Стань моей

— Блондинистая голубоглазая мультяшка.

— Блин, Май, я знаю этот мультик. Просто по имени не сообразила. Это же типа Снежная королева, только по-диснеевски? — Я перевожу взгляд на зеркало. До королевы, тем более снежной, мне ой как далеко.

— Ага. Ну ничего, скоро так же, как и я, будешь знать имена героев всех-всех мультиков, — добродушно улыбается Майя, а потом серьезно произносит: — Тебе действительно так очень-очень хорошо. Думаю, Макс оценит, — довольно говорит она, а затем пытается уговорить меня остаться у нее до вечера, но я не хочу.

После слов о Максе только-только взметнувшееся вверх настроение опять падает.

— Я хотела, чтобы Лена поспала сегодня на улице. Не зря же я утром приехала к тебе с коляской. Как раз, пока от тебя до нас пешком дойду, она и заснуть, и выспаться успеет, а я прогуляюсь.

На этом подруга все же соглашается меня отпустить, а затем, пока я одеваю Леночку, она идет вперед меня и выносит коляску на улицу.

Как я и предполагала, не проходит и двадцати минут прогулки, как Леночка, широко зевнув напоследок, засыпает. Я меняю положение коляски на лежачее, заново подоткнув под дочь одеяльце, и, слишком увлеченная этим занятием, не замечаю, как коляска заезжает в небольшую пробоину в тротуаре. На нем не хватает пары плиток, и именно в эти ямки попадает переднее колесо. Я быстро выравниваю коляску, сильно давлю на ручку, приподнимая переднее колесо, и даже не успеваю уловить момент, когда оно, наверное, в сотый раз за эту весну отваливается.

Глава 1.3

Я лишь с немым отчаянием смотрю на то, как колесо катится по тротуару, становясь от меня все дальше и дальше, пока не ударяется о безупречно белые и дорогие на вид кеды. Словно в замедленной съемке, колесо отскакивает от мужских ног и крутится волчком, а мгновение спустя оседает на асфальт. Еще мгновение, и его касаются длинные мужские пальцы, крепко сжимая, а я задираю голову, разглядывая незнакомца.

— Ваше? — Глаза в обрамлении густых темных ресниц искрятся весельем. Я не могу на таком расстоянии увидеть их цвет, но отчего-то мне кажется, что они зеленые. Зеленые с примесью коричневого. Потому что напоминают мне осень. Безумно идиотское сравнение в этот момент и такие же идиотские мысли. Но именно так и есть. Мужчина напоминает мне осень.

Но стоит только его взгляду столкнуться с моим, как незнакомец хмурится и направляется в мою сторону, а затем и вовсе хватает край коляски, поддерживая ее. Помогая мне.

— Спасибо, — улыбаюсь я, кажется лишь в этот момент снова начиная дышать. Все же удержать коляску только на задних колёсах совсем не просто. — Вы меня спасли, — искренне благодарю я, а мужчина довольно и открыто улыбается. Так, что в уголках его действительно зеленых глаз возникают мелкие морщинки.

— Ну, тогда я просто обязан как-то его, — мужчина демонстрирует мне пойманное им колесо, — прикрутить обратно.

Я не сразу нахожусь с ответом, все еще разглядывая незнакомца, теперь уже его запястье, на котором звякнули модный металлический браслет и черная стеклянная… фенечка? Звучит странно, но выглядит гармонично. Эти браслеты идеально вписываются в его образ. Когда смотришь на мужчину, не разобрать, вышел он только-только из офиса, потому что на нем строгие серые брюки и пиджак, или он собрался прошвырнуться по улицам шумного города в своих белоснежных кедах и такой же белой футболке, выглядывающей из-под раскрытых пол его пиджака.

— Так, давай отойдем к скамейке, — командует он, — и я посмотрю, что можно сделать.

Я согласно киваю и иду за мужчиной, он удерживает вес коляски, а я качу ее вслед за ним. Скамейка и правда оказывается совсем неподалеку, а потому вскоре мужчина присаживается на корточки и, все еще поддерживая коляску с Леной, начинает разглядывать место крепления колеса.

— Там оно как бы съемное, — оправдываюсь я, не отрывая взгляда от волевого подбородка, покрытого нарочито небрежной щетиной, и темно-русых, практически черных, волос. Они густые и непослушные, а ещё идеально ему подходящие.

— Как бы? — уточняет он, поднимая взгляд на меня, а я чувствую, как мои щеки начинают пылать. Мне кажется, что мужчина подловил меня на разглядывании, и теперь мне жутко неловко, но несмотря на это я все равно не отвожу взгляда.

— Оно не должно отлетать само по себе. — Морщусь от досады.

Отваливаться оно начало два месяца назад, сразу как подтаял снег и я начала больше времени в день проводить с Леночкой на улице. Сама я ничего не понимала в этом, а Макс… Я несколько раз просила его глянуть, но руки у мужа так и не дошли до этого колеса.

— Хм… — Мужчина опять опускает взгляд, а затем начинает ощупывать ножку коляски. Он что-то говорит себе под нос, а затем подставляет колесо, и… там что-то громко щелкает.

Мужчина начинает показательно дергать колесо, но я и без этого уже понимаю, что оно больше не отвалится само по себе. Потому что за два месяца оно у меня ни разу не щелкало! Выходит, что я каждый раз все делала неправильно.

— Не знаю, почему оно отвалилось, — задумчиво добавляет незнакомец, опять подергав колесо, а я, прикусив губу, решительно давлю на тормоз, фиксируя колеса, и обхожу коляску, опускаясь на корточки рядом с мужчиной.

— Покажи, пожалуйста, как именно ты его прикрепил.

— Хочешь сказать, что делала это неправильно?

Мужчина выгибает бровь, поворачивает голову в мою сторону, и мы неожиданно оказываемся слишком близко друг от друга. В его взгляде сквозит ирония, а аромат туалетной воды, бьющий мне по рецепторам, терпкий. Вязкий. Мужской. Слишком мужской и резкий. Он единственный выбивается из общего образа незнакомца. Обволакивает меня и заставляет словно трепетать и волноваться. Только в этот момент я понимаю, что мужчина красив. И да, я впервые вижу в нем мужчину. Лицо противоположного пола, да и вообще живого человека.

Это странно звучит, но прежде он был словно неодушевленным предметом, лишь декорацией, которую я с любопытством разглядывала. Все в моей жизни с недавних пор ощущалось именно так. Я смотрела на людей, даже наблюдала за ними, но словно не видела в них живых существ. Я настолько замкнулась в своем маленьком мирке, что сама не замечала никого и ничего вокруг. Точнее, видела, но не воспринимала. Были только дочь, Максим, Майя и Лика.

— Да, я, кажется, прикручивала его неправильно, — облизав уголок рта, говорю я, — не было щелчка.

— Ясно, — кивнув, отворачивается он от меня, — вот тут скрытая кнопка, дай руку. — Незнакомец бесцеремонно хватает мою ладонь, прикладывает ее к штуковине над колесом, затем сжимает мои пальцы и на что-то ими давит. Я нащупываю небольшой выступ, но все же намного ярче я чувствую постороннее тепло на своей руке. А еще шершавость.

Ну надо же. Еще одна деталь, выбивающаяся из его образа, — мозоли, словно от гантели или турников. Хотя мужчина не смотрится раскачанным. Скорее поджарым.