Стань светом моим

В комнате стоял полумрак: свет падал лишь из коридора, единственное окно было плотно зашторено. В сонной тишине, витавшей в воздухе, всем своим существом я ощущала волнующее присутствие Валеры, его дыхание было учащённым. Моё неподдающееся разуму сердце забилось в том же убыстрённом ритме, и, как бывало раньше перед близостью с мужем, горячая волна предвкушения наслаждения безотчётно накатила на меня.

О, только не это! Я хотела встать и убежать на кухню, чтобы избежать наступающего влечения к человеку, предавшему меня. Но не могла шелохнуться.

Вдруг Валера поднялся и пантерой скользнул ко мне. Взяв мои дрожащие руки в свои, ласково потянул за них меня с кресла и крепко прижал к разгоряченной груди, так, что слышны были гулкие удары его сердца. «Тася. Тасенька!» - нежно прошептали его губы и ласково прошлись по моей шее короткими поцелуями, заставив таять в блаженстве. Я невольно застонала от удовольствия. Не останавливаясь, Валера жадно стал целовать меня повсюду, куда натыкались его тёплые мягкие губы – в глаза, щёки, волосы. Неожиданно меня охватила такая же нежность, и я всем своим существом бездумно потянулась к бывшему мужу, обняла руками за шею и принялась целовать его так же страстно и яростно, истосковавшись по любви.

Ничто уже не могло нас остановить, подобно прорвавшемуся сквозь землю вулкану, который не погасишь, как не забрасывай камнями. Бушующее в нас пламя вырвалось, и мы добровольно кинулись в него, бесстыдно сгорая в невыразимом наслаждении. Все обиды, размолвки и здравые мысли отступили. Осталась одна лишь страсть. Или восторг, безумие, упоение…

Первое, что пришло на ум, когда ушло безрассудное наваждение и восстановилось сознание, - я опять села в ту же лужу. А ещё говорят, в одну и ту же воду нельзя войти дважды. Жизнь меня ничему не учит. Опять отдалась Валере, не заботясь о последствиях. А вдруг забеременею – мы же не предохранялись.

Слёзы ручьём покатились из глаз моих. И никто их не мог остановить, как великий потоп. Моя жизнь пошла под откос: без надёжного мужского плеча, с кучей детишек – я ни за что не верну Таю назад!

Отчаянно зарыдав от жалости к себе, я исступлённо кинулась с кулаками на не вышедшего ещё из блаженного состояния Валеру, растерянно сидящего на полу в чём мать родила – каким-то образом мы успели раздеться донага.

– Как ты мог! Как ты мог! Я же могу забеременеть! – злобно шипела на него. В общем-то, не это привело меня в отчаяние, а то, что не отбивалась от него, что отдалась оглушающему желанию, потеряв в беспамятстве голову, что опять допустила использовать себя. А ещё обиднее всего было осознавать, что физической близости ни с кем, кроме Валеры, не хочу - по всей вероятности, во мне есть аномалия, подобная болезненному бзику Валеры к Натали. И как ни сопротивляюсь, сколько ни отдаляюсь от него, уже совсем казалось, остался он в прошлом, но увидела, и вновь все принципы полетели в тартарары. Это же ненормально! Отец учил меня устанавливать в жизни приоритеты и стремиться к ним, чтобы не шарахаться по жизни, постоянно оглядываясь назад. Почему я не способна, как он, выстраивать главные линии жизни и идти по ним уверенно, не оборачиваясь на прошлые привязанности. Могла бы попытать счастье с Денисом…

Не обращая внимания на мои удары, Валера, прижал меня к себе и ласково принялся вытирать ладонью мои слёзы.

– От такого количества воды «Титанику», чтобы утонуть, и айсберга не надо! Ну, не плачь, моя радость, ты теперь не одна, я всегда буду с тобой, пусть у нас родится хоть сотня детишек.

Неожиданно для себя я мгновенно перестала реветь: слёзами, действительно, горю не поможешь, нужно уехать от Валеры так далеко, чтобы он, когда стукнет ему в голову блажь встречаться со мной, не сумел бы до меня добраться. Могу поехать жить к матери и отцу – я впервые в своих мыслях назвала Эдварда отцом.

– Я уеду с детьми в Штаты, - шмыгнув носом, произнесла мрачно. – Отпусти меня! – И решительно освободилась от объятий.

– Даже и не думай! – испуганно вскинулся Валера, губы его задрожали, а в голосе зазвучала тревога. – Я уже терял вас с Тошкой, больше такого не выдержу! Ни за что не отпущу ни тебя, ни своих детей ни в какие дальние города и страны. Наш развод – это безумие, мы опять поженимся, и вот увидишь – мы будем счастливы!

– Поженимся? – Во мне вновь проснулись гордость и обида, уничтожающим взглядом скользнула по красивому белевшему в полутьме лицу Валеры, хотела съязвить, как он когда-то, - «с какого перепугу мне это делать», но вместо этого холодно выдохнула другое: - Да прежде Екатеринбург станет столицей! Ты опоздал! Я не хочу за тебя замуж! Я уже за тебя выходила… Теперь мы оба свободны, и нет причины снова вступать в навязанный брак!

Вместо того чтобы согласиться со мной, Валера категорично замотал головой и уставился на меня жарким взглядом.

– Тася, выходи за меня, очень прошу! – глухо произнёс он севшим от волнения голосом. – Я люблю тебя, и никто больше мне не нужен, поверь мне! – Болотная зелень в глазах Валеры исчезла, в слабом свете они казались по-цыгански чёрными и сверкающими. – Ты знаешь, когда я вернулся домой и прочёл твою короткую записку, я думал умру… Я понял, что потерял всё самое важное в жизни… Моё увлечение Натали показалось таким мелким и ничтожным.

– Да уж! – усмехнулась я недоверчиво и сказала с сарказмом: - «Титаник» утонул вовсе не от воды, тем более не по вине айсберга, а от элементарного тупого вранья его владельцев, что он безупречен.

– Что ты хочешь сказать? – удивлённо спросил Валера.

– Не приставляйся! Я звонила тебе через неделю, хотела сообщить, что мы с Тошкой в порядке, думала, волнуешься за нас, но трубку взяла Натали. Ты привёл её в наш дом сразу после нашего с Тошкой отъезда!

– Я её не приводил!
– стал было отрицать Валера. – Хотя нет, вспомнил, она заходила как-то раз с подругой, тоже моей одноклассницей, их застал дождь неподалеку от нашего дома. Они обсохли и ушли. Уже до этого я с Натали твёрдо поговорил, что между нами ничего не может быть. Да и не было ничего дальше поцелуев, я с ней не спал, никогда, даже до армии, и вообще после того лета в Сочи я был близок только с тобой, Тася, поверь мне. Конечно, у меня были до тебя женщины, но это так, временно… Не такой уж я испорченный… Ты мне не веришь, что люблю тебя?

Я отрицательно замотала головой: кто на моём месте в это поверит после всего, что было с нами! Не дождавшись от меня ни слова, Валера стал одеваться, затем собрал мою раскиданную по ковру одежду. Выхватив её у него, я стремительно бросилась в ванную. Упругие тёплые струи душа смыли с меня следы волнующих прикосновений Валеры и несколько успокоили, только мысли внутри оказались неподвластными воде, они цепко держались за бывшего мужа. Неужели мне никогда от него не отделаться? И хочу ли я этого?

Накинув шёлковый розовый с белыми цветами китайский халатик-кимоно, едва доходивший мне до середины бедра, – в нём мои ноги казались длиннее и стройнее, хотя я совсем не думала завлекать бывшего мужа, просто именно этот халат висел в ванной комнате - вернулась к Валере. Нашла его, сидящим по-турецки на полу, с откинутой на подлокотник кресла головой и закрытыми глазами. Лицо его было печальным. У меня невольно дрогнуло сердце, захотелось погладить по взъерошенным волосам и успокоить по-матерински.

Услышав мои шаги, он открыл глаза и промолвил просяще:

– Тася, не уезжай, прошу тебя, не покидай меня! Здесь у меня хоть есть надежда заслужить твоё прощение и вернуть тебя. За границу я смогу добраться лишь через годы, может статься, что будет поздно! Ты полюбишь кого-нибудь!.. – И, вздохнув, замолчал.

Я присела с ним рядом, подобрав ноги под себя, и непроизвольно погладила его сцеплённые в замок пальцы. Он казался таким близким и родным, что сердце тоскливо заныло.

– Нам надо отпустить друг друга и попробовать строить жизнь с кем-нибудь другим, - едва слышно прошептала, сама того не сознавая, что причиняю ему боль, которую заметила в его влажных глазах, когда произнесла следующую фразу: – Нас связывает привычка, вдали мы сможем друг от друга отвыкнуть, ты зря приехал в Москву.