Стань моим господином

Правда, на что она рассчитывала, обманывая его? На понимание и прощение? Возможно. Однако нужно быть ангелом, чтобы вынести все ее закидоны, а Руслан — обычный мужчина.

Она терпела его недовольство, потому что заслужила. И все же последняя фраза выбила воздух из легких. Какая любовь, если осуждают за мысли?

Тамара ушла, чтобы поставить точку в разговоре. Больше говорить не о чем. Она устала так, как будто бежала марафон: несколько нервных дней, работа, посещение врача. Диана не осталась в стороне, долго убеждала ее в том, что аборт — это не выход.

Подумай о возрасте, подумай об осложнениях, подумай о последствиях. Кто подумает о Тамаре? Ты не одна, у тебя есть мужчина, он тебя любит. Любовь не заменит ей крыши над головой, не накормит ее ребенка. Она не сможет раздвоиться, чтобы работать и воспитывать малыша. А еще родители! Им же надо помогать.

Странно… Руслан признался в любви, а она почти ничего не почувствовала. Она тоже сделала признание, и он его проигнорировал. Ради чего они вместе? Неужели только ради секса?

Тамара осталась в комнате, на диване, хотя очень хотелось прилечь. Ее снова мутило, и даже живот прихватывало, как будто она, и правда, отравилась. В спальню идти не хотелось. Если бы она была в состоянии, то собрала бы вещи и уехала на свою квартиру. Какое счастье, что она не успела расторгнуть договор об аренде.

Глупо надеяться, что Руслан оставит ее в покое. Он сел рядом и сгорбился, опершись локтями о колени.

— Тома, прости. Я не должен был так говорить.

— Ты можешь говорить все, что хочешь, — ровным голосом ответила она. — И ты прав, все так и есть. Аборт — это убийство.

Она поморщилась от боли и откинулась на спинку дивана, подложив под голову подушку.

— Я всегда хотел детей. — Руслан не смотрел на нее, и это вполне ее устраивало. — А Людмила находила сотни причин для отказа. Я буду хорошим отцом, Тома. Я могу уйти в декрет вместо тебя. Я смогу и зарабатывать, и заботиться о малыше. Если бы я мог, я выносил бы этого ребенка сам. Пожалуйста, не делай аборт.

Тамара закрыла глаза, чтобы комната перестала качаться.

— Хорошо, — ответила она. — Если это все, можно, я отдохну?

— Тома? — Она почувствовала прохладную ладонь на лбу. — Тебе плохо? Я вызову скорую.

— Не надо… — Она с трудом разлепила губы. — Я просто устала.

Очередной приступ тошноты скрутил неожиданно, она не успела добежать до ванной. Руслан заботливо придерживал волосы, а потом помог умыться. Тамара вывернулась из его рук и отправилась на кухню, где хранилась аптечка.

— Что ты ищешь, бэси? — не выдержал он, когда она вытряхнула все лекарства на стол.

— Но-шпу.

Тамара уже увидела упаковку, взяла таблетки, но Руслан схватил ее за запястье.

— Подожди. А если нельзя?

— Это всего лишь но-шпа.

— Но ты не знаешь наверняка…

— Отпусти, мне больно.

— Тома, давай узнаем…

— Отпусти, — повторила она. — Я не буду пить.

Едва он разжал пальцы, Тамара швырнула упаковку в угол и выскочила из кухни. К черту вещи, потом заберет. Она срывала с себя домашнюю одежду, металась в поисках джинсов и худи.

— Тома, прекрати, — попросил Руслан. — Я все равно никуда тебя не отпущу.

— Уйди с дороги.

Он стоял в дверном проеме и не выпускал ее в коридор.

— Тома, нет.

— Послушай… — Она сделала глубокий вдох и выдохнула. — Я не сделаю аборт. Я выношу этого ребенка. Я буду беречь его. Все, что ты пожелаешь, только оставь меня в покое.

— Тома, нет… — Руслан потрясенно на нее смотрел. — Что ты себе надумала, бэси? А как же ты? Если ты уйдешь, кто о тебе позаботится?

— Кого это волнует!

Она попыталась вырваться из комнаты, но сил совсем не осталось, а Руслан держал крепко и шептал, прижимая к себе:

— Меня волнует, Тома. Очень волнует, моя любимая девочка.

Тамара долго плакала — до изнеможения, до опустошения. Она никогда не вела себя, как истеричка, это все от гормонов, Ди предупреждала о том, что настроение будет меняться часто и непредсказуемо. Руслан воспользовался проверенным способом — укутал ее в плед, усадил на колени и качал на руках, как ребенка. И говорил, говорил, говорил…

Говорил о том, что она единственная и желанная. Говорил о любви, о свадьбе, о совместной жизни. Говорил, что никогда не оставит и никогда не предаст. Говорил о том, что страх пройдет, и она станет лучшей мамой на свете. И последнее — самое главное, именно это Тамара и хотела услышать.

И она почувствовала себя иначе — не одинокой женщиной с проблемами, а частью чего-то большого, настоящего. Семьи?

Руслан говорил о том, что у него есть квартира в Калининграде, которую он сдает и копит на ипотеку, чтобы купить жилье в Москве. Можно уехать в Калининград или продать квартиру, и тогда хватит на первый взнос. Он говорил, что его жена и ребенок не будут скитаться по съемным углам.

— Рус, я хочу, чтобы ты знал, — прошептала она, когда слезы высохли. — Я испугалась, но родить от тебя я всегда хотела сильнее, чем сделать аборт.

— Я знаю, бэси, знаю. — Он прижал ее к себе еще крепче. — Я сам повел себя неправильно, психанул из-за… прошлого опыта…

— Угу… — она сладко зевнула. — Как бы завтра прогулять работу…

— Может, возьмешь больничный?

— Некогда. Ты сам знаешь. А еще надо слетать к родителям… — Она снова зевнула.

— Да, я попрошу у них твоей руки. Все будет по правилам, бэси. И свадьба — какая захочешь. И квартира, где пожелаешь. Может, твой друг сделает скидку? Лео же строительством занимается?

Тамара не ответила. Она и вопросов не слышала — спала, обеими руками вцепившись в рубашку Руслана.

= 35 =

Утро в офисе началось с того, что Тамара заказала билеты в Новосибирск, на ближайшие выходные. Чувствовала она себя неважно, но после непростого разговора с Русланом иначе и быть не могло. Она вытрепала нервы и ему, и себе. Стыдно, хоть и можно все валить на гормоны.

Руслан тоже выглядел уставшим, под глазами появились синяки, но любой взгляд Тамары он встречал неизменной улыбкой, теплой и ободряющей.

Работа, как всегда, отвлекла от грустных мыслей, заставила забыть даже о ноющей боли в животе. Тамара не сожалела о принятом решении, наоборот. Теперь ей казалось, что желание сделать аборт было наваждением, глупостью, непростительной слабостью. А грусть — лишь следствие озвученного приказа Руслана. Она легко смирилась с тем, что он не захотел наказывать ее за вранье.

— Ты и так достаточно наказана, бэси, — сказал он. — И тебе нельзя нервничать.

О да! Нервничать ей нельзя, с этим сложно не согласиться. И поэтому отныне и до рождения ребенка — никаких сессий. Грустно, хотя и справедливо. Впрочем, Руслан пообещал обсудить эту тему с Лео и Ди. Тамара рассказала ему, что врач, по чистой случайности, ее знакомая из клуба.