Стань моим первым тренером

Прости меня, мама, но быть хорошей для всех у меня явно не получается. Да, тебе не очень понравится мой выбор, зато я буду с человеком, которого действительно люблю. А папе будет с кем сходить на рыбалку.

Когда после как минимум пяти часов тщательных сборов и подготовки Дима распахивает дверь моего такси, из головы мгновенно улетучиваются мысли о том, что я виновата перед мамой и Стасом, вопросы «подходят ли мои туфли к платью», и «не слишком ли яркая у меня помада». Как только я вижу Диму, то забываю обо всём, и полностью погружаюсь в предвкушение того, что произойдёт между нами этой тихой весенней ночью.

Дима галантно открывает передо мной дверь подъезда, и когда мы заходим в лифт, берёт меня за руку. От одного только его прикосновения меня бросает в жар! Что же будет, когда мы продвинемся дальше совместного подъёма в обшарпанном лифте?

— Вот это да! Я даже не представляла, что ты настолько романтичный! — восхищённо восклицаю я, когда переступив порог вижу дорожку из маленьких огоньков, ведущую в комнату. Дима щёлкает выключателем, и оказывается, что импровизированная дорожка состоит не просто из двух рядов горящих маленьких свечек, а ещё и усыпана по центру лепестками белых и красных роз.

— А то, — Дима снимает с меня плащик, и обнимая со спины, проводит губами по моей шее, — пару кг лепестков купил, чтобы уж наверняка…

От прикосновения его губ по моей коже идут мурашки, я разворачиваюсь, чтобы ответить на поцелуй, но бессердечный красавчик мне этого не даёт. Смеясь, он подхватывает меня на руки, несёт по красно-белой дорожке, в полутьме неосвещённой комнаты осторожно опускает на кровать, ложится рядом, и только после этого позволяет раствориться в крышесносном поцелуе, уносящим мой разум в далёкие дали.

Моё сердце бьётся часто-часто, отзываясь на каждое движение его губ и языка, на каждое прикосновение сильных и нежных рук.

— Сорян, на кровать лепестки сыпать не стал, они какие-то холодные, — поцелуй прекращается, бархатный голос Димы возвращает меня с небес на землю, и я открываю глаза. — Если хочешь потом можно с ними ванну принять, у меня ещё один пакет остался.

— Димка, ты это нечто, — смеюсь я, утыкаясь носом ему в шею. — Не переживай, и без лепестков на кровати всё шло прекрасно, пока ты не решил это обсудить.

— Ну ладно, а то если что, только скажи, я пакет достану, всю кровать можно будет засыпать, — ухмыляется Дима, расстёгивая застёжку на моём платье.

— Замолчи уже, всё ведь так романтично начиналось, — я затыкаю Диме рот поцелуем, и стягиваю с него футболку.

Меня настолько пьянят его запах, объятья, прикосновения, что я совершенно не стесняюсь проявлять инициативу. Димины джинсы и моё платье тушат парочку свечек, падая на пол, моё нижнее бельё, которое я так долго подбирала, тоже куда-то улетает. То, что сейчас между нами происходит, кажется мне до безумия правильным и естественным.

— Хочешь, чтобы я пошёл дальше? — спрашивает нависший надо мной на локтях Дима. Его полный безудержного желания горячий взгляд словно прожигает мня насквозь, и я понимаю, что он хочет меня так же сильно, как и я его. Моих сил хватает только на то, чтобы кивнуть, но беззвучный ответ Диму не устраивает.

— Скажи вслух.

— Я хочу тебя, — шепчу я, прикусывая его за ухо. И он исполняет моё желание — медленно, нежно, чувственно. Не отводя от меня взгляда своих медово-карих глаз и не позволяя ни на миг усомниться в том, что отныне я принадлежу ему и только ему.

Глава 20. Послание анонима

Дима

Утром просыпаюсь раньше будильника. Чувствую, как Света обнимает меня во сне, и расплываюсь дурацкой улыбкой, вспоминая, как вчера после работы бежал в цветочный закупаться лепестками и свечками, в срочном порядке гуглил, как устроить романтическое свидание, а потом отправлял Юльке кучу фоток, спрашивая, всё ли в порядке. Так заколебал сеструху, что она пригрозила добавить меня в чёрный список, если пришлю хотя бы ещё одно фото своей «цветочной берлоги».

Судя по тому, что Света спит в моих объятьях, я всё же не налажал. Ну, или налажал, но не сильно. Во всяком случае мне кажется, что всё прошло классно. Света была офигительно горячей, я даже её нижнее бельё толком заценить не успел, так быстро она осталась без него.

Провожу рукой по её волосам, открываю глаза, и первое, что я вижу — это кружевные трусики, висящие на люстре. Так, значит бельё было красным. Хороший цвет, мне нравится.

Тяну руку к телефону, скоро ли зазвонит будильник. До него ещё пятнадцать минут, можно поваляться. Осторожно, чтобы не разбудить Свету, приподнимаюсь на локтях, и любуюсь моей красоткой. Всё в ней офигенно — и длинные светлые волосы, разметавшиеся по подушке, и пушистые светлые ресницы, немного подрагивающие во сне, и полуоткрытые розовые губки, так и напрашивающиеся на поцелуй.

Если сегодня ночью мне хотелось изучить со Светой всю камасутру от корки до корки, то сейчас хочется быть нежным, заботливым, сдувать с неё пылинки и предугадывать все её желания. Хотя, от продолжения изучения камасутры я бы конечно тоже не отказался, утро как-никак.

Стараясь раньше времени не разбудить Свету, выбираюсь из кровати и иду на кухню. Ставлю вариться кофе, заливаю в сковородку то, что через пару минут станет омлетом, и иду умываться. В комнате звенит будильник, значит, скоро моя красотка ко мне присоединится.

— Доброе утро, — через минуту завёрнутая в простыню сонная, но безумно милая Света заглядывает в ванную. — Можно?

— Доброе, нужно, а не можно. Смотри, я тебе зубную щётку выделил, тебе же нравится розовый?

— Нравится, спасибо, я как раз свою дома забыла, — Света берёт зубную щётку и начинает использовать её по назначению. А я скидываю всё лишнее и не задвигая шторку ванной начинаю принимать душ.

— Дима, ты же в курсе, что из-за твоего бесстыдства мне хочется к тебе присоединиться и опоздать на пары? — притворно возмущается Света.

— Ни в чём себе не отказывай, — улыбаюсь я, направляя душевую струю на свои грудные мышцы и кубики пресса. Света опускает руку, придерживающую простыню, и та падает на белый кафель ванной. Уфф, мне определённо хочется опоздать на работу, настолько вдохновляюще выглядит открывшееся моего взору.

— Тебе не кажется, что пахнет чем-то горелым? — Света делает нерешительный шаг в мою сторону, но останавливается и подозрительно поводит носом.

— Чёрт, это же мой омлет на кухне горит! — бросаю насадку душа, чуть не поскользнувшись, выскакиваю из ванны и бегу на кухню спасать наш завтрак. К счастью, омлет подгорел совсем чуть-чуть, неприятно конечно, но есть можно. Возвращаюсь обратно в ванную, перехватив по дороге уже успевшую вновь облачиться в простыню Свету, отнимаю у неё простыню, и мы возвращаемся к моменту, на котором остановились.