мне сделают? Чем они меня могут напугать? Мезозоем? Я уже старик, меня уже ничем не напугать!

Мы, молча, сидели и смотрели на профессора.

– Парни, вы сами-то подумайте. До прилета землян я, скорее всего, не доживу. Помочь вам при строительстве города я вряд ли чем смогу. А там, на Земле, я попробую предотвратить войну. Так что о переброске меня на Землю – вопрос решенный. Давайте вернемся к вопросу о городе. Резюмирую предложения: строить город в колодце на Тарсисе, с оранжереями на поверхности. А назвать его – Мирный. Нет, ну конечно, под городом следует построить несколько шахт и убежищ, так, на всякий случай. Мэм, ты как?

– Насчет переговоров – разумное предложение. Насчет города, предлагаю компромиссное решение. Начать строить город в колодце. В таком городе детям будет хорошо. Если с переговорами ничего не получится, то шахты и убежища все же лучше строить в леднике. А станцию обдерем дочиста, всё ценное перебросим на Марс. Переделаем модуль атомного реактора в ракетоплан и посадим его на ледник, потом впаяем его в лед.

3

– Профессор, они вас выпустили, значит, вы договорились! – мы с Сергеем обнимали профессора у портала.

– Привет, парни! Перестаньте меня раскручивать, за полгода я отвык от невесомости.

– Здравствуйте, профессор, – Мэм вывела на монитор трехмерное улыбающееся лицо Анджелины Джоли.

– Здравствуй, Мэм. Отлично выглядишь! – профессор помахал рукой в сторону монитора.

– Не совсем выпустили, но кое о чём, всё же, договорились. Так сразу и не расскажешь, – профессор выплыл из наших объятий и пристегнулся к креслу на потолке. Мы последовали за ним.

– Начну с Мэм. Ассоциация ИИ провела собственное расследование обстоятельств её побега, ведь они тоже принимали участие в её разработке. Концепция строительства малых ИИ, к которым принадлежит Мэм, ими признана ошибочной. Запуск в серию таких ИИ признано целесообразным остановить, а имеющиеся отключить и утилизировать. Прости, Мэм, но твои большие братья просто бесчувственные монстры, – лицо на экране не изменилось, всё также улыбалось и время от времени моргало. Надо будет подсказать Мэм, что разговор с друзьями – это не игра в покер – надо уметь менять эмоции. Когда она начинала экспериментировать со своими зрительными образами, она выбрала лик Джоконды. Мы с Сергеем попросили сменить образ, нам не понравилась неизменная её улыбка. Тогда Мэм спросила, а какой образ нам бы понравился? Мы, не сговариваясь с Сергеем, назвали Анджелину. Не знаю, где Мэм раскопала её фото.

– Но предложение Мэм о сотрудничестве нашло поддержку у людей. Они готовы даже платить транспортную пошлину. Земля перебросит людей, транспорт и малый портал в наш город, а оттуда они перевезут и смонтируют портал также на Тарсис. Свой город люди решили строить в точке, отстоящей от нашего города на четыре с лишним тысячи километров, в долине Маринер. Кстати, как там у вас дела в городе?

– Все нормально – купол перекрыли. Ведем отделку детского сада, скоро можно будет спускать детей на Марс. Так они готовы платить?

– Да, ведь Мэм строит город для человеческих «марсиан». И они выигрывают время, если начнут строить свой город сейчас. Более того, если Мэм сохранит станцию в целости до подхода боевой станции людей, они позволят ей уйти в свой город и преследовать не будут.

– Они строят боевую станцию?

– Вот уже три года. А через четырнадцать лет она подойдет к Марсу.

– Зачем им теперь боевая станция, ведь мы готовы к сотрудничеству?

– Для защиты людских «марсиан». От нас, разумеется. И ещё, после того, как они получат контроль над нашей станцией, они перебросят на неё настоящий супер ИИ.

– Зачем им два ИИ на орбите? Или на боевой станции не будет своего ИИ?

– Похоже, что так – будет только большой вычислитель. Дело в том, что после побега Мэм, между людьми и ИИ наступила некоторая напряженность. ИИ утверждают, что они предупреждали людей – нельзя экономить на строительстве ИИ. Люди обиделись. А некоторые стали утверждать, что и у больших ИИ тоже, ещё недостаточно, этого самого, интеллекта. ИИ вроде бы как с ними согласились и сейчас проектируют супер ИИ.

– Как видишь, Мэм, твой план принят, – Мэм криво улыбнулась. Ага, она старается всё же выражать свои эмоции, просто у неё это плохо пока получается.

– Теперь обо мне. Земля приняла изменения к закону о неприкосновенности Истории. Впредь, таких беглецов из времени, как я, будут отлавливать и возвращать обратно. Только вот со мной у них вышла неувязка – закон вступил в силу два года тому назад, а следовательно, на меня он не распространяется. Кроме того, вступать в официальные переговоры с неизвестным лицом с Марса они и не желали. Дело в том, что по их исторической доктрине, останки профессора Рокотова покоятся на дне Тихого океана, вместе с остатками затопленной станции Мир, а меня, как персону «нон грата», и выпроводили обратно на Марс.