Стань моей Верой

Сашка… Что теперь делать с Сашкой?

Выйдя из магазина, поспешила домой, стараясь найти выход из ситуации. Допустим, она сможет всё объяснить дочери и та её поймёт. Но не оставлять же четырнадцатилетнюю девочку одну в квартире не в слишком благополучном доме.

Нащупав в кармане сотовый, нашла нужный контакт.

— Да, Вера, — после первого гудка ответил Назаров.

— Привет, Марат, — поморщилась женщина, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Просить помощи не любила. Тем более от мужчин, тем более от Марата. Хотелось всегда всё сделать самой и ни от кого не зависеть… Хотя она полчаса назад уже стала зависима из-за своего решения.

— Что-то случилось?

— Да… То есть, нет… В общем, мне нужна твоя помощь, — глубоко вздохнула. — Ты не знаешь, как достать путёвку в детский лагерь?

— А зачем тебе? — с сомнением в голосе, спросил мужчина.

— У меня же дочь…

— Можешь не продолжать, Вер, — резко перебил Марат и, что-то процедив сквозь зубы, продолжил. — Согласилась, да?

— Мне, кажется, это не твоё дело, Марат, — попыталась вежливо отклониться женщина от неприятной даже ей самой темы.

— Ты понимаешь, вообще, на что идёшь?!

— Значит, не поможешь? — прервала все попытки на корню призвания её к здравому уму.

— Помогу, конечно, — выдохнул Назаров. — Позвоню через минут двадцать.

Убрав телефон обратно, свернула на свою улицу. Мусор, грязь, надписи на стенах. В общем обстановка в лучших традициях окраины города.

Зайдя в подъезд, чуть было не прошла мимо почтового ящика, из которого выглядывало что-то белое.

Вытащив плотный конверт, взглянула на подпись.

"Вере Кузнецовой"

Внутри оказалась путёвка в лучший оздоровительный лагерь их города на имя Сашки. Заезд завтра вечером. Посмотрев ещё раз в конверт, чтобы убедиться, что ничего больше нет, увидела маленький клочок бумажки.

"Через три дня. В 15:00"

Сжала пальцы на конверте и прижала кулак ко рту, сдерживая то ли выдох, то ли всхлип.

… Сашка… Путёвка… Через три дня… И Орлов — конечная станция в водовороте последних событий.

Глава пятая

— Сашунь? — громко позвала женщина, открывая двери. — Ты дома?

Никто не отозвался, а Вера не знала — хорошо это или плохо. Ей хотелось рассказать дочери всё сейчас, чтобы стало легче на душе. Но, с другой стороны, не знала, какие слова подобрать, чтобы донести хотя бы приближённый смысл, для чего она это сделала. Сумеет ли Сашка понять? Простит ли ей очередной проступок? Как, вообще, дочь будет после такого к ней относиться?

Прошла на кухню и встала у окна, нервно теребя конверт в руке. Не сложно было догадаться, кто это устроил. Как Орлов узнал, что она хочет отправить Сашку в лагерь? Это волновало больше всего. Осведомлённость мужчины о её жизни пугала. Такое ощущение, что он знал всё, что происходит в Вериной голове. Абсолютно всё. Как в алфавите от А до Я. Ни одной буквы не пропустил, знал каждую.

Вера вздохнула и привалилась спиной к стене.

Можно успокаивать саму себя и говорить, что Константин один из тех людей, у которых существует интуиция и они умеет ей пользоваться. А можно взглянуть правде в глаза и принять, что мужчина действительно собрал на неё досье. Точнее даже нужно. Женщина не знала, как относиться к сложившейся ситуации. Спокойно, без лишних эмоций или бить тревогу, чувствовать, как сердце сжимается от страха?

Он ей ничего объяснять не собирается. По крайней мере, сейчас… А потом? Когда она получит ответы на вопросы? Легче станет? Может быть. Очень хотелось в это верить, как и в то, что с Сашкой всё будет хорошо, а также, что первое впечатление об Орлове будет правильным. Вера не считала, что мужчина будет угрожать или шантажировать. Она птица не того полёта, чтобы угрозами заставить её делать что-то. Ведь решилась-то она на всё сама. Никто не принуждал, не заставлял. Сама согласилась из-за… А вот из-за чего? Какова главная причина? Кузнецова соврала бы самой себе, если бы не сказала, что одной из главных побуждений — это деньги. Деньги, про которые думала всего несколько минут назад. Она упала уже ниже некуда. Спасает только то, что ляжет под одного единственного. Как бы смешно не звучало, но это даже успокаивало. Как ни крути, но Константин выглядел… нормально. Назвать его красивым язык не поворачивался, но вокруг него собралась некая сила или… Вера не знала, как назвать то, что заставляло его опасаться и обращать на него внимание. Притягивал он чем-то. Как нормальный, взрослый и успешный мужчина, притягивает на себя взгляды обычных, взрослых женщин. Она не стала исключением. Бабская природа всё-таки подняла голову внутри, хотя её нормальной назвать сложно. Да и ни к чему Вере это. Примешивать и так в не очень простую ситуацию лишнего не хотелось. Это был просто… интерес. Обычный интерес, который ещё с ночи овладел ею, и отпускать не собирался.

— Мам, ты дома?

Резко вскинув голову и отлепившись от стены, женщина обеспокоенно замерла посреди кухни, не зная, куда деть руки, до сих пор сжимающие белый конверт. Господи, да она так не нервничала, когда пришла пора объяснять дочери откуда берутся дети. Сбивалась в фразах, но Сашка вроде поняла, что такое половой акт и как он происходит.

— О, вот ты где! — появилась дочь, широко улыбаясь.

— Привет, — кивнула Вера и глубоко вздохнув, решила, что лучше сказать всё сразу, чем мучить себя и ребёнка недоговорённостями.

— Что-то произошло? — девочка быстрыми шагами пересекла расстояние от дверей к матери.

— У меня серьёзный разговор к тебе, Саш.

— Мам, не пугай меня…

Посадив дочь перед собой на табурет, женщина сложив руки на груди и прислонившись спиной к холодильнику, начала рассказывать.

— Дочь, ты у меня уже взрослая и я буду с тобой откровенна, — начала Вера, сжимая ладони в кулак и пытаясь унять разбушевавшееся сердце. — Я… В общем, вчера вечером один мужчина предложил мне сделку.

— Сделку? — приподняв бровку, уточнила Александра.

— Ну, или контракт… договор… Называй, как хочешь, но за выполнение некоторых условий он готов заплатить бешенные деньги.

— За какие, например? — еле слышно пробормотала девочка, широко распахнув голубые глаза и побледнев.

— Я должна прожить с ним месяц.

Вера сама не ожидала, что последняя фраза прозвучит так обыденно, по-простому и холодно. Словно она про приготовление ужина дочке рассказывала, а не про совершенно непонятное решение, которое приняла даже не посоветовавшись. Не поинтересовавшись мнения у самого родного человека в её жизни. Женщина только сейчас начала осознавать, какая из неё получилась ужасная мать. Внутри стало ещё хре**вий, чем обычно.

— Ты с ума сошла!? — проорала Сашка, вскочив со стула, и подошла к матери. — Ты в своём уме, мам!?

— Саш… — поморщившись от отвращения к самой себе и еле сдерживая не нужные слёзы, женщина попыталась притронуться к дрожащей руке дочери.

Но она резко отошла к окну, прижав ладони к голове и тяжело дыша.

Вера, отлепившись от холодильника, на негнущихся ногах, прошла к столу и рухнула на табурет. Прижавшись затылком к стене, зажмурилась и выдохнула.

— Сашунь, доченька, пойми меня, пожалуйста, — почти шептала женщина. — Если всё сложится, как нужно… — голос оборвался. — То мы с тобой уедем. Навсегда.

В квартире повисла вязкая, почти ощущаемая тишина.

— Разве это стоит твоего решения, мам? — тихо переспросила Сашка.

— Я, думаю, что да, — кивнула сама себе Вера. — Я хочу прекратить всё это. Раз и навсегда.

Послышались неуверенные шаги и, наконец, холодные ладони девочки ласково обняли мать за шею, крепко прижав к себе. Женщина открыла глаза и, не удержавшись, обняв дочь за талию, посадила к себе на колени. Как несколько лет назад, когда Сашка была совсем маленькой.