Стальной Лабиринт
Шрифт:
То, что шифровка составлена не кем-нибудь, а заместителем техслужбы космодрома «Новогеоргиевск-Военный» Оберучевым, тоже более-менее сходилось. Самый грамотный, память наверняка как у астропарсера, иначе до этой должности не дослужился бы…
Но что если все равно ловушка?
Клоны питают пристрастие к военным хитростям, Растов это помнил с первого курса академии. Клоны, знал он, могут потратить неоправданное, гигантские количество усилий на то, чтобы попытаться кого-нибудь обмануть. Заманить в капкан, в огневой мешок… Хотя куда эффективней те же усилия могли бы быть использованы для
Так ловушка или нет?
Ответить на этот вопрос Растов самостоятельно не мог. Не хватало данных.
Но, рассудил капитан, если данных не хватает у него, ими может располагать высшая командная инстанция. А потому он решил отправиться к своему непосредственному начальнику, комбату Уляничу — тот вместе со штабом должен был, согласно донесению Соснина, вскоре появиться поблизости.
— Правда это или неправда, насчет тридцати пленных на шелковой фабрике, разницы для нас нет, — отрезал майор Улянич.
— То есть как это?! — не понял Растов.
— А вот так, Костя. Допустим, на шелковой фабрике клоны действительно содержат наших пленных. Но что мы можем предпринять?
— Как это «что»?! — едва не задохнулся от возмущения Растов. — Глубокий разведпоиск! Силами, предположим, танкового взвода! Провести его в общем направлении на шоссе Новогеоргиевск — Шахты. Прикрываясь складками местности в районе Молибденового кряжа, взвод выйдет прямиком к фабрике и, истребив охрану, освободит пленных!
Улянич усмехнулся — одновременно тепло и снисходительно.
— Ну ты артист, Костя.
Растову показалось: майор с ним вот-вот согласится. Он горячо продолжил:
— Я сам поведу взвод! Мне никаких волшебств и чародейств не нужно! Дайте мне только от разведчиков ПТ-50 с экипажем сержанта Николаевского, а из тяжелой автороты — три колесных транспортера…
— Колесных транспортера? — Улянич заломил бровь цвета спелой ржи. — Ты что, собрался попутно двести тонн шелка с фабрики вывезти?
— К черту шелк! Я загоню свои танки на транспортеры. Поверху зашьем их маскировочными панелями. Подделаемся под пусковые установки клонских крылатых оперативно-тактических ракет «Фаджа». Я в этом деле разбираюсь, еще в академии на них специализировался. Сделаем все быстро, клоны ничего сообразить не успеют…
— Костя, — Улянич опустил взгляд и примолк. — Все это, конечно, очень привлекательно… И я в тебе не сомневаюсь… Но рисковать… Понимаешь, рисковать своим лучшим командиром и половиной наличного состава его роты я не имею права!
— Но ведь записка! Это же все не зря? — Растов положил на ладонь шифровку и развернул ее к Уляничу, словно та была чудотворной иконой, способной одним лишь своим иномирным видом переменить реальность к лучшему.
Но реальность в лице Улянича не переменилась.
— Костя, ты мне на жалость не дави и в авантюры меня не втягивай… Я и так на пределе. Не видишь, что ли, какая обстановка? У клонов — трехкратное преимущество по наземной технике… А в воздухе вообще — решающее превосходство. Единственное, что мы можем, — партизанить здесь, по джунглям. Это позволяет хоть на что-то надеяться. И именно
таково решение комдива Святцева… А ты мне предлагаешь «Трех мушкетеров» каких-то с этой своей голубиной почтой! Атос, Портос и этот, как его…— Арамис, — мрачно откликнулся Растов.
— Да, и Арамис.
Глава 3
КОМДИВ СВЯТЦЕВ НАСТРОЕН СКЕПТИЧЕСКИ
Январь, 2622 г.
КП 4-й танковой дивизии
Планета Грозный, система Секунда
Однако Растов от своей идеи не отступился.
Через голову румяного и русого майора Улянича — хоть это было категорически не комильфо — он решил доложиться полковнику Святцеву.
Причем, поскольку местонахождение комдива было тайной за семью печатями, для того, чтобы разыскать его, он был вынужден совершить настоящий служебный проступок.
А именно — злоупотребить своими личными довоенными контактами с капитаном Сечиным.
Он был начальником связи их батальона. Он почти безвылазно обитал в командно-штабной машине К-20, заросшей гранеными сталагмитами антенн, и, несмотря на скромное звание, был в дивизионной иерархии Очень Важным Товарищем.
Растов помнил Витька самоуглубленным молчуном с мягкой щеточкой рыжих усов над тонкой красной губой. Эту-то губу он и расквашивал многократно во время их спаррингов в новогеоргиевском армейском клубе «Мечта».
Капитан ввел Сечина в курс дела, показал записку.
Напирал, что раненые могут умереть, от клонов ведь не дождешься толковой медицинской помощи, разве что коновал какой-нибудь рану перевяжет, они и своих-то лечат только в хорошем настроении… Говорил, что произошло недоразумение и что Улянич был не в духе, а потому не смог понять, как это важно — попытаться спасти людей…
Через двадцать две минуты Виктор Сечин сдался и выдал Растову местонахождение штаба дивизии.
Святцев принял Растова сразу, не заставил ждать ни секунды.
Это было здорово!
Впрочем, Растов трезво отдавал себе отчет в том, что такой уступчивостью со стороны Святцева, полковника и человека-легенды, он обязан только лишь своей звездной фамилии…
В кунге кроме самого полковника помещался только его начштаба и один радист. В тесно обтянутую рубахой спину этого радиста Растов как раз и уперся, когда сделал неуместно широкий шаг через порог.
— Товарищ полковник! Капитан Растов, командир первой роты второго танкового батальона, прибыл.
— Прибыл по приказанию майора Улянича? — Святцев исподлобья взглянул на вошедшего.
— Никак нет! По собственной… инициативе, — стушевался Растов. — Но вопрос у меня служебный.
— Излагай, капитан.
Растов рассказал все по порядку. Про тот бой, где зловещий клонский ас с красной снежинкой уничтожил взвод Хлебова. Про лесничество, егеря Ипполитыча, почтового голубя и записку Оберучева.
— В итоге я, товарищ полковник, предложил комбату предпринять вылазку, чтобы освободить наших ребят, спасти раненых. Но майор Улянич мне отказал. В категорической форме.