Стальной лорд

Мы с Чудовым дружно расхохотались.

— Одно другому не мешает, — сказал он. — Можно подумать, ты в первый раз помогала светским властям прикончить отступника!

— То отступники — а этот дракон страдает безвинно!

— Так я и знал, что Кром не людоед! — обрадовался я.

— Тогда почему он оказался на дыбе?

Виллемина потупилась.

— Так приказал мой лорд. Не спрашивайте, господа драконы. Лорд повелевает, я повинуюсь. А теперь берите его и уходите! Я не стану поднимать тревогу, но поторопитесь, иначе ее поднимут другие…

Я бы еще побеседовал с Виллеминой — у меня к ней имелось немало вопросов, — но мне не хотелось задавать их в присутствии Чудова. Поэтому я промолчал.

— Как тебя вознаградить, колдунья? — Чудов-Юдов наклонился и взвалил на плечо Крома, как мешок с картошкой.

— Лучшая награда мне — если не пострадает невинный. Но ты можешь мне немного помочь, лорд отступников.

— Связать и заткнуть рот или просто дать по голове? — понимающе спросил Чудов-Юдов.

Виллемина улыбнулась:

— Я устала, и у меня плохо работает воображение. Как бы ты, не убивая, одолел врага, который сам может легко убить тебя одним прикосновением?

Чудов-Юдов замер с Кромом на плечах.

— Одним прикосновением? — повторил он, хмурясь. — Ты? Меня?

— Доведи ее до самоубийства, — подсказал я, вспомнив июльский слет. — Словесно.

— А он умеет? — с сомнением спросила Виллемина. — И это не магия?

— И даже не гипноз. — Я бросил на Чудова насмешливый взгляд.

Ну-ка, сумеет он ответить за свое хвастовство или снова вывернется?

Виллемина вдруг побледнела, заломила руки. Из глаз неудержимо хлынули слезы.

— Жизнь не удалась! — всхлипнула она. — Все мужчины предатели! Где тут ближайший крюк, сейчас повешусь на собственной косе! Уходите, отступники, не могу вас видеть!

— Ну ты крут! — пораженно проговорил я, глядя, как колдунья, скорчившись, рыдает в углу, не обращая на нас никакого внимания. — Как ты это сделал?

— Ничего я не делал, — буркнул Чудов. — Она притворяется. Причем неубедительно. Пошли отсюда.

— Ступай с миром, лорд отступников, — прорыдала нам вслед Виллемина. — Доброго пути, господин Горан Ужасный!

«Черт! — расстроился я. — Есть ли в этом городе хоть кто-нибудь, кто меня еще не узнал?!»

Пути наверх я почти не запомнил, стараясь не отстать от Чудова. Тот поднимался почти бегом, да еще с Кромом на плече, но не сбавил темп до самого верха. Тяжело дыша, мы выскочили в просторный коридор. Двор-оранжерея был залит ярким светом — причем не только лунным. Целая толпа, вооруженная факелами и копьями, терпеливо поджидала нас у выхода.

Мы застыли, топчась на месте. Чудов-Юдов что-то прошипел на неизвестном мне языке. Неужели Виллемина дала сигнал страже? Нет, скорее, обнаружилось исчезновение усатого стражника. Или сработали розы. Но в данный момент это было уже неважно.

— Скорее обратно! — воскликнул я, когда вооруженная толпа с гиканьем кинулась через оранжерею в нашу сторону, сметая на пути напольные вазы.

— Нет! За мной! — крикнул Чудов-Юдов, бросаясь навстречу преследователям. Я секунду помедлил и поспешил за ним.

От такой наглости бегущие впереди притормозили, и в них врезались отставшие. Возникла небольшая куча-мала. А Чудов, не добежав до нее шагов пяти, вдруг резко свернул влево — и, словно ящерица, взмыл по стене.

Я застыл от изумления, но в следующий миг наконец разглядел то, что Чудов заметил с другого конца зала, — лестницу. Узкая, мраморная, под цвет стены и такая же прозрачная в лунном свете, она казалась сделанной из тумана и вела на легкую резную галерею, окаймлявшую внутренний двор на уровне второго этажа.

Мы как раз взлетели наверх, когда снизу снова раздались вопли. Видимо, лестница была заколдована или укрыта под какой-то оптической иллюзией, потому что дворцовые стражники ее явно не видели. Теперь они пытались понять, куда мы делись. К сожалению, на галерею иллюзия уже не распространялась.

— Вон они! — раздались крики. — Лови отступников!

Мимо нас просвистело несколько копий. Чудов-Юдов быстро огляделся, перекинул Крома на другое плечо и рысцой побежал влево — туда, где белела изящная арка выхода.

Когда оранжерея с орущими стражниками и их факелами осталась позади, я понял, что нас занесло в очень странное место. Во-первых, тут было светло. Серый мрамор сквозил на просвет, будто это и вовсе был не мрамор, а какой-нибудь дымчатый кварц. Длинный, узкий сводчатый коридор, по которому мы теперь шли, светился изнутри опаловым мерцанием. На полу за Чудовым оставались постепенно гаснущие отпечатки каблуков. И да, мы снова шли вверх.

Еще один долгий, но легкий подъем — и в лицо дунул студеный ночной воздух. Мы вышли на широкий балкон, окруженный балюстрадой. С балкона открывался великолепный вид на спящий Уважек и окрестные горы — аж дух захватывало. Блестела река, чернели косматые горы, сияла россыпь звезд… На резных столбах над нами поднимался луковичный купол башни. Все: и столбы, и купол, и резные перила — казалось созданным из чистого, совершенно нематериального сияния. Теперь я понял, куда нас занесло. Самые верхние ярусы Мгла-Кроны — те самые, сквозь которые просвечивала луна…

Меня охватило чувство неустойчивости и призрачности мира, словно в любой момент этот замок из света мог рассыпаться в звездную пыль. Однажды я уже испытывал подобное — во Дворах Капеллы. Хотелось затаить дыхание, раскинуть руки и идти на цыпочках, как канатоходцу. Прочь отсюда — да побыстрей…

Потому что это дивное место было насквозь магическим. Враждебности я не ощущал, скорее было ощущение, что нас не видят. Или видят, но не принимают всерьез. Не знаю, что за могучая сила сотворила эти башни и стены, но ни я, ни Чудов-Юдов ничего не смогли бы ей противопоставить. По крайней мере мои печати не работали, словно их вообще не было. Куда же мы влезли? Что это за средоточие чуждой силы?

В голову лезла только одна догадка, но она выглядела совсем уж абсурдной.

Пока я предавался раздумьям, Чудов-Юдов занимался вполне практическими вещами.

— Попробуем туда. — Он указал на длинный, узкий аркадный мост, уводящий с балкона, казалось, прямо в небо. Я вспомнил, что уже видел этот мост, только со стороны горы — именно там прошлым утром приземлились мы с Драганкой.

— Не нравится мне этот путь, но другого-то все равно нет, — продолжал Чудов. — Надо отсюда выбираться, пока не началось.