Стальное лето
Шрифт:
Сердце у нее перестало биться, лишь желудок судорожно сжимался, как если бы в него насосом накачивали воздух, а потом откачивали обратно, оставляя пустоту.
Франческа проследовала за ними к трибунам, где они с Анной оставили свои сандалии. Она чудом держась на ногах — ролики пробуксовывали на гальке. Теперь ее сердце колотилось в таком темпе, что запросто могло выскочить из груди.
Ей невыносимо было смотреть, как эти двое перешучиваются, как он надевает ей сандалии на ноги, то есть делает вид, что надевает,
Франческа следила за ними до самого конца, пока они не скрылись в темноте сосновой рощи. Именно тогда она окончательно расклеилась.
У ворот Франческу настиг первый приступ тошноты, затем второй, третий… Она зажала рот ладошками и помчалась к туалету.
Очередь в туалет была бесконечной, и ей пришлось умолять, чтобы ее пропустили. В полном отчаянии она дождалась, пока открылась кабинка, и, забежав внутрь, склонила голову над унитазом.
Ее рвало; она шумно хлюпала носом и плакала навзрыд, стоя на квадратном метре, залитом чужой мочой.
Снаружи стучали в нетерпении, какой-то придурок принялся пинать дверь с криком:
— Пошевеливайся, малохольная!
Но Франческа вышла не скоро.
Добравшись до трибун, она уселась в самом темном уголке, где ее никто не мог увидеть, обняла колени руками, положила на них голову и подумала, что с этого момента Анна для нее умерла.
Алессио брел, ничего не замечая вокруг. В конце концов он споткнулся и упал лицом вниз. Чтобы встать, ему пришлось сделать над собой усилие. После долгих блужданий в темноте он увидел Кристиано и сел на камень рядом с ним.
Несколько минут прошли в тягостной тишине. Наконец Алессио поднялся, отряхнул джинсы и, глядя в сторону, сказал:
— Ты прав, дружище, она действительно шлюха.
Кристиано мотнул головой:
— Не смей так говорить! Элена такая девушка… она лучшая из всех. У тебя таких никогда не было.
— То есть лучшая из всех, кто меня бросил? Ты это имеешь в виду?
— Вот увидишь, она вернется, клянусь тебе, — с воодушевлением продолжил Кристиано, прижав руку к груди. — А то, что я наговорил…
— Да брось, ерунда все это!
Дружба была восстановлена.
— Вот ты прав: я никудышный отец! — буркнул Кристиано и со злостью ударил по бревну.
— Откуда ты знаешь — ты ведь еще не пробовал им быть, вдруг получится?
Парни обнялись и похлопали друг друга по спине.
Кристиано достал банковскую карточку и насыпал на нее кокаин.
— Все, это в последний раз. Больше ни-ни: с завтрашнего дня заделаюсь отцом!
— Я тоже завязываю. С завтрашнего дня… И гори все синим пламенем!
Парни нагнулись и втянули в себя дорожку.
— Нет, но что за имя — Джеймс. По-моему, никуда не годится! — сказал Кристиано, подняв голову.
Его лицо расплылось в нежной улыбке. Он подумал о том, что где-то есть маленькое существо, которое… которое зависит от него. И этого пацана он, папаша, будет учить стоять, потом ходить, а потом и гонять
на мотоцикле.На самом деле в роще они были не одни. Если бы Алессио знал, что происходит буквально в полусотне метров, он бы не стоял спокойно.
До фейерверка оставалось с полчаса. Франческа задремала на ступеньке трибуны. Обрывки снов перемежались с реальностью, время от времени она встревоженно открывала глаза. Сумбурный кошмар повторялся вновь и вновь: ее отец молча сидит в кресле, потом вдруг поднимается, идет на кухню и начинает рыться в ящике стола. Каждый раз, когда отблеск света падал на широкое лезвие ножа, Франческа просыпалась.
— Франческа, Франческа, — кто-то тряс ее за плечо.
С трудом разлепив глаза, она разглядела смутно знакомую фигуру.
Проморгавшись, Франческа сообразила, что это Лиза.
Лиза?
Накатавшись, Лиза вернулась на трибуну и сразу заметила Франческу. По ее позе она поняла, что стряслось что-то неладное. Лиза подошла поближе и обнаружила, что от Франчески дурно пахнет — блевотиной и мочой. Вот тебе раз…
Франческу, которая вялыми пальцами терла глаза, было не узнать. Она что, дозу приняла?
— Эй… ты как? — спросила Лиза.
Франческа молча продолжала тереть глаза. Из уголка ее рта сочилась слюна.
— Может, позвать врача? Здесь у входа стоит «скорая», я видела…
— Нет! — внезапно сказала Франческа, как будто вынырнув с глубины на поверхность, и огромными пустыми глазами уставилась на Лизу.
Лизе казалось невероятным, что такая красивая девушка — красивая даже сейчас, с перевернутым лицом и потекшей тушью, — может страдать.
Лиза едва сдержалась, чтобы не обнять ее.
— Может, тебе что-нибудь принести? Хочешь воды? — смущенно спросила она.
— Нет, мне уже лучше, — ответила Франческа.
Ее голос звучал глухо, но видно было, что она постепенно возвращается к жизни.
— Позвать Анну?
Этот вопрос представлялся Лизе совершенно логичным. Она даже поднялась на ноги и принялась высматривать в толпе розовую юбчонку. Однако в ответ прозвучало «Нет» — ледяное, безразличное и оттого еще более невероятное.
Лиза в изумлении взглянула на Франческу.
— С Анной что-то случилось? — спросила она. О том, что подруги могли поссориться, она и подумать не могла.
— Вот что, Лиза, — ледяным тоном произнесла Франчесска. — У меня к тебе просьба. Если ты ее увидишь, если она появится здесь, предупреди меня. Я не хочу с ней пересекаться. Понятно?
Лиза кивнула, хотя на самом деле она ничего не поняла.
Девочки сидели рядом, не зная, что делать дальше.
— Сколько времени? — спросила Франческа.
— Скоро полночь. Тебе нужно домой?
— Нет, отец на работе сегодня.
В этой коротенькой фразе не было ничего особенного. Но в то же время она говорила о многом. Лиза себя не помнила от счастья: Франческа ей доверяет… Неужели это правда?