Стань моим Богом
Шрифт:
Но ребенок растет… От Вероники тоже надо будет избавиться, только чуть-чуть попозже. Даша – цель номер один.
– Пойду, поищу ее. – Мила направилась к выходу. – Скоро вернусь.
– Не сомневаюсь. Если увидишь Марию, передай, что она мне нужна.
– Хорошо.
Марию Мила тоже не любила, как и всех женщин, с которыми сближался Константин. Но терпела. Потому что даже в ее влюбленном мозгу сохранилась адекватная часть, понимавшая, что Мария им нужна.
А Константин между тем в очередной раз набрал номер Сергея, на дачу к которому и предполагалось перевезти Дашу. На ответ он не надеялся, повторял действие
– Кончай трезвонить, без тебя проблем хватает!
Сергей говорил непривычно: зло, тихо, словно опасался, что его услышат посторонние. Такого раньше не случалось. Константин отметил, как от дурного предчувствия по коже пошли мурашки.
– Какие проблемы?
– Пока не у нас конкретно… То есть на нас не вышли. Тупость какая-то, но это повсеместно творится.
– Поконкретнее нельзя? – нахмурился Константин. – У меня тут девка, от которой мне хотелось бы избавиться!
– Знаю я, чего тебе хотелось бы! Думаешь, я забыл? К тебе давно уже выехали две машины – и для этой телки перевозка, и охрана. Тут проблемы и начались, их на дороге задержали!
– Кто?
– Полицейские. Судя по всему, какая-то у них акция, проверка и все такое. Они не искали нас, а мы попали!
– На чем попали? Девка ведь все еще здесь!
– Я же тебе сказал, к машине охрану приставили! У охраны – оружие. Там с разрешением на оружие бардак…
В том, что документы имеются, Константин не сомневался. Не важно, каким способом они получены, важно то, что они есть. Организация слишком серьезная, чтобы погореть на таком пустячке. Другое дело, что доблестные охранники могли забыть или вовсе потерять выданные им бумажки.
Короче, у солидных людей голова болит из-за каких-то придурков. Типично.
Несмотря на то что определенная угроза все же обнаружилась, Константин почувствовал себя спокойней. Неизвестность больше пугает! А тут все однозначно сводится к кому-то другому, а к нему вопросов нет.
– Твои дуболомы не укажут на меня, я надеюсь? – на всякий случай уточнил Константин.
– Жить хотят – не укажут, – резонно рассудил Сергей. – Все будет нормально. Только… планы на девку, увы, придется поменять.
– В смысле?
– Мне не нравится эта полицейская облава. Мы уже погорели на оружии, теперь, даже если отпустят, следить будут, пробивать всех, кто с тачкой связан. При таком повышенном внимании перевозить девку нельзя. Ты ведь и сам толком не знаешь, какие у нее друзья, так?
– Допустим.
– В итоге у нас остается два варианта на выбор: либо ты держишь ее у себя, пока ребенок не вызреет, либо избавляешься от нее сейчас.
– Сейчас, – без промедления выбрал Константин. – Полгода здесь – вообще не вариант.
– Тогда на этом и порешим. Делай все, ты умеешь. И не звони мне без надобности, я пока буду разбираться с ситуацией.
«Ты умеешь…» К сожалению, отрицать не получится.
Константин не испытывал ни малейшего желания убивать Дашу. В отличие от девиц, проживавших в общине под его покровительством, она вызывала у него определенную симпатию. Но за собственную жизнь и свободу он боялся гораздо больше, чем жалел ее.
«Как я во все это вляпался?» – мелькнуло в голове. Не первый раз уже мелькнуло – в сотый, наверно. Или в тысячный. Он уже потерял счет.
Лет эдак десять-пятнадцать назад он и предположить
не мог, что будет заниматься подобными вещами. Убивать, похищать, уничтожать… Что научится смотреть на кровь спокойно и без эмоций, без сожаления. Он давно уже перестал узнавать себя и философствовать по этому поводу. Как есть, так есть, он даже планов никогда не строил.Вообще, он ввязался во все это дело ради Сеньки. Но теперь Сеньки больше нет, и оправдываться его спасением не получится. Спасти-то его он так и не смог!
Это невольно вернуло Константина к мыслям о Федоре. Тварь эта… Надо будет отомстить, обязательно. Не только ему глотку перерезать, но и пансионат спалить дотла, чтобы через пару месяцев никто и не вспомнил, что здесь вообще что-то было!
Рано или поздно он это сделает. А сейчас надо заняться Дашей.
Время как раз подходящее: сумерки. Он приучил обитателей общины собираться в это время на молитву и ни на что не обращать внимания. Изначально в этот период вывозились бочки – либо к машинам, либо в клетку, на временный склад. Но теперь можно и от девушки избавиться, никто не увидит.
Он открыл ящик стола; лезвия ножей тут же выдали себя блеском, отразив свет настольной лампы. Константин выбрал то, что подлиннее, и спрятал за пояс. Грязно будет, зато быстро и тихо. Один раз ударить или горло перерезать, а потом оставить зверям. Правда, они, заразы, обленились вконец, уже не доедают! Поэтому для начала необходимо отвести ее как можно дальше.
Он покинул главное здание общины и направился к своему дому. По дороге его догнала Мила, и, судя по выражению лица, радовать его хорошими новостями она не собиралась.
– Я так и не нашла Веронику!
– И что? Не впервой!
Вероника периодически устраивала такие протесты, один раз даже осталась ночевать в лесу. Пришлось припугнуть ее медведем, чтобы малявка знала свое место.
– Ее давно никто не видел, это плохо! – настаивала Мила.
– Значит, это твое упущение, ты должна за ней следить! В следующий раз запирай ее в комнате, у нее слишком много свободы.
– Я так и сделаю, – кивнула девушка. – А ты куда?
Константин задумался: говорить ей или нет? Сделать это одному можно, но если что, Мила поможет. Несмотря на то что в целом она его раздражает, он не мог отрицать, что во многом она полезна. Ее болезненная влюбленность породила беспринципность во всем остальном: если он говорил убить – она не возражала.
– От Дарьи велено избавиться.
Глаза Милы вспыхнули радостью:
– Правильно! Я сразу сказала, что надо!
– Ты это и затеяла, – счел своим долгом напомнить мужчина.
– Потому что боялась, как бы она лишнего не наболтала своим дружкам!
– Мила, ты прекрасно знаешь, что я тебе не верю. А еще знаешь, что это уже не важно. После того, что ты ей показала, оставить ее на свободе мы не могли.
Ей нравится изображать наивную дурочку, но тут хоть хватило совести промолчать. А Константин ощутил чувство стыда – как когда-то давно, когда он только начинал. Но это скорее воспоминание, которое большой роли не сыграет.
Во время вечерней молитвы на территории общины было темно. Здесь и так обилия искусственного освещения не наблюдалось, а теперь и вовсе никто не занялся его включением – правила такие, придуманные, естественно, Константином. Поэтому он мог не таиться, а спокойно идти к себе.