Становление короля

— Нет, ты будешь наказан, — Вергель закатал рукава, снимая со стены закрученный в кольцо хлыст. — Я хочу, чтобы ты больше не смел открывать рта в моем присутствии. А лучше повторим эти правила на практике. Садись.

Дроздов медленно двинулся по каменному влажному полу, на ходу рассматривая пленников. В одной из клеток сидел мужчина, закованный так, что виднелись одни глаза. Он дергался, вырывался, что-то шипел. Его длинные черные волосы скользили в такт его движениям. Как и длинные острые уши.

Сев, король первым делом снял рубашку и жилет, аккуратно сложив их и передав стражу. Ну, чтобы не пачкать о залитый неизвестно чем пол.

Когда первый удар обрушился на его спину, Дроздов поморщился, но крик сдержал. На него все-таки люди смотрят. Ну или почти люди.

— Повторяем материал, — Вергель двинулся по кругу, вальяжно ступая. — Ты, жалкий кусок королевского дерьма. Это ясно?

— Вполне, — пожал плечами Дроздов, отметив, что хлыст этот рваных ран не оставлял. Но синяки и алые росчерки — запросто.

— То-то же, — кивнул советник, обходя за спину и нанося ещё один удар. — Ты подчиняешься мне и выполняешь все, что я прикажу.

— Шиш тебе, — фыркнул Дроздов, морщась от боли. — Ты кто такой, дядя? Кто решил, что я вообще хочу видеть такого советника?

— Ах ты мелкий ублюдок, — Вергель с силой ударил короля рукоятью хлыста по лицу. — Все, что есть у нашего королевства, всё сделал я! Каждую войну, каждый набег, каждое восстание выиграл и подавил я! Своими руками! А ты, тварь неблагодарная, смеешь открывать свой поганый рот!

Дроздов свалился руками на липкий пол под градом хлестких ударов.

Больно. Очень больно.

Но соглашаться совсем никак нельзя, нужно с порога дать отпор.

— Дальше, ты отдашь приказ уничтожить Васильковую долину, — Вергель обошел Лукаса, спереди заглядывая ему в полные злых слез глаза.

— Нет. Этого не будет.

Вергель закипал, а Дроздов планировал довести мужчину до чертиков. Убить сейчас он его точно не убьет, слишком много свидетелей, иначе, он бы и с предыдущим королем так не возился. Увел в подвал да и забил насмерть. Так что он продолжал:

— Забудь о том, как все было. Я больше не позволю так со мной обращаться. Либо ты уползаешь в свою мерзкую нору, править из тени, пока я взрослею, либо мне придется сделать это как можно раньше и раздавить тебя.

— Да как ты посмел… — прошипел Вергель, разбегаясь назад и замахиваясь. — Я выбью всю эту дурь из тебя!

Спину обожгло в тысячу раз сильнее, но Дроздов сжал зубы, не позволяя себе кричать. Когда ему в драке прострелили колено — он не кричал. Когда его сбил мотоциклист — он и виду не показал, так же сжимая зубы. И когда от передозировки кровь лилась из всех возможных мест, он не скулил, не плакал.

И сейчас не будет.

Мир колыхнулся, пропал звук и появилось ощущение тошноты. Кажется, он постепенно терял сознание, видя перед собой эльфа в камере. Его голубые глаза как будто светились в темноте, выдавая всю его боль.

Открыл глаза Дроздов уже в своей комнате. Спину жгло огнем, голова невыносимо кружилась. Рядом все так же сидела Ланса, что-то напевая и полоская тряпочку в странном голубоватом растворе.

— Что… произошло? — хрипло спросил он, садясь и придерживая больную голову. — Кажется, я потерял сознание.

— Вы очнулись, — Ланса почти любовно погладила короля по предплечью, сразу убирая миску и освобождая ему путь, чтобы встать. — Не спешите, вы очень пострадали.

Дроздов усмехнулся. Не знала эта подруга, что значит страдать! Молодое тело восстанавливалось куда быстрее. Он в свои тридцать восемь каждое утро себя так чувствовал! Нет, это он, конечно, преувеличивал… Но смысл тот же!

Пытаясь встать, он вдруг сел обратно, вспоминая пронизывающий взгляд эльф в той темнице.

— Ланса, а то место где я был, это местная темница?

Девушка задумчиво коснулась пальцем подбородка:

— Не совсем. Скорее, это комната для коллекции Вергеля, он держит там свои игрушки. И вас туда зовет, как бы демонстрируя, где ваше место. А почему вы спрашиваете?

— Я видел там эльфа, — Дроздов помолчал, вспоминая и остальных. — Он может быть не полукровкой?

— Опишите его, — вдруг тихо попросила Ланса.

— Темные длинные волосы, глазищи такие жуткие, голубые, что аж светятся.

Девушка тяжело вздохнула, сунув руку себе в лиф. Оттуда она достала написанный маслом портрет, показывая его королю:

— Это ведь он?

— Он самый! — Лукас похлопал глазами. — Кто же он такой-то?

— Наш лидер, — тихо, почти шепотом сказала Ланса, прижимая рисунок к груди. — Бальфур… Его поймали буквально пару недель назад. Он сделал так много для эльфов, как никто другой. Только благодаря ему у нас есть деревни, возможность быть среди людей и остатки… самих себя. Без него эльфам больше нет житья. Бальфур был надеждой.

Постепенно, в голове Дроздова формировалось какое-никакое представление о делах королевства. Пока помнил, а Ланса откровенничала, Лукас спросил:

— А о «Восставших» что-то знаешь?

Эльфийка, утерев нос, спрятала фотографию и разгладила свою юбку.

— Кто ж о них не знает? — она неоднозначно пожала плечами. — Банда совершенно отпетых разбойников. Или, правильнее сказать, наемников. Берутся за всю грязную работу, уже полвека остаются безнаказанными.

— И какова позиция короны?

Ланса вдруг рассмеялась, прикрывая аккуратненький рот ладошкой.

— Вы и есть корона, Лукас!

Дроздов покраснел.

— Ну… — он откашлялся. — Я имею в виду… до этого у всех какая была? У моего деда, моего отца.

— Неоднозначная, — девушка встала, поднимая миску с водой и тряпочки. — Особо с ними никто не воевал, но и внимания короны они не получали. Я вообще не очень разборчивый чело… эх, я не разбираюсь в этом, в общем. Вам лучше искупаться и завтракать, скоро будет урок.

Дроздов только хотел возразить, что была же ночь, как девушка одной рукой раздернула шторы, пуская утренний холодный свет в комнату.

Не слушая её, Дроздов мягко и медленно лег обратно, постанывая от боли пока никто не слышит.