Стальной кошмар
Шрифт:
Так и случилось: во время выполнения задания Римо погиб. Но Чиун, почувствовав произошедшие в нем изменения, оживил его. Из царства мертвых Римо вернулся менее белым, чем был при жизни. Он вернулся настоящим жителем Синанджу.
Вот тогда-то Чиун понял, что судьба дала ему в руки более замечательное будущее для Синанджу, чем он мог даже мечтать. Дала Чиуну Опальному, престарелому Мастеру, которому давно пора было бы выйти на пенсию, но он продолжал жить в варварской стране, настолько отсталой, что даже Великий Ван не имел о ней ни малейшего представления. Чиун
Чиун все сердце вложил в обучение Римо, и Римо постепенно овладевал премудростями Синанджу. И вот он сам стал Мастером, связанным с деревней традициями и честью.
Чиуну и в голову не могло прийти, что согласие Римо поселиться в Синанджу станет для старого Мастера самой большой болью в жизни: неблагодарные односельчане игнорировали его, Римо забросил его ради девчонки. И вот все, ради чего он жил, обратилось в прах.
Не решаясь даже самому себе признаться в своем горе, он отправился в Америку и хитростью заставил Харолда Смита подписать с ним годовой контракт. Он был уверен, что Римо последует за ним, и не ошибся.
И вот теперь Римо снова покинул его. Он возвращается в Синанджу. Один. И Чиун не увидит его как минимум год, а то и больше.
Мастер Синанджу подошел к окну. В небе ярко светила луна. Наверно, подумал Чиун, та же луна сейчас светит и на самолет, уносящий Римо назад в Синанджу, и эта мысль как бы сделала его ученика ближе.
Чиун был уверен, что привязанность Римо к нему окажется сильнее любви к Ма Ли, но он заблуждался, и вот теперь придется расплачиваться за ошибку - целым годом разлуки.
Тут Чиун услышал, как открылась дверь лифта, и вытянул голову в сторону двери.
Послышались мягкие шаги по ковру. Нет, не тяжелая поступь кованых американских ботинок или топот босых ног - это было легкое скольжение, свойственное лишь одному человеку на свете помимо самого Чиуна.
Мастер Синанджу выскочил в холл прямо в ночном кимоно.
– Римо, сынок! Я знал, что ты вернешься, - ведь ты не можешь жить без меня!
– Рейс отложили, - горько произнес Римо. Мастер Синанджу был потрясен. Мгновение помедлив, он захлопнул перед носом Римо дверь, словно оскорбленная в лучших чувствах старая дева.
– Я не хотел тебя обидеть!
– раздраженно крикнул Римо.
Но ответа не последовало.
– Послушай!
– снова крикнул Римо в закрытую дверь.
– Давай договоримся так. Я побуду здесь, пока не уладится дело с этим Феррисом, а потом мы вместе пойдем к Смиту и обо всем договоримся. Идет?
Дверь осторожно приоткрылась. В дверном проеме стоял Чиун, и лунный свет серебрил седые пряди его волос. Лицо его было безучастно, руки сложены на груди.
– Идет, - проговорил он, и лицо его просияло.
Глава двадцать первая
Илза Ганс в последний раз объехала дом.
– Похоже, все чисто, - сказала она через плечо. Сквозь стекла, за которыми он был невидим, Конрад Блутштурц внимательно осмотрел местность. В холле Лафайетт-билдинг не было видно никакой охраны, не наблюдалось и замаскированных агентов
ФБР - ни возле здания, ни в машинах. Все было спокойно.Дело происходило ночью - в самое подходящее время. Они все прекрасно рассчитали.
– Паркуйся, - приказал он Илзе, развязывая ремни, закреплявшие инвалидное кресло во время движения.
В очередной раз объезжая дом, Илза пыталась отыскать то место, где краской был нарисован специальный знак - всем понятный символ "Только для инвалидов".
Но неожиданно ее подрезал синий "мерседес".
– Он занял наше место!
– воскликнула Илза.
– Кто и что занял?
– переспросил Конрад Блутштурц.
– Наше место! "Только для инвалидов", - ответила Илза.
– Он знал, что я собираюсь там встать, и опередил меня!
– А еще есть место, где можно встать?
– нетерпеливо осведомился Конрад Блутштурц.
– Нет, - грустно сказала Илза.
– Тут было только одно.
Конрад Блутштурц в раздражении стукнул кулаком по ручке кресла.
– Почему всегда только одно место?!
– заорал он.
– Что они себе думают в этой стране? Почему они считают, что инвалиды должны путешествовать по одному?!
– Что мне делать?
– простонала Илза.
– Мы должны встать здесь! Где-нибудь поблизости еше есть место для парковки?
– Нет. Но даже если бы и было, нам туда все равно не встать - слишком мало места.
– Тогда иди на таран.
– Хорошо.
Илза развернулась, так что задние колеса уперлись в противоположный тротуар, и направила фургон прямо в багажник "мерседеса", занявшего место для инвалидов. Водитель как раз выходил из машины. Фургон резко рванулся вперед.
Он врезался в "мерседес", словно танк, каковым он, по сути, и являлся, поскольку был изготовлен из бронированных, пуленепробиваемых материалов, и, вытеснив "мерседес", успешно занял место стоянки.
"Мерседес" вылетел вперед, сбив с ног водителя. Тот с трудом поднялся, извергая проклятия.
– Эй! Вы что, с ума сошли?!
– Это место для инвалидов!
– возмущенно крикнула Илза.
– Может быть, вы инвалид?
– Девушка, сейчас глубокая ночь!
– Возможно, вы и не подозреваете, что с заходом солнца конечности у них не отрастают, - язвительно заметила Илза, вылезая из машины.
– Я юрист, и вы у меня ответите за это!
– Он слишком шумит, - произнес Конрад Блутштурц.
– Прикончи его.
Илза потянулась за пистолетом.
– Нет, - прошипел Конрад Блутштурц.
– Тихо.
– Верно, - согласилась Илза, доставая из бардачка нож для резки бумаги в форме свастики. Его острые края страшно блеснули в лунном свете.
– Лови!
– крикнула она.
И водитель "мерседеса" поймал - прямо в горло. Он попытался вынуть нож из шеи, но лишь изранил в кровь руки. Издав сдавленный крик, он упал в канаву в предсмертной агонии.
– Это будет ему хорошим уроком, - сказала Илза, открывая дверцу фургона.
– Невоспитанный негодяй!