Стальной Флегетон. Книга первая
Шрифт:
– Твою мать! Надо было сделать… что-то другое! Что-то…
Словно в замедленной съёмке, последний из не успевших попасть в пещеру оперативников падает на землю. Его оторванная по колено нога катится вниз по склону, обгоняя кричащее от боли тело.
– Нет, Юра, нет! – Вячеслав рванулся за товарищем, но был остановлен под локти стальной хваткой Айдахо.
– Командир, нельзя!
– Вячеслав, стой, – бесстрастный голос Мелани, словно чан с ледяной водой, окатил сержанта. Холодный, тихий тон так резко контрастировал с дикими воплями снаружи…
Молодой оперативник, не переставая кричать, продолжал медленно сползать по
– Ты же понимаешь, – не зная жалости, продолжила избиение словами Мелани, – Калиптра никогда не стреляет, чтобы покалечить – только насмерть. Сейчас она поступила иначе только для того, чтобы мы попытались его спасти.
– Командир, боюсь, мой корпус не выдержит такого попадания, – заметил Айдахо. – Если Вечная Охотница поразит мой центральный процессор или какой другой важный отдел моей системы, я буду уничтожен без возможности восстановления.
Сжимая зубы и брызжа слюной, подстёгиваемый отчаянием и страхом, покалеченный мужчина принялся ползти наверх, к товарищам, упираясь локтями в уползающий из-под них песок.
– Но мы же не можем его оставить! – давясь слезами, подбежала к стоящим у входа товарищам Ольга. – Лучше уж смерть, чем такое мучение! Слава, прошу, сделай что-нибудь! Он же страдает!
Вячеслав бессильно опустил голову, раздражённо отпихнув от себя андроида.
Ну же. Что вы? Не попытаетесь спасти товарища? Он так орёт. Аж здесь слышно. Вот как. Неужели, начали чему-то учиться? Не важно. Ещё будет время. Ещё будет возможность. Пока в этом мире есть пули, и те, на кого их тратить, пули будут тратиться. Немного вас стимулировать? Чувство жалости. Сострадание. Патрон. Не жалко. Ещё много.
Выстрел.
Пальцы орфовца разлетелись в стороны от разорвавшейся ладони.
– Боже!!! – парень снова поехал вниз, скрываемый беспощадным песком. – Боже правый!!! Помилуй меня!!!
– Юра!!! – Вячеслав заорал во всё горло. – Юра, ты слышишь меня!?
Юрий слышал. Юрий плакал. Не было картин из прошлого, не было мыслей о родных и близких. Был только страх, отчаяние, обида, и, совсем чуть-чуть, слепой надежды.
– Юрий!!! – не унимался офицер. – Ты слышишь!?
– Командир, нам нужно идти. Встретиться с моими людьми, – осторожно, словно опасаясь попасть под горячую руку отчаявшегося Вячеслава, заметил Хендрикс.
– Вик, – Эдриан присел на корточки, рядом с бывшей начальницей, – я могу вытащить его. Уверен, что могу!
– С ума сошёл!? Даже не вздумай рыпнуться!
– Я готовился к подобному всю жизнь! Нас учили противостоять пулям, даже снайперским. Сталь против стали. Вик, я абсолютно…
– Мне абсолютно насрать, чему ты там учился, – Вика вцепилась в воротник парня. – Я вижу вот что: ты – всё ещё здесь, а это значит, что ты не уверен в том, что справишься, и не отхватишь пулю в свою тупую башку. Эта тварь тебе не по зубам. Она создана убивать таких как ты! Сиди и не выделывайся!
Нет.
Калиптра не сводила объектива с входа в пещеру.
Не выйдут. Бросили. Испугались. Ничтожества. Люди.
– Слава,
пожалуйста!– Ты знаешь: ему ничем не помочь. Только зря погубишь себя и нас.
– Командир, я считаю, что нужно уходить. Шанс помочь Юрию, не подставившись под пулю кому-то другому, равен нулю.
– Юрий! – российский сержант сжал кулаки с такой силой, что сухая натянутая кожа едва не полопалась. – Юрий! Прости..!
Ольга упала на колени, не переставая плакать – нет, не навзрыд, но всё же. Люди поникли и тихо переругивались, проклиная весь белый свет, ту страну, в которую прилетели, и ту, которая ничем им не помогла. Даже Руслан сидел у прохладной стены с крайне удручённым видом. Виктория закурила. Стрельнула пару сигарет у новых товарищей накануне, пообещав не рассказывать о них их командиру. Когда-то давно, курить было модно, особенно среди молодёжи, но в начале двадцатых годов уровень курения среди всех слоёв общества устремился к рекордно низкому, благодаря пропаганде здорового образа жизни от СМИ и видеоблогеров. Закрылось около восьмидесяти процентов табачных фабрик, многие спешно переквалифицировались в производство более полезной, "чистой" продукции. Вика вспомнила, как обрадовалась, когда её отец пообещал, что сигарета, которую он держал в руках в тот момент – последняя. К слову, старик не соврал – меньше чем через год, он умер от рака лёгких.
– Идём, – Вячеслав развернулся и зашагал вглубь пещеры. – Передышка окончена. Всем подъём!
– Как же так… – едва слышно сокрушалась Ольга, не вставая. – Мы ведь только прилетели… Что же тут творится… А как же пакт о ненападении?
– Айдахо, подними её.
– Я слушаюсь, товарищ сержант. Олечка, пожалуйста, вставай. Надо сосредоточиться на выполнении поставленной задачи.
– Развилок здесь нет, – Хендрикс осмотрел, уже ставший ему привычным, каменный свод тёмного тоннеля, и с нескрываемым вожделением уставился на окурок в руках Виктории. – Сплошная кишка в полтора километра. Мы уверены, что "Агхарте" не известно о втором проходе, так как он надёжно скрыт в скалах.
– Детали обсудим по пути. Вставайте, я сказал!
Нехотя, с отчаянием на лицах, отряд поднялся. Два десятка тусклых человек зашагали вглубь тоннеля, осветившегося прикреплёнными к винтовкам фонарями.
– Мне показалось, Кадавр и остальные не очень-то поторопились сваливать, несмотря на приказ Когановича, – заметил Руслан, пристроившись сбоку к Вике.
– Надеюсь, поторопятся. Вряд ли мы сможем вернуться в скором времени.
– И это ещё меня называют чёрствым!
Последний выстрел прозвучал спустя несколько минут, когда люди уже значительно углубились во тьму. Вячеслав замедлил шаг буквально на секунду, и, словно старый волк, продолжил вести свою стаю вперёд.
Глава 7
Тюремное учреждение для политических преступников, изменщиков родины, и совершивших особо тяжкие преступления против человечества
Неподалёку от Влёра; Албания
07.03.2054.
Катерина осторожно приоткрыла дверь, словно опасаясь задеть того, кто мог стоять сразу за ней. Свет был выключен, и женщина потянулась к переключателю.