Станешь моей победой

— Только недолго. Я хочу быть молодым дедом, — хохочет Станислав Евгеньевич и его смехом заражаются остальные. Вот только, видимо, мне одной хочется плакать. — Вы, пожалуйста, не затягивайте с этим делом.

Финишируем. Приближаемся к точке невозврата, потому как этими словами Албанцевы дали понять, что выражают полное согласие на наш брак. Без отступной и права на индульгенцию. По сути, получив одобрение на наш союз с Плутом, этот день можно считать днем сватовства.

Ненависть разгорается внутри ядовитым пламенем. Мне становится дурно, тошнота подкатывает к горлу. Каждое слово присутствующих, словно жесткая пощечина. А я не успеваю вовремя увернуться.

Подскакивая из-за стола, теряю равновесие, но успеваю схватиться за плечо отца.

— Анна, тебе нехорошо? — следом за мной подрывается Плутос. — Давай-ка мы выйдем на улицу.

Да, мне нехорошо! Мне плохо. Очень плохо! Так, что хочется кричать!

Приобняв меня за плечи, Плутос выводит во двор и дает возможность отдышаться. Но сомневаюсь, что от этого станет легче. Если не брать во внимание внешнюю оболочку, внутри я разбита и уничтожена. Именно так выглядят марионетки? Пустые внутри, но живые снаружи. А главный зритель даже не подозревает, что таит в себе это безвольное существо.

Медленно передвигаясь по периметру участка, жадно глотаю воздух. Чувствую, как под ногами земля дрожит, а перед глазами все плывет.

— Анна, мне не терпится увидеть тебя в белом, — говорит Плутос, разрывая священную тишину, и берет меня за руку, переплетая наши пальцы.

Но как бы я ни пыталась держаться холодной и отчужденной, все же дергаюсь и непроизвольно морщусь.

— Ты уверен, что нам стоит спешить? — спрашиваю, отстраняясь. Нет, Плутос добрый, тактичный и вежливый мужчина… Я просто не хочу, чтобы он ко мне прикасался. Человек не тот, понимаете? Чужой.

— Будь я на пару лет моложе, смог бы дать тебе немного времени. А так… — пожимает плечами Албанцев-младший. — Мне двадцать четыре. В двадцать пять мы поженимся. Пока строится дом, поживем у моих родителей, за это время мама научит тебя быть «женой Албанцевых». К моим тридцати ты должна подарить мне сына. А как малой подрастет, пойдешь ко мне в лавку продавцом. Семейный бизнес должен процветать!

Должна… Должна… Должна…

Надоели!

И этот график длиною в жизнь добивает меня окончательно. Кто бы знал, как тяжело сдерживать слезы и проглатывать обиду, когда сердце родные люди заколачивают в твое двухметровые гвозди, пронзая его насквозь.

Кажется, я скоро сойду с ума.

— Но мне всего девятнадцать! — в моем голосе неприкрытая паника, хотя я не собиралась ее показывать. — Говорить о детях…

— Хочешь быть старородящей? — перехватывает мою речь Плутос и смотрит с легкой брезгливостью. — В нашем окружении женщина должна в первый год брака забеременеть. Иначе дурная молва пойдет.

Высшее общество — это как жесткий отбор в чистилище. Если ты не прошел испытание — то вскоре сваришься в котле.

— Плутос, можно задать вопрос? А почему я? Уверена, в твоем окружении есть более подходящие кандидатуры…

Мне так хотелось расколоть мужчину, услышать, что и ему этот брак не нужен, вот только Албанцев тут же нашелся с ответом:

— Во-первых, ты устраиваешь моих родителей, — останавливаясь около яблони, Плутос тянет ко мне руку и поправляет выбившуюся прядь волос за ухо. — Во-вторых, мне нравится, что ты спокойная, размеренная, вся такая домашняя. Знаешь, у меня было много женщин, — начался очередной марафон тщеславия, — но со временем я понял, что все они — пустышки. А мне нужна покладистая жена, которая не станет устраивать истерик на ровном месте. На них у меня просто нет времени. Да и супруга — это отражение мужчины. А ты, милая Анна, словно самая прекрасная роза.

Спасибо, что не стал цитировать классиков!

— А ты когда-нибудь влюблялся? — осмеливаюсь задать второй вопрос. Меня невероятно злит, что я не могу прощупать его. Плутос не похож на того, кем можно манипулировать. Или он действительно пытается соблюдать все законы высшего общества?

— Ты серьезно веришь в эту чушь? — усмехается Албанцев и смотрит на меня, как на глупую малолетнюю девчонку, которая наивно верит в розовых пони. — Пф… Я молод и богат. Знаю, как удовлетворить женщину. Если нам будет комфортно друг с другом, какая, на хрен, любовь? Взаимное уважение и общие дети. Точка.

Эти слова звучат слишком противно. Но как показала практика, даже любовь может быть без чувств и являть лишь красивой картинкой. Такова реальность. Пора смириться с тем, что теперь я буду жить по навязанным обществом шаблонам.

А когда мы возвращаемся за стол, цветные краски резко принимают черно-белые оттенки, и у меня плохо получается анализировать то, что происходит дальше…

— Прошу минуту внимания, — постукивая по бокалу с шампанским ножом, Плутос призывает всех к молчанию и берет слово. — Дорогая Анна Павловна, знаю, отныне все наши совместные ужины и последующие посещения светских мероприятий — формальность, потому как договоренность двух семей скреплена словом и честью. Но я хочу, чтобы все было по правилам, — откашлявшись, Албанцев-младший поправляет галстук и достает из кармана брюк красную коробку. — Анна, ты станешь моей женой?

Я перевожу на родителей ошеломленный взгляд.

Похоже, это и есть начало конца…

Глава 30

«Любовь не прощает ошибок.

Любовь не терпит расстояний»

Мирон С.

_______________________

В родной город наша команда возвращается с победой. Наверное, это были самые тяжелые десять дней, которые я провел вдали от дома. И дело вовсе не в сильных соперниках, которые по очкам буквально наступали нам на пятки, просто здесь меня ждет та, о ком я думаю все двадцать четыре на семь.

Моя Аня. Моя недотрога. Моя Тихоня.

На этих сборах я не упускал ни одной возможности, чтобы написать Колючке пару слов и с нетерпением ждал вечера, потому как только после захода солнца я мог услышать ее голос. И в следующий раз, когда мы отправимся на очередные соревнования, Аня поедет со мной. Пусть даже начнет сопротивляться, увезу силой. Мне дико ее не хватает, а ебучая тоска просто разрывает меня изнутри, превращает в зверя, которого заперли в клетке, лишая свободы.

Забрав багаж, выхожу в основной зал аэропорта. Сейчас быстро заскачу домой и поеду к своей ненаглядной.

Но какого было мое удивление, когда я услышал в толпе знакомый голос. Нежный. Ласковый. Родной.

— Мирон! Мир!

Замираю. Взглядом ловлю изящный силуэт. И, сука, как праздничный салют взрываюсь. Трещу весь, разлетаюсь на миллионы ярких огней.

Это Она! Она! Моя неземная. Особенная! Бежит ко мне навстречу, расталкивая толпу.

Аня пробирается сквозь херову тучу людей, машет рукой, периодический подпрыгивая, чтобы не потерять меня из виду, а в глазах столько радости и счастья, что у меня нет повода сомневаться в наших чувствах.