Стальная: по пути пророчества
Шрифт:
– - Она внучка Ма'Арийи.
– - Двоюродная.
– - В ней слишком много намешано.
– - Да, кому какое дело. Станет драконом, все остальные примеси уйдут.
– - Как ты можешь быть в это уверен?
– - Раньше так и было.
– - Посмотри на нее: в ее облике нет благородных черт. Смазлива - да, но не более.
– - О ее благородстве не тебе судить.
– - Ты меня не понял.
– - Зайрайс,
– - О судьбе Франчиаса! О чем же еще?!
– - Ха, захочет быть с ней, придется жениться.
– - Я этого не допущу! - взвилась гадюка.
– - Чего этого? Неужели ты думаешь, змееныш действительно заинтересовался ей? Не смеши меня. Он бабник и ловелас. Его за глаза давно "темным искусителем" прозвали.
О как? Я навострила уши. Фран игриво прикусил мою нижнюю губу. Эй, так не честно.
– - Что ты знаешь о Франчиасе, ис-сир Станислас?
– - Я ему лично пеленки менял, - фыркнул блондин.
– - Один раз, - тут же парировала кормилица, - и то это были не пеленки, а начная сорочка и он был слишком болен, чтобы справиться самому.
Меня затрясло от еле сдерживаемого смеха. На лице Франчиаса появилось выражение вселенской муки.
– - Зайрайс!
– - Она мне не нравится.
– - А, по-моему, очень даже ничего.
– - Вот и забирай ее себе.
– Съязвила гадюка. Все, так и буду ее называть.
– - Не могу. Я ее рай'и.
– - Не знаю такого закона, который бы запрещал рай'и жениться на своей рай'ане.
– - Боги, я же пошутил!
– - А, по-моему, это идея.
– - Иди ты, знаешь, куда, со своими идеями, Зайрайс! Я слишком стар...
– - Это ты своему отцу скажи. Сколько ему было, когда самый младший родился?
Кошмар! Сначала чувствовала себя как на смотринах, теперь, как будто подглядываю в замочную скважину.
– - Успокойся. У нее же дракон еще есть. Лассаиндиар-то от такого подарка судьбы не откажется. Узнает, что она стальная драконница - из кожи вон вылезет лишь бы заполучить ее.
Франчиас усмехнулся мне в губы и тихо прошипел.
– - Это мы еще посмотрим.
Я в замешательстве приподняла бровь. Фран прокусил рассеченную губу и, несмотря на мое слабое сопротивление заставил выпить своей крови, вкус который и без того я узнаю теперь из тысячи. Странный вкус. Ни соленый, ни сладкий, терпкий и непривычный. Я облизнула губы.
– -
Так, вы двое, хватит тут непотребством заниматься. Франчиас спать.Руки, удерживающие меня, ослабли. Я ударилась спиной о стену и стекла по ее шершавой поверхности, шипя от боли. Прощай мой пуховичок. Франчиаса подхватил Станислас и, уложив голову глирта младшего мне на колени, посмотрел на гадюку.
– - Нужно перенести их в дом. Здесь недалеко.
– - Я не понесу эту шутэри.
– - Зайрайс, не будь мелочной. Девочка ни в чем не виновата. Франчиас первым затеял эту игру.
– - Если ты называешь это игрой, Станислас, то я тебя удивлю.
– - Попробуй, - Станислас посмотрел на меня и коротко приказал, - Спать.
И я мгновенно провалилась в темноту. Как у него это получилось?
***
Я очнулась и сразу открыла глаза. Лежу на полу. В свое гостиной. В коридоре кто-то громко шипит и ругается, рядом сидит Матик и внимательно смотрит на меня. Он не ранен, только изрядно потрепан и от него разит кровью.
– - Привет.
"Привет".
– - Как дела?
"Нормально. Меня немного оглушили".
– - Не страшно. Главное, ты жив. А, почему я лежу на полу?
"Эта змея оставила лежать тебя здесь, отказавшись перенести на кровать".
– - Где Фран?
"Поверни голову".
Повернула. Франчиас лежит на диване, и его рука свисает с края, почти касаясь моего лица. Правильно, ему нужнее, хотя могла бы хоть в кресло меня усадить.
– - Как он?
"Рана на боку поверхностная, но она не заживает".
Нахмурилась.
– - Почему?
"Яд".
Я так резко вскочила на ноги, что в глазах потемнело, и мне пришлось подождать, пока зрение восстановится. Я посмотрела на Франчиаса. Он выглядел измотанным и болезненно бледным. Он и так от природы белокожий, а сейчас и вовсе, как полотно.
– - Это плохо. Что можно сделать?
"Женщина-глирт уже влила в него свое снадобье, но оно не помогло".
– - Вот тебе и царапина, - потерла пальцами виски, - Что же делать?
"Она хочет сварить другое зелье".
– - Как будто у нас есть время!
– шепотом воскликнула я.
"Блондин и твой отец сказали ей тоже самое, но она слышать ничего не хочет... Слышишь, как ругаются"