Станция-призрак
Шрифт:
– Карин, - сказал он, - мне очень не нравится, когда мои нервы начинают фортели выкидывать. Поэтому я хочу выяснить, что за чертовщина случилась. Или там, в самом деле, что-то есть, и тогда я просто исследую эту несчастную станцию. Или окажется, что я сбрендил на почве безысходной тоски и спасти меня может только врач. К коему я, с превеликим удовольствием, сам же себя и доставлю. И вот тогда уж тебе точно не придется терпеть мои заскоки.
Юрка неожиданно подмигнул этой девушке, от чего в её глазах мелькнуло удивление, и, даже, некоторый шок.
– Знаешь, Юр. Я, конечно, не шибко переношу твое общество, но работать с тобой классно.
– сказала она, - Поэтому, если еще раз заикнешься о том, что считаешь
– Карин, да ладно тебе, - улыбнувшись, сказал второй гитарист группы, Егор. – Ты же Юрка не первый день знаешь. Если он так к себе «неравнодушен», значит это состояние и в самом деле его порядком достало.
– Это верно. Но и мрачными шутками себе не поможешь! – Заявила она с весомостью диктатуры пролетариата. – Так что, харэ себя гнобить уже.
Девочка-басистка и ударник молчали. Тогда (вот же, дернуло меня) я решил пойти на помощь другу.
– Карин, эту хрень не только Юрка видит. Я тоже как-то заметил темный перрон на этом перегоне.
– Ну от тебя то я этого вполне могу ожидать, - улыбнулась она иронично, - ты же любишь мрачные стрелялки про подземелья.
Молчавший до этого барабанщик, Александр, протянул спорившим планшет:
– Вот, - кратко сказал он, - взгляните.
А там, на официальном сайте города, русским по белому светились новости о необычных явлениях, в которых явно говорилось, что злосчастный перрон наблюдал уже не один десяток не в меру внимательных горожан.
– Я видел эту страничку, - как-то спокойно сказал Юрок, – и мне интересно, почему это происходит. Я хотел попросить вас помочь.
Некоторое время мы молчали. Потом ребята потихоньку начали высказываться. Больше всего речь их сводилась к тому, чтобы Юрку образумить. А меня как-то не на шутку разобрало. Я спорить-то не стал, приличия соблюсти дабы, но вот мысль в голову закралась. Вот тут-то и вспомнил я того чела, диггера, который сидел на одной из наших реп. И подумал даже, что позвонить надо бы ему. Но тут Юрик вдруг как-то сдался. Вроде бы образумился. Исчезло ощущение той пружины проклятой. Пообещал подумать как следует. На этом и порешили. Переключились на другие темы, о планах на каникулы группы думать стали. Только я нутром чуял, что Юрок успокоился только лишь для виду.
С момента разговора прошло несколько дней. Песню Юркину народ не одобрил, но он особо и не ожидал. Просто для разрядки набросал, по его же словам. А через пару репетиций как-то собрались мы снова в кафе. Зашел разговор то об одном, то о другом. Карина с Юрком, снова по кофе заказали. Только с коньяком на сей раз.
Разговор опять плавно свернул на станции-призраки. Юрка снова пытался убедить ребят прислушаться к нам (т. е. и ко мне, спасибо, дружище, с меня причитается, так-то бы я и словом не обмолвился). На этот раз ребята вроде как молчали даже. Только одна Карина заявила, что если Юрка не прекратит свои закидоны, она задастся вопросом, стоит ли дальше с ним работать. Однако, Егор ухитрился как-то внести равновесие. Т. е. он просто предложил:
– А давайте проведем эксперимент. Проедем вместе этот несчастный перегон. Несколько раз. Если что-то увидим – хорошо, Юрка прав, будем дальше думать. А если нет, тогда можно забыть об этом разговоре.
Юрка грустно кивнул. Видимо, после Каринкиной эскапады он о подобном варианте даже и не думал. Разом встали с насиженных мест и двинули к метро. Проехали шесть раз этот перегон несчастный. Все пялились в окно, как дуралеи. Ничего нет. После шестого раза, ребята несколько снисходительно похлопали Юрика по плечам, немного позубоскалили на эту тему, да и разошлись. Карина упорхнула первой, попрощавшись как-то нервно. Егор со своей девушкой и барабанщик ушли спокойно, попрощавшись с Юркой по-дружески. Однако, некий привкус ехидства в их прощании ощущался.
И честно говоря, я почувствовал обиду. И за Юрку, и за себя. Проблема даже не в том, что нам не поверили. Оно бы ладно. Обидно то, что ты в глубине себя знаешь, что прав. Но вот доказать это не можешь, как ни старайся.Девочка басистка осталась с нами.
– Слушай, - вдруг спокойно спросил Юрка, - не знаешь, почему Карина такая нервная сегодня?
– Да у нее с отчимом проблемы, как я поняла – ответила эта девочка.
Мы решили её проводить. Разговаривали о том, о сём. Юрка маленько отключился от своих обид и Неля, кажется ее так звали, села в автобус, улыбаясь во весь рот. Мне от ее смеха точно полегчало. Да и у Юрки, я смотрю, от сердца отлегло.
С тех пор прошло где-то два дня. Юрка о себе знать не давал. На репы они меня не звали (ну не каждый же день там сидеть). Я, тем временем, работал. Приближалось время оплаты за квартиру, обычное дело, хотя и нервирует порой. Я строил планы на будущий месяц. Но все это рухнуло в один день, когда, уже почти ночью, тишину квартиры, в которой я жил, разорвал тревожный звонок. Это был Юрка.
– Витек, - сказал он каким-то тревожным голосом – Вызывай тачку и мигом ко мне. Походу, у Карины реально проблемы.
– Не вопрос, - ответил я, вызвал такси и уже через пять минут был около Юркиного дома. Сам Юрка уже стоял около подъезда. Сел рядом на заднее сидение и назвал адрес в каком-то другом районе (я там не был ни разу, он, похоже, тоже). В руках у него было какое-то черное пальто и кепка. Явно не женские.
– Каринка из дома смоталась, - кратко пояснил он.
– Похоже, отчим довел ее до истерики. Из-за музыки. Она бросать не хочет, нравится ей. А тому надо, чтобы падчерица шла в коммерцию. Похоже, сегодня допек окончательно.
На улице было темно и мрачно. Шел тяжелый холодный дождь. И на фоне всего этого, в оранжевом свете фонаря, на совершенно незнакомой остановке стояла стройная молодая девушка с длинными волосами в тапочках, домашних шортах и футболке, насквозь промокшая и озябшая. Попросив шофера подождать, мы выскочили из машины, накинули на Каринку кепку и пальто и втолкнули на переднее сидение. Водитель как-то покосился на нас, но замечаний делать не стал (и правильно, не его это дело). А вот за что ему отдельное спасибо – он включил нагрев воздуха, так что девушке стало, по крайней мере не так зябко.
– Тебя к Нельке отвезти может? – спросил Юрка между тем.
– Н.. н… ненадо, - между рыданиями выдавила Карина. – Он т… там меня сразу найдет…
– Давайте тогда ко мне двинем, - влез я непонятно зачем. – У меня хоть места побольше.
Единственным ответом был неуверенный дрожащий кивок. Так что водитель поехал назад прежним курсом. Даже поднимаясь по лестнице девушка дрожала. И от рыданий, и от того, что промерзла насквозь. И если мы не знали, как справиться с первым, то уж согреть ее было проще простого. Юрка отправился заваривать чай. А я выдал Карине набор белья (футболка, шорты, теплые носки, что уж есть). Свое белье она сама запихала в стоящую в ванной стиральную машину. На ее счастье у меня была какая-то там соль для ванн. Она туда ее и сыпанула от души.
И так. У меня в ванной греется Карина, эта беззащитная девушка, всегда казавшаяся холодной, неприступной и даже непоколебимой. А мы, как два дебила, торчим под дверью, слушаем ее сдавленные рыдания и не знаем, что делать. Тут снова зазвонил телефон. Мой. Это оказалась Неля (как номер узнала – ума не приложу).
– Ты не знаешь, где Карина, - спросила она, явно нервничая. – Мне ее отчим звонил, орал какую-то фигню, говорил, чтобы я ее отправила домой.
Я включил громкую связь. Ответить я не мог. Надо было знать, что по этому поводу сама Карина думает. Нелькин вопрос она услышала, поэтому секунд через тридцать из приоткрывшейся двери ванной показалась рука девушки.