Стань моей Амаль

— Как зовут? — спросила тихо.

— Тарик, — улыбнулся мужчина, затем позвонил кому-то, и полноватая женщина в коричневом платье унесла поднос. В это время Аля гладила кота. Она старалась не смотреть на мужчину, сидящего напротив. Было неловко и страшно, а говорить вообще не о чём. На пальце сверкнуло золотое кольцо усыпанное маленькими бриллиантами. Уже после церемонии Алим привез их в ювелирный магазин, и они купили кольца. Аля с удовольствием отдала бы всё украшения другой девушке, лишь бы не находиться здесь. «Кто сказал, что легко жить с человеком ради богатства? Почему некоторые девушки стремятся именно к этому? Заберите всё золото, отдайте другой, но верните меня домой. Верните меня домой!» По щеке невольно поползла соленая капелька, а Аля даже не заметила.

Джалиль подъехал к ней и нежно погладил щёку, смахивая слёзы.

— Do not cry, Amal — сказал он.

Аля поняла, что он попросил её не плакать, но ей казалось, что она вовсе не плакала. А ещё было непривычно слышать своё новое имя. «Теперь меня зовут Амаль. Красивое имя, но я не хочу». Аля с трудом терпела эту ласку. Но когда мужчина подъехал ещё ближе, и попытался притянуть её к себе, толкнула кресло, оно отъехало, а девушка ринулась в ванную. Посмотрев на дверь, она с досадой поняла, что тут даже не запереться. Хотя не в туалете же спать? Сделав всё необходимое, она вымыла руки и лицо и тихонько вышла. Мужчина сидел у окна и смотрел в него. Он даже не обернулся, когда она тихо выскользнула из комнаты.

Только зайдя к себе, Аля перевела дух, но эта была мимолётная радость. Оказалось, что здесь дверь тоже не запирается. Она присела на край кровати в глупой надежде, что если она сбежала, то ничего не будет. Аля не знала, что в первую ночь именно муж приходит к жене, а никак не иначе. Утром старшая женщина семьи должна зайти в её спальню и проверить кровь на простынях, ведь в комнату чужого мужа, она заходить не имеет права.

На улице потемнело. Аля устала ходить по комнате и стоять у окна, день полный тревоги и страха давал о себе знать. Она надела белый пеньюар из натурального шёлка, а потом легла спать. Только задремала, как её разбудил негромкий звук моторчика. В комнату даже не постучав, выехал Джалиль. Аля тут же села на кровати и укрылась до подбородка легким одеялом. Щёлкнул ночник на прикроватной тумбочке, а комната тускло осветилась. Аля расширившимися от ужаса глазами смотрела на мужчину, сидящего рядом с кроватью. По спине побежали противные мурашки.

— No, please, no!(нет, пожалуйста, нет), — зашептали губы еле слышно.

Джалиль увидел, как она отреагировала на его приход. Девушка вся дрожала и умоляла его ничего не делать. Джалиль нахмурился, сжимая подлокотники кресла до побелевших пальцев. Затем всё же попытался до неё дотронуться и прошептал ласково.

— Не бойся, малышка, я тебя не обижу.

Она казалось, не понимала его, отодвигалась на другой край кровати, и шептала как заклинание со слезами на глазах: «No, please, no».

— Больше всего на свете, девочка, я не хотел, чтобы ты меня боялась, — сказал Джалиль и, развернувшись, уехал.

Заехав к себе, он лег прямо в халате, в котором был. Раздеваться не хотелось. «Погаси свет и позволь говорить тишине, моя Амаль. У меня не было мечты, когда я встретил тебя. И после тебя у меня ничего не стало. Но сейчас, когда ты здесь, я начал жизнь с чистого листа. Только для тебя я мечтаю опять. Только для тебя я стираю прошлое. Ты снова придала цвет чёрно-белой жизни. Я чувствую, что вместе мы изменим всё. Я буду любить тебя, Амаль, пока я буду жив сам. Я отдам тебе свою жизнь, чтобы быть всегда рядом с тобой. Я надеюсь, что ты всё же поймёшь, как я страдаю от того, что ты боишься меня. Брат, что же ты наделал, раньше я страдал только один, а теперь и она тоже. Но прости меня, пожалуйста, девочка, я никогда тебя больше не отпущу. Вместо этого я научу тебя любить. Я постараюсь дать тебе счастье рядом со мной».

Когда Аля поняла, что он не вернётся, то снова легла. Ей захотелось исчезнуть, испариться как утреннему туману. «Сегодня он ушёл. Пожалел меня? А что будет завтра? Я не верю, в его жалость. Его брат сказал, что он садист. Тогда почему он меня пожалел, ведь садисты не знают такого слова? Почему тысячи страшных вопросов и не одного ответа?»

Глава 21

Аля спала тревожным сном, время от времени просыпаясь. Ей всё время казалось, что она слышит жужжание моторчика инвалидной коляски въезжающей в её комнату. Только под утро ей удалось крепко уснуть. Девушке приснился её двор и сирень под окном. Мама обнимает, а затем гладит по голове.

— Смотри, Аля, как пышно цветет сирень в этом году, — восторженно говорит она.

По щекам катятся слезы. Мама отстраняется и быстро уходит.

— Ма-ам, не бросай меня! — истошно вопит Алевтина.

Из страшного сна вырывает громкий голос.

— Амаль, бицраа, бицраа! — вопит молодая женщина, больно толкая в бок.

Аля открыла глаза и уставилась на орущую, не понимая, что от неё хотят. Девушка как будто обезумела. Она хватала Алю за руку и тянула с постели.

— Надо же, в то время как я уже давно встала, она спит! — возмущённо проорала Джабира на родном языке, и Аля, разумеется, ничего не поняла.

Девушка поднялась с кровати и отскочила от злобной фурии. Затем она удивлённо наблюдала, как та откидывает одеяло в сторону и смотрит на белые простыни. Аля ещё вчера заметила, что пока они были в храме, ей заменили цветное бельё на белоснежное. «Они что здесь как в средневековье кровь на простынях проверяют после первой брачной ночи?!» — потрясённо подумала Аля.

Вдруг девушка сдернула простынь и начала ей, её избивать. От неожиданности Аля крикнула по-русски.

— Не надо, пожалуйста! Что я сделала?! Не надо! — она упала на колени, защищая голову руками от ударов.

— Так я и знала, он действительно притащил в дом шваль! Шлюхе не место в этом доме! — заорала Джабира бешеным голосом.

Крики услышал Джалиль, он поспешил в комнату жены, не заботясь, что всё ещё в халате, из-под которого видны голые ноги.

— Что здесь происходит?! — рявкнул он, въезжая в помещение.

— Это что Джалиль?! Она не была девственница! Ты привел в дом Шлюху?! — крикнула Джабира, разворачивая простынь в руках.

— Она девственница, это подтвердил врач. У нас ничего не было, я просто решил дать ей время привыкнуть ко мне, — ответил Джалиль.

— Я не верю врачам, их можно разжалобить и уговорить написать всё, что угодно. И потом, с чего ей такие поблажки?! Алим не дал мне время привыкнуть к нему. Он даже не захотел повременить с детьми. Я в семнадцать лет кормила ребёнка грудью. А ей уже семнадцать. С чего такие поблажки?! Я как старшая женщина в семье должна удостовериться, что Амаль невинна. Я в своём праве, Джалиль, а ты, похоже, забыл наши обычаи, — кривясь от злости, произнесла Джабира.

— Ты не старшая женщина! Ты просто мелочная, недалёкого ума баба! Забыла, как ласково тебя встретила в нашем доме матушка.

— Утром, как и положено я показала ей доказательства своей чистоты. Меня не за что было обвинять, — возразила Джабира, — А эта русская шваль даже переспать с тобой оказалась.

— Лучше было бы, если бы я всех обманул и просто намазал простыни кровью?! Я сам способен решить, что и когда делать, и в чужих советах не нуждаюсь! Вон отсюда! — рявкнул он гневно.

Аля так и стояла на коленях, застыв от ужаса. Из разразившегося скандала, она поняла только то, что в чём-то провинилась, ведь в этом потоке слов явно прозвучало её новое имя и слово «русская». Девушка видела, как зол её муж, и справедливо предположила, что по каким-то причинам нарушила их обычаи. «Правильно, я вчера отказалась с ним переспать и из-за этого, наверное, они и ругаются. Вчера он меня пожалел, а сегодня мне достанется сполна», — в ужасе подумала она.