Стальные стрелы

– Так точно, – медленно ответил Зернов.

– Общее руководство группой – Зернов. Заместитель по боевой – Чижов. Детали согласуете с первым замом. Он ждет. Товарищи офицеры…

*

– Пойдем, как обычно, по-над Тереком, потом свернем к югу, к горам, и высадимся недалеко от Сержень-Юрта! А там дорога в Веденское ущелье! – с трудом преодолевая звон работающего вертолетного двигателя, Боря кричал прямо в ухо Алексею. Тот кивнул головой.

– Что, Леша? – толкнул его коленкой собровец, сидящий рядом.

– Пойдем над Тереком! – прокричал ему Алексей и улыбнулся, глядя на сосредоточенное лицо азербайджанца. (В отряде, как в зеркале, отображалась вся пестрота национальностей Северного Кавказа. Азербайджанец Эльдар был отличным парнем, сильным борцом, но прижился в отряде не только из-за этого. Он был надежен в любой ситуации, как и его штатный пулемет. К тому же он владел тюркским наречием, что играло немаловажную роль. Ведь на Кавказе раньше, до появления русских, тюркский язык, как наиболее распространенный, служил для общения между различными национальностями.)

Эльдар глубокомысленно кивнул, словно он услышал откровение свыше, и Алексей поднял указательный палец вверх, мол, а ты как думал… эта шутливая пантомима несколько успокоила их обоих. Конечно же, Эльдар знал, что «вертушка» входит в воздушное пространство Чечни над Тереком, который служит летчикам путеводной ниткой и основным визуальным ориентиром, но сделал вид, что это известие поразило его. Он широко раскрыл черные глаза, поднял густые брови и с небольшим акцентом произнес:

– Ничего себе!

– Нормально все будет, Эльдорадо! – похлопал его по коленке Алексей. – Лишь бы на нас не набросились дикие барсуки, второй раз мы этого не выдержим!

Эльдар усмехнулся и подтолкнул Алексея плечом.

«Синдром дикого барсука» возник в одну лунную летнюю прекрасную ночь, когда СОБР находился «в поле», у себя дома, среди предгорных хребтов, на плановых десятисуточных занятиях. Офицеры, отработавшие днем учебную задачу «обнаружение, преследование и уничтожение диверсионной группы условного противника», спали мертвым сном, не считая выставленной охраны. Эльдар с Алексеем, сидевшие в секрете за густым кустом на горе и прикрывавшие лагерь сверху, потихоньку баловались коньячком. Еще у них был лимон, две шоколадки, автомат, пулемет, четыре гранаты и два ножа. Ночью стало свежо, облака закрыли небо, поднялся легкий ветерок, и коньяк оказался необыкновенно кстати. Черный лес, такой веселый и знакомый днем, негромко шумел, отгоняя сон (внизу в трех больших палатках спали люди, целиком положившиеся на своих товарищей), и дозорные знали, что спать им запрещено категорически. Они были слишком опытные, чтобы понадеяться на «авось» и расслабиться. Кавказ – это Кавказ. Времена меняются…

Командир своих офицеров хорошо знал, проверками не беспокоил, а средство от бессонницы предоставил им искать самим.

Около четырех утра в небо взлетела сигнальная ракета. Раздался хлопок, затем характерный вой, и стартовавшая «сигналка», освещая замерший лес, живший до этого своей размеренной негромкой ночной шуршащей жизнью, ярким фонарем выпрыгнула выше черных застывших буков и дубов. Алексей с Эльдаром моментально изготовились к бою и развернулись в разные стороны. Через несколько секунд сработала вторая ракета. Затем третья. Изломанные бело-черные сполохи от ракет осветили испуганный лес мертвенным светом. Кто-то пытался пройти сквозь кольцо охранения, по периметру которого были установлены светошумовые «сюрпризы».

– Что-нибудь видишь? – тихо, сквозь зубы спросил Алексей, до рези в глазах всматриваясь в черную пелену перед глазами и различая только совсем рядом стоящие деревья, которые покачивал ветер.

– Ничего не вижу, – так же тихо ответил Эльдар, полагаясь все же больше на уши, чем на глаза.

Ожила рация:

– Горка, я Семьдесят первый, что там у вас?

Командир говорил тихо и отчетливо.

– «Сработка». Выше нас, метров пятьдесят, на «десять часов», – ответил Алексей, пытаясь выровнять дыхание. Если кто-нибудь думает, что может совершенно спокойно встретить опасность в ночном кавказском лесу, то его тогда возьмут в СОБР без экзаменов.

– Сейчас к вам поднимется группа с проверкой, – тихо оповестил командир и отключился.

Утром все выяснилось. Анзор, охотник в пятом поколении, легко «прочитал» следы на влажной от росы земле.

– Барсук шел, напоролся на «сигналку», испугался и бросился по склону в сторону.

– Повезло барсуку, – сказал после паузы Эльдар. – Вовремя убежал.

– Что там насчет наград, командир? – серьезно спросил Чижов. – Я даже могу заполнить наградной лист. Сейчас… «рискуя жизнью, двое офицеров отбили атаку бешеных барсуков, покушавшихся на недоеденный ужин СОБРа, и затем начали преследование выше означенной группы диких животных…», ну и так далее. А?

Командир глянул на двух бравых офицеров, усмехнулся и не стал задавать следующего вопроса.

С тех пор подобные ситуации, в которых реальная опасность при ближайшем рассмотрении оказывалась сильно преувеличенной, в СОБРе стали называть «синдром диких барсуков».

Молодые ребята еще немного посмеялись, вспоминая это событие, но звук работающего двигателя не позволял нормально разговаривать, и офицеры замолчали, невольно задумавшись о предстоящей работе.

Опытному бойцу, знающему, что его ждет, совсем не кажется, что на месте выброса десанта его будут ждать обученные боевики с кинжалами и автоматами.

Если сразу действовать хладнокровно и подавить страх, из-за которого и мерещатся подобные глупости, то пять опытных и вооруженных до зубов людей вполне могут выжить и выполнить задачу. Ведь они будут действовать так же скрытно, безжалостно и мобильно, как и обычная диверсионная группа.

Итак, высадка ночью в Чечне… конечно, это не выброс в тылу врага во время Великой Отечественной, масштабы несопоставимы, у чеченцев совсем не налажена служба оповещения и слежения, да и достаточных средств ПВО нет. Спускаться придется на «СУРах», с «вертушки» сбросят три веревки, одну закрепят возле кабины пилота, другую в хвосте, а третью спустят через люк, находящийся прямо в середине салона. Собровцы обучены этому способу десантирования, только Зернов ни разу не спускался с борта вертолета. Но он имел первый разряд по альпинизму, так что за него можно было не беспокоиться.

Главное наступит потом. Конечно же, шум вертолетного двигателя засекут и сообщат «куда надо». А «куда надо» – это в Департамент Шариатской Госбезопасности, имеющий свой офис в Грозном. Пока туда дойдет сообщение, пока оттуда последует реакция… скорей всего тотальное прочесывание местности. Разумеется, обученных собак у чеченцев нет, а СОБР тренирован хорошо, так что на своих двоих уйти можно. Вряд ли ДШГБ бросит тысячи людей на поиски высадившегося десанта, это еще доказать надо, что с «вертушки» были произведен выброс. Можно с достаточной долей уверенности предположить, что если кто и займется этими поисками, так это только Балаев. Он умен, и его может насторожить то, что вертолет летал совсем недалеко от дороги, по которой должны вскоре проследовать так нужные ему переносные зенитные ракетные комплексы. Ведь своих вертолетов у чеченцев нет. Никаких. Все годные летающие средства были уничтожены еще в первую кампанию, и в воздушном пространстве Чечни, хоть она и имеет статус независимости, безраздельно господствует российская авиация. Значит, любой вертолет или самолет в чеченском небе принадлежит России, об этом знает любой местный мальчишка. Это единственный фактор, который прямо укажет на принадлежность выброшенного спецназа. Так что шансы у группы есть, и не маленькие. Только бы не какая-нибудь случайность… тогда капец, а самое обидное будет в том, что задача не будет выполнена. Как посмотреть тогда в глаза генералу? Дескать, извините, не получилось, товарищ генерал? Но это только в том случае, если получится выбраться из Чечни живыми…Алексей досадливо мотнул головой, надвинул камуфляжную кепку поглубже и прикрыл глаза, невольно вслушиваясь в ритмично повторяющийся звенящий звук двигателя. Он не пытался отогнать мысли о предстоящем деле, зная, что все равно от них никуда не денешься, а только лишь старался прокручивать в голове все непредвиденные ситуации, которые могут возникнуть. Это был его старый испытанный прием. Постепенно он увлекся и даже вполне искренне пожалел, что вместе с ними не десантируют парочку танков. Поймав себя на этом, он усмехнулся и почувствовал, что его внутреннее состояние стало получше.* * *

– Давай! – энергично махнул рукой бортмеханик и хлопнул Алексея по плечу. Звука голоса собровец не услышал, но понял по артикуляции его губ. Звон и грохот вращающихся лопастей, шум рассекаемого воздуха, в такой близости от винта переходящий в свист, совершенно заполнили отсек «МИ-восьмого», проникая в зависший над землей вертолет через открытые люки. Да и что мог сказать молодой парень в летной форме перед выбросом?

– Даю… – проговорил сам себе Чижов и вскинул руку, защелкивая «СУР». Бортмеханик проследил, как он сделал это (были случаи, которые происходили и в менее напряженной обстановке, когда человек просто-напросто бросался вниз без страховки, пару раз такое видел и Алексей, вот для этого и необходим выпускающий, который контролирует десант на выходе), притянул к себе вздрагивающую альпинистскую веревку, уходившую в темный провал бортовой двери, убедился в том, что спусковое роликовое устройство надежно закреплено, и кивнул головой, выжидательно глядя на собровца.