Стальная: по пути пророчества

– - Нина... я не хочу причинять тебе боль, но если потребуется..., - Фран многозначительно замолчал.

– - Ты как раз и собираешься...

Темные брови приподнялись, выражая заинтересованность.

– - Кто?
– коротко уточнил Фран.

– - Надя. И это было неприятно.

– - Повернись. Я буду осторожен. Она, скорее всего, задела кожу у основания несформировавшихся чешуек. Это действительно больно.

За меня решила моя спина, которая неожиданно зверски зачесалась, и я потянулась поскрести ногтями, чтобы унять зуд.

– - Ну, что ты делаешь?
– Фран сделал несколько шагов вперед, резко развернул меня к себе спиной и бесцеремонно спустил халат с плеч, - Посмотри только, до крови расчесала.

Я вскрикнула и сложила руки на груди, пока халат окончательно с меня не сполз. Не хотелось бы предстать перед глиртом в чем мать родила. Это почему-то смущало.

– - Чешется. Папа не говорил, что будет так чесаться.

– - А откуда ему знать, он же не дракон и не глирт.

– - Этого мне только не хватало! Достаточно того, что он эльваф.

– - Полукровка.

– - Какая разница!
– фыркнула я, и на автомате пожаловалась Франу, - Я-то была уверена, что я чистокровный человек.

– - Нашла о чем переживать. Здесь ты человек.

– - С чешуей?

– - Под одеждой не видно.

Осторожные прикосновения Франчиаса рождали в моем теле тысячи маленьких разрядов, но не пронзительно болезненных, как в случае с Надей, а терпимых и даже приятных.

– - Постарайся не чесать. Перетерпи.

– - А это возможно?
– усомнилась я.

– - Помогает теплая ванная с маслами.

– - Какими?

– - Я схожу и все куплю. Когда это произошло?

– - Еще в пещере.

– - Я о чешуйках, - конкретизировал Фран.

– - Не знаю. Но мне кажется в момент, когда папа высыпал в ванную целое ведро льда.

– - Зачем?
– закашлялся Фран, давясь смехом.

– - У меня поменяли цвет глаза, и поднялась температура. Я попросила Надю позвонить папе. Папа испугался, что я превращусь прямо здесь и сейчас.

– - Слишком рано говорить о трансформации, тебе как минимум еще полгода-год мучиться частичными изменениями, пока организм полностью не приспособиться.

– - Но папа сказал, что я должна срочно вернуться на Орни'йльвир в святилище.

– - Да, это так. Но твое превращение проходит в приделах нормы, ничего критичного я не вижу. Если ты, конечно, не собираешься устраивать себе каждодневные ледяные души.

– - Тогда почему они появились?

– - В твоем случае, появление чешуи защитная реакция организма на резкое понижение температуры. Ты перед душем ссорилась с подругой?

– - Откуда ты знаешь?
– попыталась вырваться, но Фран придержал меня за плечи.

– - Повышение температуры тела, изменение цвета глаз, формы зрачка - обычная реакция оборотня. Раздражение, гнев, ярость, боль, радость, страсть - все сильные эмоции заставляют оборотня показать свою истинную сущность. Из-за чего ссорились?

– - Она назвала меня сумасшедшей... не прямым текстом, конечно, но...

– - Она задавала щекотливые вопросы, на которые ты не могла дать ответ.

– - Да.

– - Теперь-то она тебе верит?

– - Еще как.

– - Нина, ты хоть понимаешь, как рискуешь, доверившись ей?

– - Она моя подруга. Она помогла мне найти большую часть всех ингредиентов и ей было интересно только одно, во что я вляпалась, и как мне можно помочь.

– - Я могу быть и не прав, - задумчиво протянул великовозрастный парень, - но твоя подруга не сможет долго держать язык за зубами.

– - Не сомневаюсь.

– - Что?
– руки Франа застыли на моих лопатках, - Я не ослышался?

– - Нет. Она обязательно кому-нибудь растреплет. Но то, что у нее из этого получиться, даже фантастикой не назовешь - истинный бред сумасшедшего.

– - Она так плохо умеет рассказывать?

– - Так сильно привирает.

Фран хмыкнул, положил руки у основания шеи, провел вниз до локтей, вызвав мириады мурашек и взявшись за края ворота, накинул халат мне на плечи. Я застыла, все еще ощущая его прикосновения каждой своей чешуйкой. Да, что это со мной?

– - Все, я закончил.... И оденься.... простудишься.

***

Ночью Франчиаса разбудил крик. Он проснулся моментально. Схватил меч, лежащий на табуретке у дивана, и выскочил в коридор. Осторожно приоткрыл дверь в комнату Нины. Девушка спала крепким, но тревожным сном: она громко вскрикивала и металась, влажные от пота короткие пряди топорщились, губы кривились, а руки мертвой хваткой вцепились в истерзанное одеяло.

Мужчина положил меч на тумбочку, вырвал у Нины располосованное одеяло, перевернул нетронутой стороной и накрыл скорчившееся на белых простынях тельце. На ней только легкая ночная сорочка до пят. Сквозь полупрозрачную ткань просвечивают белые кружевные шортики.

Еще когда ложились спать, она долго возмущалась, что из-за чешуек не может надеть любимую теплую пижаму в цветочек, а без нее она совсем замерзнет. Бормотала то она себе под нос, но слышал Фран ее превосходно. И она действительно замерзала.

Фран обреченно вздохнул и сходил в гостиную за одеялом. Аккуратно, чтобы ненароком не разбудить, пододвинул Нину к стенке, лег рядом и укрыл себя и ее. Человечка дрожать не перестала, но чуть успокоилась и потянулась к теплу. Фран переместил ее голову себе на плечо, приобнял. Во сне Нина испустила тихий вздох облегчения и положила влажную ладошку ему на грудь. Фран свободной рукой убрал прилипшие прядки с ее щеки. Нина завозилась, устраиваясь поудобнее. Вдруг повернула голову и потерлась носом о его ладонь.