Стань моей судьбой

— Ну же, Гусси, — сказал Клифтон, — вы лучший взломщик в городе. Вы можете открыть этот сейф.

— Жалко, что ты не взяла с собой маленькую обезьянку, — шепнул Расти. — Он все так же ловок с отмычками?

Застыв, Люси мрачно посмотрела на старого приятеля.

— Кто это — маленькая обезьянка? — поинтересовался Клифтон.

— Никто, — быстро ответила Люси. — Вор. Он был бы обузой, — выпалила она.

Но Клифтон не собирался настаивать, позже будет время для вопросов и ответов.

«Всегда есть нечто большее, чем видит глаз…» Тем временем Люси трудилась над замком.

— Я видел похожий сейф в Женеве несколько лет назад. — Клифтон кивнул на железный ящик.

— Вы его открыли? — Нахмурившись, Люси разглядывала сейф.

— Нет. Я не мог воспользоваться вашей помощью в ту ночь.

В ту и во многие другие…

Клифтон отбросил эту невеселую мысль. Но Люси, эта маленькая чертовка, услышала тоскливую нотку.

— Вы думали обо мне?

Ему показалось, или в ее голосе прозвучало удивление?

— Да, Гусси. Я думал о вас.

— Как я могла об этом знать? — сказала она, снова занявшись замком. — Вы никогда не писали мне.

— Я писал, — возразил Клифтон.

Послышалось тихое фырканье. Люси склонилась над сейфом, но Клифтону не нужно было видеть выражение ее лица. Он и так понимал, что она не верит ему.

— С каждым донесением я посылал вам цветок. Засушенный. Я думал, вы знаете, что он означает.

Она замерла и посмотрела на него через плечо.

— Не было никаких цветов. Только донесения.

— Значит, вы думали, что я бросил вас.

— Что еще я могла подумать?

В этот момент замок сейфа щелкнул. Люси улыбнулась, затем повернула ручку и потянула на себя тяжелую металлическую дверцу.

Клифтон стал помогать ей, и в тот миг, когда их пальцы сплелись, когда его ладонь накрыла ее руку, вся интерлюдия в карете вспыхнула между ними.

Люси пыталась стряхнуть его руку, но он крепко держал ее.

Не теперь, когда снова ее нашел.

От этой мысли у него дыхание перехватило.

Вместе они открыли железную дверцу. Взяв лампу, Клифтон поднял ее над сейфом, остальные столпились сзади, чтобы заглянуть внутрь.

Даже Расти, лучший взломщик в Лондоне, тихо присвистнул.

— А ты говорила, что он простой поверенный.

— Он и есть поверенный. — Люси только головой покачала.

— Все это напоминает тайник удачливого контрабандиста. — Сэмми кивнул на набитые монетами мешочки. Никто не сомневался, что они полны соверенов. — Никогда столько бумажек не видел, — сказал он, заметив сложенные рядом с золотом банкноты.

В другом отсеке сейфа лежали бухгалтерские книги и сложенные и опечатанные бумаги, перевязанные черными шнурами.

— Завещания, — прошептала Люси.

— Завещания? — переспросил Клифтон. — Откуда вы знаете?

— Завещание моего отца так же выглядело. Арч… — Она на секунду умолкла. — Клерк сказал, что Страут всегда перевязывает завещание черным шнуром и опечатывает, чтобы легче было найти.

— Так много? — Клифтон, покачав головой, разглядывал документы. — Спрятаны и заперты. Для чего?

— Не нравится мне это, — глянула на него через плечо Люси. — Что-то здесь не так.

Они смотрели друг на друга, и какие бы противоречия ни лежали между ними, сейчас их объединяло одинаковое любопытство, желание открыть правду, найти детали, которые расскажут, что на самом деле произошло.

Именно поэтому в свое время они так подошли друг другу.

— Согласен, — сказал Клифтон. — Как вы думаете, почему мистер Страут прячет в сейфе столько завещаний?

Она покачала головой и вытащила несколько штук.

— Мы узнаем!

Не потребовалось много времени, чтобы выяснить, что уважаемый мистер Страут делал последние два десятилетия и как накопил состояние. Человек, который служил поверенным у многих агентов, выехавших за границу, использовал в своих интересах их доверие. Их предполагаемую судьбу.

Дарби Брикнелл и другие — Люси узнала больше десятка имен, — доверили Страуту свое наследство, и он отплатил им тем, что не исполнил их последнюю волю.

Средства и владения, которые должны были отойти к любимым, дальним родственникам, друзьям, были все еще в руках Страута, арендаторы, согласно многочисленным бухгалтерским книгам, пополняли его личную казну.

Гнев Клифтона не знал границ, но пачка корреспонденции и одно завещание едва не заставили его нарушить тишину.

Поскольку это имело отношение к Люси.

Она занялась одним из завещаний, Клифтон с лампой в руке отошел в угол и просмотрел свою добычу.

Владение отца Люси было обобрано до нитки стараниями Страута.

Хуже того, внутри было письмо клерка Страута герцогу Паркертону, напоминавшее его светлости, что со смертью Джорджа Эллисона договор аренды дома в Хэмпстеде перестал действовать.

«Желает ли Ваша светлость, чтобы контора мистера Страута нашла нового арендатора, поскольку сомнительно, что нынешний житель сможет платить за такой замечательный дом?»

И подпись: «Арчибальд Стерлинг, клерк».

Мерзавец дал ход выселению Люси, толкая ее к браку с ним. Клифтон мог себе представить, как этот тип явился к Люси с новостями о предстоящем выселении и решением ее проблем.

«Выходите за меня, мисс Эллисон, и вам никогда не придется искать дом».

И словно это было недостаточным оскорблением, Страут получил плату за поиск арендаторов.

А где был он? Клифтон проклинал судьбу. Он был слишком далеко, чтобы помочь. И он знал, что такое может случиться, разве Люси не сказала ему об этом годы назад?

«Старый герцог предоставил папе дом в пожизненное пользование, но после его смерти дом вернется во владение Паркертона».

И этот дьявол Страут дал Арчи карт-бланш, до этого украв все деньги Эллисона.